Круглый дизельпанк

Белов Александр Иванович

– Ну что? Работает? А?.

– Кажется - да. Противоядие готовит.

Марика с уважением взглянула на светящуюся кляксу:

– Умница. Готовь, хороший мой.

Я впервые видел сюсюкающую Калинину. Ради спасения любимого человека она на всё готова. Тим, Нико и Вэсил смотрели чуть ли не с благоговением на мои действия. Это для них как магия. Для меня-то шок, а для них-то? Полоса дошла до конца. Возник вопрос: "Применить антидот? Нажмите "ДА" или "НЕТ". Да. Прибор сменил цвет на зелёный. Через минуту Лекс вдруг расслабился. Лицо перестало напоминать фаянсовую маску, потеплело. Марика с радостью прошептала:

– Сработало. Смотрите - сработало!

Появилась надпись: "Антидот введён. Расчётное время выздоровления - трое суток (земн). Выключить прибор? Нажмите "ДА" или "НЕТ". Я нажал "Да". Медуза потемнела, втянула нити. Я взял её и положил обратно в кофр. Надпись на крышке пропала. Щёлкнул замок. Вот и всё. На меня навалилась страшная усталость. Я лёг на спину и

постарался максимально расслабиться. Послышался тихий, слабый голос Сомова:

– Где я? Что случилось? Марика?

Глава 5. Мир тесен!

В тот вечер было много радости. Калинина при всех, не скрываясь, расцеловала командира и отругала за попытку бегства. Нико, Тим и Вэсил восхищались моей догадливостью и скоростью. Тему того, откуда я знаю про назначение артефакта и как с ним обращаться - старательно обходили. Ну, типа, случилось маленькое чудо, а так всё объяснимо. Я пропускал всё это вторым планом, потому что устал как собака. Даже думать о случившемся сил и желания не было. Хватило сил только на пожрать консервов. Дальше я отрубился, не смотря на возможные опасности. Кошмары меня не мучали. Я слишком устал физически и эмоционально для подобной рефлексии (эк сказанул!).

Утром всё болело - бег по пересечённой местности даром не прошёл. И так я физкультурой не увлекаюсь, а тут такая нагрузка. Стараясь не делать резких движений, я полез под вездеход. Так и есть - рессора к хренам. Это плохо. Заменить нечем. Ну и как на нём ехать теперь? Можно под балку засунуть чурбак и потихоньку до базы дотянуть. А дальше? Коренной лист найти нереально. На жёсткой сцепке придётся волочь - однозначно. Где бы ещё её взять-то? Вобщем Марику я не обрадовал. Однако она восприняла весть о поломке довольно беспечно. Похоже, что она до сих пор была в эйфории от спасения Сомова, которому уже стало лучше, хотя он всё ещё был слаб. Ему помогли сесть, прислонив спиной к дереву, чтобы он мог писать. И он писал. Часто останавливаясь и отдыхая, но - писал. Железный мужик, уважаю. Надо, значит - надо. И ничто не извиняет лени. Отчёт никто не отменял. Да... На таких людях всё и держится. Но больше всего я удивился, когда Лекс пошушукался с Нико, тот пошёл к вездеходу и через некоторое время пришёл с"фотиком". Это был не такой пижонский аппарат, как у больничного светохудожника. У того плёночный был, с мощным объективом. А у этого объектив был простецкий и "питался" он пластинками. Да уж, ладно хоть не камера-обскура. Нико "щёлкал" дохлых раловцев в профиль и анфас, панорамно и отдельными частями. Даже кучу "детишков" снял. Я поинтересовался у Лекса - нахрена? Тот ответил, что приложит светопластинки к отчёту и если в Ордене поверят, то нам светит премия. Что ж он сразу про премию не сказал? Это в корне меняет дело!

Утром приехал Фрол. Ему рассказали обо всём, кроме чудесного излечения. Типа был укус и сейчас Сомову хреновато, но он оправится. Как говорил незабвенный Карлсон: "-Пустяки! Дело-то житейское!". А он знал, о чём говорил. По сравнению с вертолётным движком в заднице укус какого-то мутанта действительно - всего лишь досадная неприятность... Лекс поблагодарил за спасение, улучив момент, когда поблизости никого не было. Получиось как-то неловко со обеих сторон. К чему слова? И так всё понятно. Мы ж взрослые мужики, жизнью тёртые. Чай не в мелодраме снимаемся. Марика же поблагодрила своеобразно. Когда я осматривал вездеход ( бессовестно валялся и отлынивал), она присела рядом и после паузы сказала:

– Спасибо за Лекса. Знаешь, я много думала. И на днях, и сегодня ночью. Мне кажется, что не стоит проверять наше родство. После всего, что произошло, ты и так мне стал братом. Не то что двоюродным - родным... Понимаешь?

– Угу.

– У тебя и у меня никого из родни нет. А теперь не так одиноко будет, да?

– Ага.

– Конечно, брат-извращенец - это проблема.

Я усмехнулся. Марика тоже.

– Но он всё равно мой брат. Ведь так?

– Хоть моя сестра и заноза в одном месте, но она моя сестра.

– Вот и ладненько. Ещё раз - спасибо, братишка.

Она чмокнула меня в щетинистую щёку и ушла, даже не взглянув на поломку. Вот у меня и семья появилась. Честно говоря я был рад. Калинина - не самая плохая из возможных сестёр.

Все-таки мне пришлось заняться рессорой. Хотя сделать можно было мало. Центральный штифт ещё держался и не давал листам расползтись. Я как мог подтянул гайки на стремянках и теперь можно было только надеяться, что сталь штифта качественная и хотя бы до станицы он не лопнет. Ближе к обеду я стал собираться "на базу". Фрол вошёл в положение и сказал, что предупредит водителя грузовика, который поедет в станицу. Тот привозил бочки с топливом для погребального костра. Я чуть совсем не забыл, что сегодня будет сожжение. Неплохой костёрчик обещает получиться. Как рассказал Фрол - тел насобирали около полусотни. На берегу осталось почти двадцать лодок, сшитых из звериных, слава Семье, шкур. Ещё нашли тару для заготовки, какие-то снадобья. Наверное консерванты. Всё это утопили в реке. Я присутствовать

на файер-шоу не стремился, поэтому отправился за вездеходом на подвернувшейся попутке. Грузовичок бодро катился по уже хорошо укатанной дороге, тихо ноя редуктором заднего моста на подъёмах и спусках, напоминая этим старенький ГАЗ-52 из моего детства. Такой драндулетик возил молоко с фермы, а мы с друзьями иногда напрашивались к водителю покататься, взамен помогая в погрузке молочных бидонов. Благословенное время было, да... Пока мы неспешно катились по лесной дороге, я разговорил водилу. Завтра - похороны. Будут хоронить жертв дьявольского нападения. В закрытых гробах. От многих остались лишь разрозненые кости и куски мяса, разбираться в которых некому. Нету здесь судмедэкспертов наших и генетических лабораторий тоже нету. Таких, как, например, в Ростове-На-Дону. Там несколько лет разбирали и идентифицировали останки погибших в Чечне солдат, которые всё это время лежали в рефрижераторах. Адова работа. Сегодня группа крепких на психику мужиков поедет в Ёлкино - собирать тела. Решено бывших жителей похоронить в братской могиле, а станицу сжечь. Всё равно жить там никто не согласится. Оставшиеся в живых либо поселятся в Зеленопольской, либо - переедут в другие станицы. Вот так. Кстати, а что там с выжившими? А выжившие балдеют до сих пор. Счастливо пускают пузыри и неизвестно - как долго они будут этим заниматься. Я вспомнил, что одна женщина на короткое время выходила из этого состояния. Правда - выходила в истерику, а потом снова ушла в нирвану. У меня есть версия, что это может быть необратимый эффект. Типа тот препарат им крышу своротил напрочь и ремонту она не подлежит. Уже сутки как минимум прошли, а в себя так никто пока и не пришёл. Будем надеяться, что я ошибаюсь и их отпустит со временем.

В Зеленопольской сегодня царил угрюмый траур. Местные лекарки истратили половину запасов успокоительной настойки. Многим становилось плохо от страшных новостей. У некоторых участников боя, побывавших в лагере людоедов, случились нервные срывы. Люди не выдерживали нервного потрясения. Ещё поп этот нагнетал, паразит. Всё про геену огненную, про Апокаллипсис, про Врага человеческого, да - в уши людям, напуганным страшными новостями. Даже Мишка, который встретил меня возле главного здания, был мрачен. Он вернул мне пистолет и устало присел на ступени крыльца. Церковь была полна баб и детей. Слышались плач и истовые молитвы. Над ними плыл зловещий баритон попа, грозящий грешникам Чистилищем. Странно. То говорят, что Бог есть Любовь и надо прощать как самому себе. То обещают вечные муки за отсутствие поклонения любящему якобы богу, за отсутствие страха господня. Разве можно любить того, кого боишься? Как может Отец требовать от детей рабского поклонения - не очень понятно. Обращать своих любимых детей в рабство как-то не очень милосердно по-моему. Но такие мысли нужно держать при себе. Спорить бесполезно. Вера не предусматривает логики, а логика не понимает веры, и тот, кто надеется переубедить верующего - тратит время зря. То же правило работает и в обратную сторону. Человек либо верит, либо - нет. Всё остальное имитация и оппортунизьм чистой воды, когда многим в отдельных случаях выгодно представляться верующими, а в других - атеистами. Главное, чтобы местный служитель культа не пронюхал о моих мыслях. Для него я опасней верующих в Святую Семью. Так что я старался вообще не смотреть в сторону храма. Хотел было зайти в дом, но дверь распахнулась и на пороге появилась Нюта в том самом дарёном платье. Вид у неё был напуганный. Она увидела меня и со счастливым писком повисла у меня на шее раньше, чем я успел её удержать на дистанции вытянутой руки. Теперь же оторвать эту пиявку было невозможно. Ню сбивчиво бормотала, при этом довольно чувствительно сжимая мне шею:

– Слава Шанье - ты вернулся! Я уж думала, что вы... Что ты... Думала, что вы бросили меня... Что вы погибли. Боги! Какая я дура! Ты же вернулся за мной! Ты не бросишь меня с этими людьми? Ведь - нет?! Конечно же, ты заберёшь меня! Фрам! Фрамчик! Не бросай меня больше!.. Как там наши? Все целы? А? А Марика? Здесь так страшно! Я боюсь! Приходил их священник, пугал.. Говорил, что я грешница, безбожница. Что вас поглотили слуги какого-то диавола, потому что вы неправильной веры. Он грозил, что если я срочно не уверую в их бога, то и меня слуги диавола заберут! Фрам! Я в Семью верю! Я не хочу отрекаться от неё! Но вы же все живы! Значит никакие диаволы вас не взяли! Ведь все живы?!. Фрам! Не отдавай меня этому священнику! Он злой! Не отдавай! Я что угодно для тебя буду делать! Забери меня отсюда!

Бормотания перешли во всхлипы, а потом и в рыдания. Перенервничала девчонка. А вот поп границы переходит. Я ему устрою геену. Ишь чего удумал - девку запугать... Попробовал тихонько оторвать Ню от себя. Безуспешно. Попробовал сильнее, не без труда определив талию. Она ещё сильнее прижалась. Вот же прилипала. Отлепить-то её как? Тут Мишка голос подал:

– Зачем отцу Петру тебя пугать?

Эти слова произвели нужный мне эффект. Нюта ослабила свой удушающий приём и встала на ноги ( до этого она просто висела на мне). Хотя руки оставила на шее. Мокрые от слёз щёки быстро сохли, просто на глазах. Обернувшись к Мишке, Ню смерила его взглядом и ответила: