Круглый дизельпанк
Шрифт:
– Отрежьте ему... Ну.. Вы парни, сами должны знать - что там полагается отрезать.
Ню покраснела и фыркнула. Я согласно покивал, от чего поп побледнел и запотел ещё сильнее. А Мишка заговорил как в трансе, спокойно и отчуждённо:
– Только не знал ты, что перед тем, как повеситься, Лиза всё подруге рассказала. А уж подруга - мне, после того, как Лизку похоронили за оградой. По большому секрету сказала, под клятву. Я не поверил, мол, девки страшилки сочиняют. А теперь вижу, что правда всё.
Михаил опустил плечи и словно обмяк как-то. Так называемый
– Помолчи-ка, сластолюбец ты наш. Дай подумать.
Ситуация получалась патовая. Как только мы его отпустим, так он на нас начнёт народ науськивать. Люди сейчас напуганы и разгневаны, а тут им покажут реального врага в лице ведьмы и её подручных. Пусть тут мало боеспособных, но я один нихрена не смогу. Оборонять здание в одиночку не получится, только помрёшь уставшим. Нас просто сожгут вместе с домом. И Мишке однозначно - хана. Поп его рано или поздно загнобит. Грохнуть? Не вариант. Не успеем уйти. Если бы все мы были в одном месте, то можно бы было взять этого "служителя культа" как заложника и отъехав на безопасное расстояние выкинуть его нафиг на обочину. Но мои товарищи далеко, а мы с Нютой тут. Тут же броневик Ермолина, вещи. Бляха медная. Как быть? Хоть бы Фрол приехал.
– Я всё Фролу расскажу. Пусть решает.
Это Миха. Мысли он что-ли читает?! А поп замер. Скосился на пацана и прохрипел:
– Не надо Фролу говорить.
Так-так-так! Это уже интересно!
– Чего это ты возбудился, борода многогрешная?
Ответил не он, а снова Мишка:
– Боится он Фрола... Фрол единственный, кто перед ним хвостом не виляет. Знает он что-то, да не говорит пока. Может и историю с Лизкой знает, просто сор из избы не выносит.
Ай да - Миха! Молоток! Вот это выход! Я помахал пятернёй перед мордой попа:
– Эй, любезный! Алё! Вас вызывает Таймыр!
– Че.. Чего?
– Не важно. Слушай меня внимательно. Мы ничего не скажем Фролу..
Взгляд попа забегал хитренько...
– Не радуйся так. Мы промолчим об этом твоём постыдном поступке.
Нюта хотела что-то возразить, но я с нажимом продолжил:
– Да, промолчим, Ню. А ты, пока мы не уедем, будешь изображать нашего лучшего друга. Понятно? Иначе Фрол узнает всё. Сегодняшнее твоё покушение на честь девчонки и настоящую историю Лизаветы Савельевой. И кстати - не вздумай мутить народ. В случае чего я тебе первому мозги вышибу, ведь я стреляю из винтовки очень быстро, очень далеко и очень метко. Доступно?
– Угу.
– Сейчас я поеду за своими друзьями. А чтобы ты, маленький мохнатый хитрец, не начал нашёптывать людям всякое - поедешь со мной.
– А.. Зачем? Что я людям скажу?
– Скажи, что хочешь поруганную землю освятить и за погибших помолиться на местах, так сказать. Мне ли учить тебя врать?
Священник кисло кивнул. Я отпустил его, убрал пистолет в кобуру. Поп зло глянул, но тут же притушил горящий взор. Правильно. А то мы последуем милому совету Фэ на счёт травматической кастрации. Он потёр укус, глянул на девчонку. Она фыркнула и спустилась со стола, старательно придерживая разорванное
– Пошли, батюшка. Пора нам. Ню, переоденься и начинай собирать барахло. Как только мы вернёмся, то сразу поедем отсюда.
– Да я уже всё собрала, пока вас ждала. Ногти все обгрызла! Это ты виноват!
– Ногти не голова - отрастут. Тогда жди ещё.
– Ну нафиг! Я здесь не останусь! Я с вами поеду!
– Чо? Бунт на корабле?!
– Фрам! Я боюсь... Ну пожалуйста!
– Тьфу.. Как я вас в одной кабине повезу?
– А пусть этот... В кузове едет.
– Это ты у меня в кузове поедешь, блин.
Вот же заноза. Почему девчонки такие проблемные? Твою ж дивизию.
– Миша.
– А?
– У тебя горючее в драндулете есть?
– Угу.
– Можешь отлучиться из станицы?
– Да. Мне же Фрол разрешил при тебе быть.
– Тогда у меня есть для тебя поручение. Охраняй пока Нюту. Вы же знаете друг друга?
...Молодёжь одновременно посмотрела друг на друга, потом уставилась на меня. О, Господи!
– Нюта, это Михаил Степанов. Миша, это Нюта Фэ... Церемонии закончились? Отлично. Ню, одевайся. Поедешь с Михой на его железном скакуне. И не дай тебе Т'Сохо пожаловаться на что-то в ближайшие сутки. Поняла?
– Да, Фрамчик. Спасибо, Фрамчик! Уже бегу, Фрамчик!
Девчонка подбежала, чмокнула меня в небритую щёку, потом подхватила сумку с вещами и торопливо посеменила к загородке, за которой мы прятались раньше. Я потёр место чмока и подтолкнул попа к двери:
– Вперёд! На мины!
– Ку.. Куда?
– Да иди уже... Эй, вьюнош! Вас это тоже касается!
Мишка пожал плечами и пошёл за нами. Краем глаза я заметил, как он на пороге обернулся. Хм. Молодость своё берёт.
Двигатель завёлся легко. Пока поп неловко лез по подножке, путаясь в рясе и шипя:
– Ах ты ж... Господи.
Я в полглаза следил за ним, а в другие полглаза смотрел, как Мишка пригнал квадр, как вышла Нюта в своём наряде из шаровар и лифчика. Слава богам, что она догадалась надеть куртку Марики, которая всё-таки выглядит менее вызывающе, чем верх от купальника. Девчонка села позади Мишки и на секунду замешкалась. Держаться, кроме как за самого Мишку, было не за что. Ну, с этим она сама разберётся, а я воткнул передачу и осторожно развернул грузовик. Батюшка сидел надутый, как мышь на крупу, и смотрел в окно. Я вывел машину из ворот и с облегчением разогнался по дороге, уже знакомой до рвоты. Поглядывая в зеркало на мелькающий сзади Мишкин драндулет, обронил:
– Повезло тебе, священник.
– Чего?
– Повезло, говорю. Если бы вместо меня за занавеской Калинина оказалась, то сейчас бы ещё один гроб колотили.
– Почему это?
– Очень она насильников не любит. Лежал бы ты там с простреленной башкой - самое малое. Так что цени моё милосердие.
– Откуда ты про гробы знаешь, язычник? Вы же покойников сжигаете?
От чёрт! Прокол.
– Какое тебе дело? Сиди и молчи. Молитвы вспоминай. Поверь - там, куда мы едем, они тебе понадобятся.