Круг обреченных
Шрифт:
— Ну, куриный еще кое-как едят.
— Что же, каждый день куриный варить? Прыщами пойдут, — отозвалась Катя.
— Ну ты, Катюха, даешь! Прямо на рабочем месте… В антисанитарных условиях, — вернулась к прерванной теме одна из нянечек.
— Почему это в антисанитарных? — обиделась Катя. — У меня на кухне чисто. И раковина опять же рядом.
— До вечера-то потерпеть не могли? — хмыкнула Света, отправляя ложку в накрашенный рот.
— Тебе хорошо, у тебя муж каждую ночь под
— Почему это каждую? Он в рейсы уходит. Так что и по неделе, и по две не видимся. Но чтобы сразу же, в первую минуту встречи, прямо на кухне…
— Ты, Светка, фригидная женщина. А я без мужика и трех дней не могу прожить.
Света вдруг, широко открыв рот, бросилась к раковине. По ее подбородку сползала струйка крови. О фаянс брякнул осколок стекла.
— Ты посмотри, что у тебя в супе! У тебя там стекла! — закричала Светлана, извлекая из раковины осколок. — Я рот порезала!
— Какие стекла, ты что? — закричала в свою очередь Катерина;
— Что? А вот то! Ты посмотри! Осколок какой-то ампулы! Дети порезаться могли! Или вообще проглотить! Ты что туда сунула, в свою кастрюлю?!
— Ничего я не совала, — отбивалась покрасневшая Катерина, в полном недоумении разглядывая осколок.
— А кто совал? Вместо того чтобы трахаться, смотрела бы лучше, что на обед даешь! А если бы ребенок поранился, ты представляешь, что было бы?
— При чем тут?.. Может, это Зинаида, когда пробу снимала, какое-нибудь лекарство уронила, — завелась Катерина.
— Я уронила? — вскричала медсестра Зинаида. — Что ты несешь?
Она кинулась к кастрюле, помешала поварешкой остатки супа, извлекла еще пару осколков.
— У меня и ампул-то таких нет, — пробормотала она, разглядывая кусочки стекла сквозь линзы очков.
На пороге столовой возникла заведующая.
— Что у вас происходит? — ледяным голосом спросила Мария Сергеевна.
Повисла тишина. Красная как рак Катерина умоляюще смотрела на подруг.
— Светлана Николаевна, у вас кровь на губе! ! Что это такое?
— Я… Я вилкой нечаянно поранилась, — пробубнила Света, вытирая губу платком.
— А вы не засиделись ли здесь? Что у вас в спальнях происходит? Дети там, поди, уже на головах стоят! Марш по группам. Екатерина, полдник через двадцать минут, а ты рассиживаешься!
Маленькая сухонькая заведующая строго глянула на подчиненных, развернулась, показав узкую прямую спину, и исчезла.
Настроение было испорчено. Катя пыталась оправдываться, но так толком ничего и не могла объяснить. И в этот момент дверь комнаты отворилась. На пороге вновь возник Мишаня. Катя покраснела. Женщины, неодобрительно хмыкнув, молча вышли.
Лицо Мишани было чем-то озабочено.
— Слышь, Катька,
— Ничего я не делала, — буркнула девушка. — Ты зачем вернулся? У меня и так неприятности, а тут ты глаза всем мозолишь!
— Пойдем, возьми швабру. Надо пол протереть.
— Еще чего? Ты что, мне начальник? Я пол после ужина мою.
— Помоешь сейчас, — грозно прошипел Мишаня.
— Иди ты к черту! У меня стекла в супе откуда-то взялись, а ты со своим полом. Чего тебе надо-то?
— Какие стекла? — одними губами спросил Мишаня.
— Откуда я знаю? Вон, смотри! — сквозь слезы проговорила Катя, кивнув на лежавшие на столе осколки и не замечая изменившегося лица парня.
Мишаня тупо разглядывал останки ампулы.
— А… Это… Что, обед был уже?
— Был. А что, поесть хочешь?
— Не… Ты это… Где остатки супа-то?
— Вон, в бачке. Девчонки домой берут. У кого собаки есть. Кормят. А что?
— Ты вот что. Ты вылей остатки в унитаз, слышь? И стекла выброси.
Размолоти мелко и выброси. А кастрюлю помой хорошенько.
— Да что ты раскомандовался? — опять вскипела Катерина. — Это… твоя, что ли, ампула? — вдруг спросила она.
— Кто тебе сказал? Откуда у меня? Ты думай, что говоришь! Это я о тебе забочусь, чтобы не привязывались к тебе, дура! И вообще, пора мне. Я попрощаться пришел. Меня опять на задание посылают, — затараторил Мишаня.
— Как? Ты же только вернулся! На сколько? ахнула Катя, мгновенно забыв о своих неприятностях.
— Не знаю. Надолго. Не меньше чем на месяц.
— Мишанечка-а-а, — запричитала Катя, повиснув на его шее.
— Ну все, все, кончили. Жди. Твое дело ждать. И не говори никому, что я у тебя утром был здесь, слышь? А то у меня проблемы будут. Я должен был сразу к начальству с докладом ехать, а не у тебя тут торчать, поняла? Скажешь кому — меня из органов турнут, поняла?
— Поняла, Мишенька, — часто закивала Катя, сморкаясь в край халата.
— Все. Не реви!
Мишаня оторвал от себя девушку, выскочил за дверь. Катя опустилась на стул и разрыдалась.
Глава 7
ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ
Над кухонным столом разливался мягкий свет настенного светильника, скрытого желтым абажуром. Лена поглядывала в окно. Сквозь тюль занавески мерцали окна противоположного дома. Разделявший их проспект был слишком широк для того, чтобы чувствовать себя невольным свидетелем чужой жизни, а с другой стороны создавал ощущение некоего единения с незнакомыми людьми. Вот и там, в доме напротив, сидят вечерами на кухне, пьют чай, разговаривают. Значит, ты не один во вселенной.