Круиз мечты для полубывших
Шрифт:
Пошла в душ, отмылась. Сняла с кровати постельное белье и спала в спортивном костюме прямо на матрасе.
К счастью, это была последняя ночь в Питере. В дороге постаралась поменьше с ним пересекаться. На работе тоже пока не сталкивалась. Потихоньку стала успокаиваться и забывать. И вот, пожалуйста! Его призрак настиг меня здесь, на корабле в один из лучших дней моей жизни!
Глава 27. Честно и откровенно
Данила
Желудок напоминает, что пора на обед. А Танька
Подхожу, интересуюсь, что случилось, отмахивается: «Так, показалось…» А у самой едва зубы друг об дружку не стучат. Что могло ее так напугать?
Спускаемся в ресторан на шестую палубу. Танька почему-то садится на мой стул. Я вынужден занять место рядом с Тамарой Петровной.
Вскоре даже радуюсь этому. Появляются Вика с отцом, а мне совсем не хочется сейчас с ней разговаривать. Уж очень она болтлива и навязчива.
Танькин рассеянный вид начинает меня тревожить. Ей бы сейчас как раз поговорить. И лучше с Тамарой Петровной. Та никак не слезет с конька, которого оседлала еще утром. Долго и увлеченно рассказывает историю, как покупала путевки.
Танька же сидит вся в своих мыслях, взгляд расфокусированный. Приходится включиться в разговор и втягивать в него Таньку. Хотя мне совершенно наплевать, триста евро удалось сэкономить Тамаре Петровне или пятьсот.
Продолжает рассказывать всякие хитрости покупки круиза. Агитирует уже сейчас забронировать путевки на 2016-й год.
Как объяснить человеку, что и на этот, по сути бесплатный, круиз мы потратили все свои сбережения и даже залезли в долги?
Хорошо хоть Танька оживляется. Она, похоже, верит, что сможет еще когда-нибудь в жизни позволить себе подобное путешествие.
Приносят десерт. Мы заказывали мороженое — итальянское джелато. Давно хотелось попробовать. В кафе на седьмой палубе оно стоит незапредельно дорого, два евро за шарик. Но нам бы желательно и этих денег не тратить.
По вкусу действительно отличается от отечественного, к которому привыкли. Не сказать, что лучше, но и не хуже.
Танька млеет, закатывает глаза, едва не мурчит от удовольствия. Вот и хорошо. Что бы там ни напугало ее или расстроило, сейчас к ней вернулось хорошее настроение.
После обеда нам удается быстро избавиться и от разговорчивой Тамары Петровны, и от прилипчивой Вики. Переодеваемся в каюте и занимаем лежаки у открытого бассейна.
Сегодня здесь беспрерывно проходят развлекательные мероприятия. Сбоку от бассейна проводят бесплатную дегустацию итальянских ликеров и дижестивов — конечно участвуем! А на главной сцене аниматоры занимают играми и конкурсами.
Начинается урок латиноамериканских танцев. Танька выходит к сцене, а я растягиваюсь на лежаке. Наблюдаю.
Танька, танцующая в купальнике — это что-то. Поднимается не только настроение. И дело, конечно, не в паре наперстков лимончелло,
После урока танцев Танька присоединяется ко мне. Плаваем от бортика к бортику, пока не начинает кружиться голова, дурачимся в воде.
Сегодня она решила оторваться по полной. Плавает и ныряет в глубину, катается, как и я, со всех водных горок. Даже с самой крутой, к которой большинство девушек не решается подходить. В анапском аквапарке подобная имела говорящее название «Камикадзе». Смелая девочка.
Утомленные водными развлечениями, ложимся на соседние лежаки. Ловим последние солнечные лучи.
— Знаешь, устала отдыхать, — смеется Танька. — Даже не думала, что такое бывает!
На открытой палубе начинает гулять свежий ветер, становится прохладно. Мы возвращаемся в каюту, переодеваемся. Танька сушит волосы.
Отправляемся на шведскую линию перекусить. Ужинать еще рано, на вечер обширные планы. А после купания разыгрался аппетит. Как говорится, обед давно прошел, а ужин еще и не думал начинаться.
Ресторан почти пуст. Блюда к ужину выставят только в семь, а время чая, которое «файв о клок», уже прошло. Сейчас около шести вечера.
За соседний столик, у которого вместо обычных стульев стоит мягкий диванчик, садится молодая пара, скорее всего итальянцы. Им около двадцати пяти, симпатичные, можно сказать, красивые. И счастливые. Влюбленные.
Разговаривают мало и тихо. Но эмоции выражают бурно. Физически.
Обнимаются, целуются до неприличия глубоко, плевать им на окружающих. Смотрят друг на друга с откровенным вожделением.
Меня это начинает раздражать. Перевожу взгляд на Таньку. И забываю обо всем на свете — такие у нее глаза.
Наблюдает за влюбленными, как, наверное, умеет только она. Вроде бы и не смотрит в их сторону, но все видит. Притихла, почти замерла. Сахар размешивает в чашке уже несколько минут. Плечи напряжены.
А в глазах тоскливая зависть. И боль. Столько ее, что кажется, сейчас выплеснется и затопит все вокруг.
— Тань, — окликаю ее, не понимая, что хочу сказать.
Она поднимает взгляд. В уголках глаз блестит влага. Между бровей пролегла маленькая складка, которую вижу впервые. Холодно и неуютно становится этим теплым летним вечером. Пусто и тревожно на душе.
— Почему у нас все так?.. — заканчиваю я и не жду ответа.
Она долго смотрит на меня. Изучает. Наверное, тоже слишком долго не видела. А теперь замечает новые морщинки, седину, пробившуюся на висках. И вдруг негромко отвечает:
— Потому что ты мне изменял.
Удар тока не бывает таким неожиданным и болезненным. Я, как загнанный в ловушку зверь. Мысли мечутся в голове. А глаза, должно быть воровато бегают.
Как? Откуда? Что она знает? Когда говорили о Миле, так и не понял, что ей известно.