Круг замкнулся
Шрифт:
— Да, Лолла, но лично я очень рад, что тебя там не было с ними. Я очень рад, что ты на земле и что ты мне досталась.
Устоять против этих слов было невозможно, он не из тех, кто повторяет такие слова каждые пять минут. Но ответить было необходимо, что она и сделала.
— Не все радуются этому так же, как и ты.
— Ты хочешь сказать… но ведь я и не хожу больше к старикам.
И это была чистая правда, ее грызла мысль, что она не может зайти и выразить почтение своим богоданным родителям, она как была, так и осталась вне семьи
Словом, брак с благородным человеком сулил не одни только радости.
Но пришла весна, и многое стало по-другому.
XXV
В мае вернулся Абель. Абель вернулся? Быть того не может, совсем парень спятил. Ни один человек его не ждал, ни одна вещь не лежала, дожидаясь его, и что ему здесь понадобилось?
Он сошел на берег с каботажного парохода без всякого багажа, только под мышкой нес какой-то рулон, завернутый в газетную бумагу. Платье у него совсем обносилось, лицо небритое, в общем — не важный барин. Вот почему один из зевак на пристани смело обратился к нему, удивленно воскликнув: «Кого я вижу! Ты, оказывается, еще не помер!»
Но выглядел Абель вполне здоровым, загорелым и голову держал высоко.
Он походил-походил по городу и опять поселился в «Приюте моряка». Поскольку багажа у него при себе не было, у него попросили деньги вперед. «Потом, — ответил он, — мне сперва надо уладить кой-какие дела». Досадно, что с этим человеком всегда возникают при оплате какие-то сложности, если б не это, лучшего постояльца и желать нельзя. Они поверили ему до поры до времени.
Вот и передышка для него — неделя, которую он ни на что не употребил.
Как и много лет назад, когда из-за огнестрельной раны ему приходилось носить руку на перевязи, он потолкался среди прислуги и таким путем узнал массу новостей. Прошел целый год с его отъезда, и за это время случилось многое.
Итак, его корабль покоится на дне морском, а дирекция пошла под суд.
Но это его не слишком занимало.
А как поживает Ольга, она же фру Гулликсен?
Этого они не знали, хотя, конечно, она очень богатая и процветает. Изредка они встречают ее на улице. Вот про Лоллу им больше известно. Можно даже сказать, они знают всё и могут подробно изложить весь роман.
Когда прошла неделя, а он так и не заплатил за комнату, ему отказали и выставили на улицу. Но, судя по всему, это ничуть его не задело, он все принял как должное.
И пошел к своему сарайчику. Сарайчик стоял как прежде, нетронутый, покрытый пылью как прежде и тихий как прежде, словом — пристанище. Кровать была на старом месте, и матрас тоже, правда слегка обглоданный мышами, а так-то в полном порядке. Миновало два года с тех пор, как он жил здесь, но воздух не казался затхлым, потому что окно
Конечно, в его отсутствие здесь побывали люди, не без того, но взять было нечего, и они ушли своим путем. Керосинка тоже стояла среди прочей железной утвари, и ульстер висел на месте, серо-коричневый, не знающий сносу, вот только вешалка оборвалась, и тяжелое пальто упало со стены и лежало в углу, будто куча тряпья. Что и уберегло его от воровских рук.
Абель был дома. Он сразу начал пришивать вешалку, чтобы повесить ульстер. А больше здесь делать было нечего, и он вышел на улицу. Сидел на солнышке, часами слонялся по городу, ни перед кем не испытывая стыда, встречал много знакомых, но проходил мимо них так же невозмутимо, как и они мимо него.
На базаре он увидел Лоллу, та покупала у крестьянки вилок капусты. Он прямиком направился к ней, протянул руку и сказал:
— Поздравляю, Лолла.
Она отступила назад и воззрилась на него.
— Мне, верно, надлежало сказать сперва «добрый день», но я говорю «поздравляю». Это было отлично, это было именно то, что надо, ты молодец, Лолла.
— Ты… ты снова вернулся?
— Да. Уже несколько дней. Мне там больше нечего было делать, вот я и вернулся. А ты цветешь, как я вижу.
Щеки Лоллы вспыхнули румянцем, может, потому, что ее так разнесло.
— А ты, — ответила она, — как у тебя дела?
— У меня лучше не становится.
Лолла расплатилась с торговкой и предложила присесть. Абель хотел понести ее корзинку, но Лолла отказалась.
Лишь когда они сели, Лолла внимательно его оглядела.
— Многое изменилось за этот год, — сказала она, — у нас у всех очень большие перемены. А у тебя все хорошо?
— Да, у меня все хорошо.
— Ты уехал. Представь, я это уже почти забыла. Ты ведь сбежал.
— Да, я осточертел себе самому. Но всего удивительней то, что сделала ты.
— А ты слышал?
— Все как есть. И порадовался за тебя. Ты это вполне заслужила.
— Грустно только, что далеко не все хорошо.
— Да нет, все прекрасно.
— Я кое-что должна тебе сказать.
— Я уже затаил дыхание.
— К сожалению, тут нечего шутить. Речь пойдет об акциях.
— Да, я слышал, что тебе не повезло. И что ты потеряла все свои акции.
— Нет, это ты их потерял.
— Я? — недовольно переспросил он. — Впрочем, стоят ли акции того, чтобы о них говорить? Зато ты получила превосходного мужа, удачно вышла замуж, теперь у тебя есть дом и положение в обществе и вся прочая благодать. Так что не печалься об акциях.
— Ты не изменился, как я вижу, — сказала она и покачала головой. — Хотя меня утешает, что ты так легко это воспринял. Но теперь ты должен сам вчинить иск дирекции и воспользоваться своим правом на акции.
— Ну! — воскликнул он и зажал уши. — У меня отродясь не было ни одной акции, чему я очень рад, акции только на то и годятся, чтобы их терять. Послушай, а как поживает Ольга?