Круг Ландау
Шрифт:
После смерти Сталина министра высшего образования C.В. Кафтанова сменил более просвещенный В.П. Елютин, который издал в 1954 г. приказ «О мерах по улучшению подготовки физиков в МГУ». По приказу были уволены с физфака две наиболее одиозные фигуры — Акулов и Ноздрев, на посту декана Соколов был заменен на курчатовца B.C. Фурсова, из состава Ученого совета были выведены Акулов, Королев и Терлецкий, в состав совета введены Л.А. Арцимович, В.Н. Кондратьев, В.А. Котельников, И.В. Курчатов, И.Е. Тамм, О.Ю. Шмидт, B.И. Векслер, И.М. Франк, А.И. Шальников, В.П. Пешков, C.П. Стрелков (последние трое — сотрудники Капицы). Для преподавания были приглашены Л.Д. Ландау, И.Е. Тамм, Л.А. Арцимович и М.А. Леонтович. Это означало окончательную победу академических физиков над идеологизированными физфаковцами. Но Иваненко уцелел и до конца жизни оставался профессором физфака МГУ По-видимому, его защитило то, что он действительно был автором некоторых первоклассных научных работ. И не стоит замалчивать этот факт, который, очевидно, неслучаен, наверное,
В заключение заметим, что уже в послесталинское время, в январе 1956 г. (т. е. до XX съезда) была зафиксирована отрыжка идеологической войны физиков и философов в виде Записки в ЦК КПСС за подписями заведующего отделом науки ЦК В.А. Кириллина, его заместителя некоего Н.И. Глаголева и инструктора ЦК А.С. Монина (ставшего в ДемРоссии в 1990-е гг. академиком!). «В письме предлагалось принять меры по отношению к Е.М. Лифшицу, который выступил с заглавным идеологически неправильным докладом на сессии Отделения физико-математических наук. Указанный доклад <…> явился существенной пропагандой “теории расширяющейся вселенной” <…>. Согласно этой “теории” вселенная имеет конечный возраст; в момент своего образования она занимала ничтожно малый объем, а затем стала расширяться; такое расширение имеет место и в настоящее время» <…>. Недостатки имелись также в докладах тт. Ландау и Гинзбурга» [Блох, 2001. С. 343]. С Запиской согласились члены Президиума ЦК Д. Шепилов, П. Поспелов, М. Суслов и др. Они поручили Кириллину принять какие-то меры, однако время было уже не то и ничего серьезного не последовало.
В 1929 г. Ландау получил длительную зарубежную командировку от Наркомата просвещения для стажировки в лучших научных центрах мира по теоретической физике. Он побывал в Германии, Англии Швейцарии и Дании. В Дании талант Ландау произвел сильное впечатление на одного из основоположников квантовой механики великого физика Нильса Бора. Ландау надолго задержался у него и примкнул к так называемой копенгагенской школе Бора по теоретической физике. Всю дальнейшую жизнь он с гордостью считал себя учеником Бора.
Существует немало спекуляций на тему о встрече Ландау с Эйнштейном. Помимо книги М.Бессараб [1971], о ней пишут и гораздо более солидные источники. В.Л. Гинзбург пишет так: «Ландау не раз рассказывал, в частности, мне или при мне, что он один раз в жизни разговаривал с Эйнштейном, насколько помню, в Берлине, году, так, в 1930-м.
Ландау, по его словам, после семинара пытался “объяснить” Эйнштейну квантовую механику, но безуспешно. <…> В 1974 г. мы обменялись с Ю.Б. Румером письмами, причем он, кстати, сообщил следующее. В декабре 1929 г. Румер и Ландау познакомились в Берлине (их познакомил П. Эренфест), и они вместе сидели на коллоквиуме (на самой верхотуре, как пишет Ю.Б. Румер), на котором присутствовал Эйнштейн. Ландау сказал Румеру: “Спущусь вниз и попытаюсь уговорить Эйнштейна бросить заниматься единой теорией поля”. Однако разговора с Эйнштейном Ландау тогда не завязал, и Ю.Б. Румер считает, что это не могло произойти и позже» [Гинзбург, 1996. С. 377].
Сам Ю.Б. Румер так описывает указанный момент. «Я о нём знаю больше, чем другие. Я абсолютно точно знаю, что он у Эйнштейна никогда не был! Вопреки легенде, он никогда не встречал Эйнштейна. А он, Гинзбург: “Это неправда, потому что сам Ландау рассказывал, что он встретил”. А Кора <…> сейчас выпустила книжечку, там приходят студенты к Ландау и спрашивают:
— Лев Давидович, правда что Вы встречались с Эйнштейном?
— Правда.
— Вы с ним спорили? — ну и так далее…
Легенда появляется. Я-то считаю — ну как он мог там быть? К Эйнштейну не так-то легко попасть, кто-нибудь должен был привести его в дом. А детали? Он бы вспомнил, что сионистские кружки голубенькие стояли во всех углах гостиной, тоже характерно. Ландау этого никогда не рассказывал вообще. Вот мы с ним были, правда, на семинаре в Берлине, гам в первом ряду сидели самые “боги”, в том числе Эйнштейн. И Дау мне говорит: “Пойду, скажу старику, чтобы он перестал глупые статьи писать по квантовой механике”. Ну и так шаловливо направился. Но, остановившись в двух метрах от Эйнштейна, он так же побрел обратно (Ю.Р. смеется). Так что я думаю, что все-таки это легенда» [Румер, «Необходимая предыстория», Интернет].
Добавлю несколько слов от себя. Хорошо помню рассказ Ландау о его встрече с Эйнштейном. Первоисточник использовал примерно те же слова, что в пересказе Гинзбурга, но чуть подробнее. Я слышал их лично, как и присутствовавшие на встрече с Ландау примерно полтораста студентов МГУ в 1960 г., в холле общежития зоны “Б ”, на 11 этаже главного здания. Ландау с большой теплотой и в то же время с искренней печалью говорил об Эйнштейне, о его глубоко укоренившемся заблуждении на тему возможности создания единой теории поля; о том, что три последние десятилетия жизни Эйнштейна прошли в бесплодных усилиях; о том, что он, Ландау, пытался объяснить Эйнштейну, почему такая теория в принципе невозможна, но тот не был в состоянии понять. Таким образом,
Глава 2
ХАРЬКОВСКАЯ
2.1. Изгнание Пятигорского из «рая»
Некоторые физики, изучавшие теоретическую физику в середине XX века по курсу Ландау-Лифшица, обращали внимание на то, что в Предисловии к тому I «Механика» (1958, 1965) было сказано следующее. «Первое издание первого тома было опубликовано в 1940 г. Л. Ландау и Л. Пятигорским. Хотя общий план изложения остался прежним, но книга существенно переработана и полностью написана заново». Практически никто не знал, какая страшная драма скрывается за непривычным сочетанием имен в этой паре. Кто такой Пятигорский? Откуда появился? Куда исчез? Учитывая «графофобию» Ландау, получается, что первую книгу писал именно Пятигорский. Наверно, не так просто было стать соавтором Ландау вообще, а по книге тем более. Значит, качества Пятигорского как физика-теоретика и как писателя были более или менее на высоте. Может быть, Пятигорский был внезапно арестован, может быть, он давно умер? Я помню, что однажды в библиотеке физического факультета МГУ увидел затертую книгу Ландау — Пятигорского в зеленовато-сером переплете. Бегло сравнил ее с «Механикой» 1958 года издания. В последней книге была новая глава о канонических преобразованиях, Много новых задач. По составу остальных параграфов книги несильно различались, но тексты я не сравнивал. Спросил о Пятигорском Е.М. Лифшица. Ответы были короткими, в основном «да-нет», без подробностей. Приблизительно так: «Нет, не умер. Где-то работает. Он повел себя непорядочно, Дау прекратил с ним отношения. В теоретической физике больше ничем не известен». Видно было, что эта тема Лифшицу несимпатична.
Нежелательность «темы Пятигорского» в окружении Ландау подтверждает профессор Юрий Николаевич Ранюк. Этот харьковский физик из УФТИ провел в 1990-х гг. историко-архивные исследования и опубликовал сенсационные документы. Они повествуют о той научно-политической драме, которая разыгралась в институте в 1935 г., когда оказались в противостоящих лагерях Ландау и Пятигорский [Ранюк, 1995; 1999]. Ю.Н. Ранюк пишет: «Всегда считалось признаком хорошего тона в воспоминаниях о Ландау Пятигорского обходить молчанием. В УФТИ знали, что эти отношения были очень непростыми. Причины этого назывались разные, но все они, как оказалось, были далеки от действительности» [1999]. Слова «как оказалось» здесь означают, что Ю.Н. Ранюку удалось получить принципиально новую информацию, разыскав Пятигорского и обратившись за разъяснениями к нему самому.
Украинский физико-технический институт (УФТИ) — один из самых известных научных институтов по физике в СССР (а сейчас на Украине). Он был создан по инициативе «отца советской физики» А.Ф. Иоффе в Харькове в 1928 г. Иоффе выдвинул стратегию создания сети физических институтов по всей стране. И в первую очередь надлежало создать такой институт в столице Советской Украины. Естественно, что УФТИ создавался по образу Ленинградского физтеха (ЛФТИ) и при громадном участии последнего. Из Ленинграда в УФТИ поехали работать И.В. Обреимов (заместитель директора ЛФТИ, руководивший созданием УФТИ, его первый директор), А.И. Лейпунский, К.Д. Синельников (ставшие позже академиками и вторым и третьим директорами института), Г.Д. Латышев, А.Ф. Прихотько, О.Н. Трапезникова, А.К. Вальтер, B.C. Горский, Л.В. Розенкевич, Л.В. Шубников — физики, ставшие известными благодаря их работам, выполненным в УФТИ (четверо последних репрессированы в 1937 г., а среди них трое последних расстреляны). Из местных физиков в УФТИ пришел, в частности, инженер-физик А.А. Слуцкин (ставший украинским академиком и упоминаемый далее в письме Пятигорского как один из ключевых фигурантов конфликта в УФТИ).
Как известно, Ландау тяготился работой в ЛФТИ под началом Иоффе, особенно после того как он подышал вольным воздухом Европы, пообщался с ведущими физиками мира и сам завоевал себе мировое признание. После войны И.В. Обреимов рассказывал А.И. Ахиезеру, что «в ЛФТИ Ландау недооценивали, и только он, Обреимов, зная, насколько талантлив Ландау, предложил ему должность заведующего теоретическим отделом УФТИ и полную свободу действий в смысле подготовки кадров молодых теоретиков и научной тематики» [Воспоминания…, 1988. С.46]. Ландау переехал в Харьков и приступил к работе в УФТИ с сентября 1932 г. Авторитет института в мировой науке стал быстро расти, во многом благодаря работе Ландау.