Круиз мечты для полубывших
Шрифт:
Кидаюсь сыну на шею, обнимаю и целую. Это то, чего мне не хватало почти полгода! Валька не возражает, он выше меня почти на голову, и при его несогласии я бы просто не дотянулась. Через несколько секунд Дан меня оттесняет и тоже здоровается с сыном, а потом оттаскивает нас в сторону, поскольку мы стоим посреди дороги и мешаем прохожим.
Кажется, Валька еще вырос, расширился в плечах. Почти каждый день вижу его на экране, но вживую он немного другой, незнакомый. Даже голос не такой, как передает скайп. Мы неторопливо идем, а Валя оживленно рассказывает о том, как прошел экзамен.
Сын ведет нас в недорогое кафе самообслуживания.
Мне абсолютно все равно, куда идти, на что смотреть, где гулять или сидеть. Дану, я думаю, тоже. А Валька, похоже, что-то задумал, в глазах горят озорные искорки. Только бы не в парк аттракционов. Раньше именно в этом месте глаза у сына так загорались. Лет десять назад. Он тащил меня на американские горки, и полупритворный ужас на моем лице его веселил. Но сейчас мой вестибулярный аппарат не выдержит и одного серьезного аттракциона. Да и кошелек… Нам для сына ничего не жалко, но парк — это дело очень затратное. Мы, мягко говоря, на мели, хотя Вале в этом совершенно не хочется признаваться. С собой у нас валюта, которую в любой момент можно поменять, но за границей тоже могут случиться непредусмотренные траты.
Но Валина идея оказывается проще и в то же время оригинальнее. Он тщательно выясняет, нет ли у нас конкретных желаний, и предлагает:
— Тогда давайте съездим в палеонтологический музей, на скелеты динозавров посмотрим. Я давно собирался, а Саша говорит, что не хочет смотреть на «мертвечину», — заканчивает он, понижая голос.
Едем на метро довольно долго. Выходим явно в спальном районе и добираемся до музея. Только это не музей. Это замок. Большой строгий замок из красного кирпича. Только оказавшись внутри, я убеждаюсь, что приехали правильно.
Музей впечатляет. В начале осмотра в отдельной башне огромное керамическое панно «Древо Жизни». Охватить его одним взглядом не получается, можно рассматривать только по уровням. Внизу какие-то примитивные животные — зарождение жизни, выше — динозавры, птицы, звери. На самом верху — вершина эволюции — человечество. Точнее барельеф матери с младенцем. На них я задерживаю взгляд, плечи передергивает судорогой. Очень трогательно. Только так и должен выглядеть символ человечества. Не мужчина и женщина, не кружочки с крестиками и стрелочками, не «витрувианский человек»*, а дающая жизнь и ее дитя.
Залы музея просторные и просто напичканы экспонатами. Я и не задумывалась, как много существ обитало в воде еще до того, как жизнь вышла на сушу. Как много причудливых «ошибок природы». Нет, правильнее сказать экспериментов природы, пробных образцов. До того, как возникли современные животные, тоже порой странные, но выжившие в эволюционной борьбе, а значит более совершенные.
Валька с увлечением рассматривает и всевозможные ракушки, и рыб, которые оставили лишь свой отпечаток на камне. А я рассматриваю его. Такого родного и близкого ребенка, такого незнакомого взрослого мужчину. Сейчас в его глазах
И его лицо во время короткого телефонного разговора со своей девушкой. Он отходит в сторону, я не слышу слов, но вижу глаза. И в них внимание, уверенное спокойствие, забота. Я не видела, как он взрослел или просто этого не замечала?
После диковинных кистеперых рыб приходит черед амфибий и, наконец, мы попадаем в двухэтажный зал со скелетами динозавров. Они в витринах, на полу и на стенах. Огромный диплодок с первого этажа зала тянет голову на тонкой длинной шее к нам, на второй. За ним огромное живописное панно, повествующие о жизни в юрском периоде. В этом зале мы, конечно, проводим гораздо больше времени и переходим в последний. Здесь мамонты, носороги, пещерные медведи, саблезубые тигры и другие многочисленные предки современных зверей с неизвестными сложными названиями. Сколько их, тех, что жили до нас!
Выходя из последнего зала, неожиданно снова попадаем в башню с «Древом Жизни». Теперь интереснее рассматривать тех, чьи останки видели в экспозиции. Только сейчас я замечаю зеркала на полу и потолке башни, которые делают композицию бесконечной в пространстве. Жизнь уходит вглубь эпох, в прошлое на миллиарды лет и на столько же в будущее. И сейчас я понимаю главный смысл этого грандиозного художественного творения — чувствую себя песчинкой… Мы все — песчинки, даже не песчинки, атомы на просторах истории жизни на Земле.
Еще долго находимся под впечатлением от музея. Валя везет нас в парк, просто погулять. Разговариваем, уже не так оживленно, об оставшихся экзаменах, о планах на лето и о нашем будущем путешествии. День клонится к вечеру, и ко мне на мягких лапах подкрадывается тоска предстоящей разлуки. После круиза, на обратном пути встретиться не получится. Мы прилетаем поздно вечером и сразу садимся на поезд домой, да и у сына сессия еще не закончится, последний экзамен будет только через день.
На Валькин телефон звонит Саша, ждет его, у них еще есть планы на сегодняшний вечер. Да и нам пора отправляться на ночевку в подмосковный поселок близ «Шереметьево».
Валька все же провожает нас до вокзала, до выхода к электричкам. В момент расставания, как не пытаюсь крепиться, щиплет в глазах и режет в груди. Валька исчезает почти так же, как и появился сегодня утром. Улыбается издали, поднимает вверх руку с пальцами, сложенными буквой «V», и скрывается за спинами прохожих.
А мы с Даном садимся в электричку. Самой себе я кажусь сосудом, переполненным впечатлениями и эмоциями. Чуть качнешь, и перельются через край. А впереди долгое небывалое путешествие. Но, если было бы возможно, я не задумываясь поменяла бы его на еще один день с сыном.