Круглый дизельпанк
Шрифт:
– По-твоему я вру? Зачем мне это?
Я воспользовался послаблением и за талию отодвинул девчонку, как она не пыталась зацепиться за шею. М-да. Сильная, но лёгкая, как ёжик из анекдота. Мишка посмотрел на неё исподлобья:
– Ты неправильно всё поняла.
Ню фыркнула, обернулась к двери:
– Скоро он снова придёт угрожать. Вас он не видел, так что обязательно придёт. Пойдёмте в дом.
Я пожал плечами и проследовал за ней. Мишка потопал следом. В горнице Нюта подсела к оконцу, пытаясь разглядеть улицу. Не глядя
– Там, за занавеской, умывальник. Спрячьтесь.
Я чувствовал себя весьма глупо. Кругом траур, подготовка к похоронам, меня наши ждут с грузовиком - а я прячусь за занавеской, словно в дешёвом водевиле. Мишка, похоже, тоже не очень понимал зачем он тут находится. Он хотел что-то спросить, но послышался срип двери и я приложил палец к губам, мол - тихо! Раздались шаги и густой поповский голос:
– Покаялась ли ты, грешница?
Голос Нюты с вызовом ответил:
– Мне не в чем каяться, священник.
– В тебе говорит гордыня! Твои попутчики вот-вот станут кормом для порождений Диавола, а ты упрямишься!
– Я не хочу верить в твоего бога! Оставь меня в покое!
Похоже, что Ню осмелела в нашем присутствии и говорила дерзко. Зря. Спровоцирует ведь попа. А он и точно завёлся:
– Да ты закоренелая язычница! Да ещё и одержимая! Ну ничего. Изгоню из тебя бесов и станешь покорной.
Несколько шагов, писк девчонки. Поповское:
– Повинуйся - и будешь спасена! Бесы в тебе упорствуют! Станешь противиться - оглашу всем, что ты ведьма и призвала тварей адских на нас. Тебя сожгут на костре! Покорись - и будешь жить в милости и достатке.
– Что... Что ты хочешь со мной... Отойди! Я не хочу!.. Ай!.. Фрам!!
Послышался треск разрываемой ткани, а спустя секунду шипение священника:
– Ах ты!!
Звук пощёчины и вскрик девочки. Я кинулся прямо сквозь занавеску, на ходу вырывая пистолет из кобуры. Ню сидела на столе возле окна поджав ноги и стягивая ткань платья на груди, а священник очумело смотрел на меня, зажимая ладонью левой руки укус Нюты на правой. Ствол упёрся ему в побородок снизу, безжалостно сминая окладистую бороду. Я приблизил лицо почти вплотную к его перекошенной роже, глядя прямо в расширенные глаза. Хороший психологический приём давления, кстати. Я имею ввиду пистолет под хлебалом. Поп попытался что-то проблеять, но я опередил его и змеиным, спокойно-жестоким шипом спросил:
– Какая встреча, святой отец. Почём опиум для народа?
– Э.. М-нэ..
– На сладенькое потянуло?
– Как?.. Ты же...
– Грех это, батюшка, живых-то хоронить. Ты тут чего забыл? На нашу девочку, невинную кстати.
(Сдавленный писк Нюты)
– Решил позариться? Да я тебя, борода ты козлиная, на тот свет сейчас отправлю. Прямо к непосредственному начальству на приём.
– Не.. Не посмеешь, язычник!
– Ха. Ха. Ха... Почему? Я же язычник, мне пофигу.
– Ты не уйдёшь из станицы, если убьёшь меня. Я священник,
– Я вот выведу тебя перед народом, да поведаю как ты девственицу несовершеннолетнюю.
(Опять писк Ню. Чего она так на это реагирует?)
– Снасильничать хотел. Посмотрим - что люди скажут.
– А.. А я скажу, что она сама совратить меня хотела, ибо языческая ведьма, демонами одержимая. А ты её подручный. И вы под видом агнцев проникли в наше селение, хотя волки в шкурах овечьих и служите Диаволу. Слуг диавольских привлекли на нас. Кому народ поверит?
Я отстранился, не убирая пистолет и задумчиво выдохнул:
– Тогда пристрелить тебя будет проще.
И тут из-за моей спины выступил бледный Мишка. Поп скосил на него удивлённые глаза, выдавил:
– Отрок! Спаси пастыря своего! Позови людей!
Миха не пошевелился. Спокойно так сказал:
– А ведь это ты, батюшка, Лизку-то Савельеву до петли довёл.
– Да ты что!. Да как ты смеешь, щенок! Лизка ведьмовством промышляла, а когда я ее на чистую воду вывел, так она сама и повесилась. К господину отправилась.
Миша как будто и не слышал попа. Разглядывал его внимательно, словно впервые видел. Потом продолжил:
– Шушукались, что ты похотью к Лизавете воспылал, а как она тебе отказала, так ты её силком и... Того... Да молчать велел. Лизка молчала. Кто за сироту вступится? Ей всего пятнадцать с небольшим было. Ты из неё не раз демонов-то изгонял. Слыхали девки, как ты на Лизке хрюкал. Там, в сенцах дома поповского.
Мишка смотрел спокойно и как-то грустно. Только капельки пота блестели на лбу. Поп завращал глазами, начал шевелиться:
– Щенок! Набрался ереси у пришельцев! А может их ведьма и тебя соблазнила?! А?! Признавайся!!! Тешила она с тобой похоть языческую?!!
Нюта только всхлипнула на такое обвинение, а я восхитился - какой наглый пассажир! Ему серийное изнасилование несовершеннолетних шьют, а он ещё и стрелки переводит на потерпевших! Мишка продолжил свой рассказ:
– А как у Лизки живот появился, так ей и вовсе житья не стало. Говорили, что хоть и молоденькая, а уже нагуляла. Потаскушкой называть начали. Потом ты же, батюшка, её ведьмой-то объявил. Мол, от Диавола она понесла. Теперь понятно, что за Диавол то был... А Лизавета повесилась от стыда и поношений. То-то ты наверное радовался. И Лизки с пузом нету, и отпевать не надо.
– Ложь! На пастыря клевещешь!! Гореть тебе в Геене за это!!!
Я чувствительно ткнул попа стволом под бороду и хмыкнул:
– Идея-то шикарная. Сжечь тебя вместе с домом - и концы в пепел. Типа - он неосторожно разжигал кадило. Уголёк выпал на рясу. Ну и...
Он хрюкнул аж, а из-под шапки потёк обильный пот. Испугался засранец. Тут подала голос Нюта:
– Только перед этим отрежьте ему...
Хоть она и сидела на столе в рваном платье, но глаза были злые. Принцесса бандитов, чо...