Крученый мяч

Родригез Николь

Он поцеловал меня сегодня в школе, тем самым давая всем понять, что я его девушка, так что весь день я думала только об этом. Раньше я никогда не чувствовала себя так сумасшедше из-за мальчика – мне всего четырнадцать. Наше детство прошло вместе, и я никогда не видела в нем больше, чем друга.

Но этим летом, когда мы купались в озере, я стала засматриваться на него. Он определенно много времени проводил на тренировках по бейсболу. Его руки стали более мускулистыми, а на животе появились кубики, которых до этого не наблюдалось.

А еще я заметила выпуклость в его плавках, когда сбросила парео и прыгнула в озеро в бикини. Мне захотелось увидеть его обнаженным, что очень пугало. Что со мной не так?

– Я... Да, все хорошо. Здорово. День был классным, – заикаюсь я.

Он останавливается и изучающе смотрит на меня.

– Что случилось? Тебе кто-то что-то сделал? – Габриэль требует ответа своим южным, пронизанным собственническим тоном, голосом.

– Нет... Нет, – быстро успокаиваю его.

Габриэль и без того вспыльчивый, а уж когда дело касалось меня... Теперь, когда мы встречаемся, я уверена, что, если мальчик в школе косо на меня посмотрит, Гейб оторвет ему голову.

Он заметно расслабляется и притягивает меня к себе.

– Тогда что случилось?

– Ничего не случилось, просто... Я...

– Что? – спрашивает он, убирая прядь волос с моего лица и заправляя ее за ухо.

Его пальцы касаются моей кожи, и что-то внутри меня лопается. Я хватаю его затылок и впиваюсь в его губы. Он обнимает меня за плечи в успокаивающем жесте и оттягивает назад.

– Чарли…

– Я не знаю, что со мной происходит, – пытаюсь объясниться, качая головой. – Прости...

Начинаю отходить, но парень хватает меня за запястье.

– Все нормально, Шарлотта. Не переживай.

– Нет, это грех. Я... весь день я думала только об этом... Мне нужно домой, окей? Увидимся завтра.

– Для справки, – бормочет Габриэль, – я тоже думал об этом. Но нам не нужно торопиться. Я буду ждать тебя вечно, Шарлотта Дэниелс.

Я смущенно улыбаюсь и отвожу взгляд. Мы подходим к моему дому, взявшись за руки. Добравшись до крыльца, он нежно целует меня в губы. Я захожу в дверь и закрываю ее. Прислоняюсь к ней с улыбкой.

– И часто вы этим занимаетесь? – вырывает меня из мечтаний отец.

– Папа, ты меня напугал! Чем занимаемся?

– Целуетесь. Ты же знаешь, что происходит после поцелуев, Шарлотта? Господь...

– Я знаю, папочка. Все не так... Мы просто целуемся.

Качнув головой, поднимаюсь в свою комнату. Бросаю рюкзак на пол и лезу в задний карман за телефоном.

ШАРЛОТТА: Папа застукал нас целующимися. В следующий раз будь осторожнее.

ГАБРИЭЛЬ: Ха-ха, серьезно? Значит, следующий раз тоже будет, да?

ШАРЛОТТА: Очень на это надеюсь. Ты же мой парень. Или как?

ГАБРИЭЛЬ: Не забывай об этом, детка-конфетка.

ШАРЛОТТА: Детка-конфетка? Очень оригинально, Гэвинвуд.

ГАБРИЭЛЬ: Ты – моя детка и ещё ты оооочень вкусная, как конфетка.

ШАРЛОТТА: Откуда ты знаешь,

что я вкусная? Ты не мог распробовать так быстро, к тому же, лакомился только маленькой частью меня.

ГАБРИЭЛЬ: Если эта небольшая часть была только началом, то нас обоих ждет куча проблем. Я не буду выпускать тебя из дома.

ШАРЛОТТА: Спокойно, дружок, я хочу попасть на небеса, вопреки своему грешному поведению сегодня днем.

ГАБРИЭЛЬ: Будем ждать до свадьбы?

ШАРЛОТТА: Посмотрим, как пойдет, но не в ближайшее время. Не важно, как сильно я хочу, чтобы ты проверил свою восхитительную теорию. ;)

ГАБРИЭЛЬ: Пока я могу тебя целовать, я могу ждать столько, сколько тебе потребуется. Мне не нужна дорога на небеса. Ты, моя девочка, и есть мой рай.

ШАРЛОТТА: Вооу. Прекрати, Гэвинвуд, я стараюсь быть доброй христианкой. Увидимся завтра, красавчик.

ГАБРИЭЛЬ: Сладких снов, детка-конфетка. ;)

***

6 месяцев спустя...

Я смотрю на Габриэля через скамьи в церкви, и его взгляд устремляется на меня, словно он почувствовал мои нечистые мысли. Он ухмыляется, подмигивая, и я понимаю, что мои щеки начинают краснеть.

Каждый день – это борьба за сохранение нашей страсти на уровне поцелуев и прикосновений. Это сводит меня с ума.

Но это не только благодаря нашему благоразумию. Наши родители эффективно объединились за нашими спинами, чтобы на свиданиях мы не позволяли себя ничего лишнего. Создаётся ощущение, что мы никогда не остаемся наедине, а все наши прощальные поцелуи прерываются либо мерцанием света на крыльце, либо появлением моего папы.

– Отец Стэн впереди, не справа, – шипит мне папа.

Я вздыхаю и сосредотачиваюсь на передней части церкви. Проповедь закончилась, и я ерзаю на месте в ожидании Габриэля, который должен подойти. Мы договорились прогуляться после церкви, как делали каждое воскресенье.

– Здравствуйте, сэр. Как ваши дела? – спрашивает Габриэль у моего отца.

Я пытаюсь скрыть смех от его попытки подлизаться.

– Замечательно, Габриэль. Могу ли я ожидать, что моя дочь будет дома до восьми вечера на этот раз?

– Папа, – охаю я, слегка хлопая его по плечу.

– Не в пять минут девятого, а ровно в восемь, – поясняет он.

– Конечно, сэр. Я даже приведу ее без пяти восемь.

Мой отец прищуривается, задаваясь вопросом, умничает Габриэль или старается быть вежливым. Мне тоже интересно.

– Ведите себя прилично. В нашем городке любят посудачить, – наставляет отец, целуя меня в макушку и направляясь к маме.

Габриэль хватает меня за руку, и так мы гуляем по городу. Сегодня утром он написал, что хочет взять сэндвичи и устроить пикник на озере. На берегу есть уединенное местечко, куда все подростки ходят дурачиться и целоваться. От одной этой мысли мои руки становятся влажными от пота.