Круг замкнулся
Шрифт:
Словом, ничего он не получил. Первый раз она даже отпрянула, верно заподозрив, что под его изысканной вежливостью таится злость, но потом остановилась и спросила:
— Никак, это ты, Абель?
— Само собой, я.
— Вот ты и вернулся.
— Ненадолго.
Она кивнула и продолжила свой путь. Ее жених не проронил ни слова.
А в другой раз, когда он встал, чтобы поздороваться, ему досталось еще меньше, она на него вообще не взглянула. Ну что ж, быть по сему: он тотчас сел и снова заговорил как ни в чем не бывало.
— Да, уж этот Лоуренс, в нем прямо черт сидел.
— И вы ни разу не попались? —
— О да, было как-то раз в одном погребке. «Там кегельбан и вообще местечко хорошее, — сказал мне Лоуренс, — но только на прошлой неделе там застрелили человека. Давай туда сходим».
Я сразу загорелся, что вот, можно будет позабавиться, но мне не хотелось потерять место в мастерской, а потому я нацепил на лацкан значок трезвенника.
Там оказалось три человека, они играли в кегли и согласились принять нас в игру. Лично я присел в уголке, вроде как сам по себе, а вот Лоуренс составил им компанию, начал выпивать с ними и лезть в дружбу. Все перепились. Надо сказать, что Лоуренс мог допиться до полной одури. Вдруг прогремел выстрел, и один человек упал на пол. За что они его пристрелили? — подумал я, и кто это сделал? Когда его повернули, он был весь залит кровью и вроде как мертвый, и два его дружка подняли страшный шум. А Лоуренс уже никуда не годился. Не шумите, сказал он несколько раз, а сам сидел на стуле в дымину пьяный. Те двое сунулись ко мне в угол с криком, что это я стрелял. Они показали мне свои полицейские значки, которые давали им полное право обыскать меня, и нашли револьвер у меня в заднем кармане. Я не признавал свою вину и показал им свой значок и еще крикнул, чтоб Лоуренс пришел мне на помощь. Отвяжитесь от него, сказал Лоуренс, не вставая с места. Платить будешь? — спросили те двое. Нет, ответил я, за что я должен платить?
Тут они подняли меня со стула и хотели увести.
«А сколько платить-то, коли уж на то пошло?» — спросил я. Потому что не хотел быть замешанным и потерять место в мастерской.
«Сколько же нам с него взять?» Это они между собой так говорили. «А у меня ничего нет», — сказал им я. «Да, но ведь не может он здесь так валяться, надо его унести», — говорят они. «Вот это уж не моя печаль», — отвечаю я. «Неужели ты даже пять долларов пожалеешь на похороны?» Тут я задумался: конечно, меня бы любой суд оправдал, но ведь сколько времени на это уйдет.
Но вы только послушайте, что было дальше! Парень, который был при кегельбане, тем временем выбрался через заднюю дверь и вызвал полицию. И не успели два фараона появиться с черного хода, как покойник вскочил и исчез вместе со своими дружками через парадную дверь. Их словно ветром сдуло, и быстрей всех мчался сам покойник.
Так что полиция застала только нас с Лоуренсом.
Молчание.
— А что было дальше? — спросил кто-то из парней.
— А дальше ничего не было. «Ну, Лоуренс, ты, видать, снова на свободе и снова упражняешься?» — спросили полицейские, они его узнали. Но когда мы им все рассказали, они начали смеяться и объяснили, что это у троицы старый трюк. Их уже сажали, но они опять взялись за свое.
«А у меня они отобрали револьвер», — сказал я.
«Чур на новенького», — ответили полицейские.
Но Абель отнюдь не целый день проводил на причале, рассказывая небылицы, он мог вести себя и вполне серьезно. Так, он на собственные деньги купил моторку, загрузил
У лесопильни он снова встретил Лили. Ей исполнилось шестнадцать лет, она была худенькая и нежная, исправно училась счету и письму и теперь занимала небольшую должность в конторе при лесопильне. Они поболтали о всякой всячине, любовью тут и не пахло, припомнили кое-что из школьных дней, а кое-что до того ужалось в размерах, что и вспоминать не стоило.
— Ты много где побывал с тех пор, как ушел из дому? — спросила она.
— Объездил всю землю, — сказал он.
— Подумать только, всю землю! Я слышала, ты и в Америке был.
— Был.
— А я все сижу в конторе, невелика радость.
— Не говори так, — сказал он. — На свете есть немало людей, которые с удовольствием заняли бы твое место.
— Правда? Знаешь, я могу и повышение получить, если буду хорошо работать.
— Ты будешь хорошо работать, Лили.
— Ты так думаешь?
— Я помню, ты всегда хорошо работала.
Тут Лили, вероятно, захотелось ответить любезностью на любезность, и она сказала:
— Я слышала, ты перегружаешь лесом свою моторку. Не надо так делать.
— Угу.
— До маяка-то не ближний свет.
Лодка годилась на многое. «В мое время мы ходили на веслах», — говорил его отец, не одобрявший мотор. Но с моторкой все же получалось лучше, а расходы — только на горючее. Он заплывал на ней далеко в море, рыбачил, ездил по делам в город, а когда умерла его мать, он на моторке отвез гроб на кладбище. Отец его был человек несговорчивый, он упрямо пошел на собственной лодке и конечно же остался далеко позади.
Над могилой оба пели псалмы вместе со всеми, были одеты в черное и имели вполне серьезный вид. Однако на обратном пути мотор у Абеля заглох. С чего бы это? Да вот заглох — и все тут. Абель начал ковыряться в моторе, опыта у него хватало, и он быстро нашел неисправность, но устранить ее на воде не смог. И поскольку он забыл прихватить с собой весла, пришлось ему беспомощно лечь в дрейф. Отец догнал его и прошел мимо. «Эй!» — крикнул Абель. Отец невозмутимо греб. Абель поискал глазами, кого бы еще кликнуть на подмогу, но никого вокруг не было.
Неужто старый шкипер и мореход не понял, что происходит? Он продолжал грести. «Эй, отец!» — наконец крикнул Абель и замахал руками. Старик поначалу огляделся по сторонам, но после нового оклика с чудовищной медлительностью и неохотой подгреб к терпящему бедствие сыну.
Абель, вполне малодушно:
— Я вот весла забыл взять…
— Весла? — переспросил отец с неприязнью.
— У меня мотор забарахлил…
— Так-так. Чего-то я стал бестолковый. На кой тебе нужны весла?
Абель промолчал.
— Что у тебя, говоришь, с мотором?
— Барахлит он, слышишь? Но я его исправлю в два счета, только бы до берега добраться.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мотор у тебя прямо на воде лопнул?
Абель молчал. Он привязал свою лодку к отцовой и сказал:
— Пусти меня на весла.
— Сядь! — скомандовал отец и потащил моторку на буксире.
Абель встал и хотел перехватить весла.
— Сядь! — скомандовал капитан Бродерсен резким голосом, продолжая тащить моторку за собой.