Крутая волна
Шрифт:
От крейсера «Россия» в Центробалт избрали Петра Шумова. И вот тецерь, работая вместе, Дыбенко и Шумов подружились.
Павел спал почему-то одетым, снял только ботинки. В каюте было душно, на чистом высоком лбу Дыбенко выступили крупные капли пота, вьющиеся полосы разметались по подушке, под усами, в ярких губах, застыла улыбка. Эта улыбка сделала его и без того приятное лицо еще более привлекательным, и Петр невольно залюбовался. «Красивый, черт! — по — хорошему позавидовал Петр. — Вот от такого жена, пожалуй,
Воспоминание об Акульке было сейчас неуместным, и Петр поторопился разбудить Павла. Тот проснулся быстро, сел на койке и, тряхнув курчавой головой, спросил:
— Проспал?
— Нет, рано еще. Да вот с «Республики» сообщают, что в Петрограде началось…
Шумов коротко передал все, что ему рассказал матрос.
— Боюсь, что это провокация, — озабоченно сказал Дыбенко. — Цека партии и Ленин призывали к мирной демонстрации, и преждевременное выступление может дать повод к разгулу контрреволюции… Вот что, Петр, иди на «Республику» и уточни сведения. А я пока свяжусь с Антоновым- Овсеенко.
Через четверть часа Шумов был уже на линкоре «Республика». Встретил его Ховрин — тоже член Центробалта, избранный от команды линкора. Он подтвердил, что сведения из Петрограда точные.
— Я дал телеграмму Кронштадтскому Совету, запросил, нужна ли помощь. Но ответа пока нет.
— Может, «Петропавловску» ответили? — спросил Петр. — Узнай-ка.
Ховрин послал прибывшего с Шумовым матроса на сигнальный мостик. Вскоре матрос вернулся и доложил:
— «Петропавловску» тоже не ответили. А у нас в радиорубке сидит офицер с «Кречета».
— Какой еще офицер?
— Не знаю, но без его- разрешения ни одну радиограмму не отправляют.
Шумов и Ховрин поднялись в радиорубку и там действительно увидели штаб — офицера с «Кречета».
— Объясните, на каком основании вы здесь распоряжаетесь, — потребовал Шумов.
Офицер смерил его презрительным взглядом и холодно сказал:
— Я не обязан перед вами отчитываться.
— В таком случае освободите рубку. — Петр вплотную подошел к офицеру. — Или вам помочь это сделать?
— А вы кто такой?
— Я — представитель Центробалта.
— А я выполняю приказ командующего флотом, запрещающий открытое телеграфирование и всякое использование связи для переговоров на политические темы.
Шумов и Ховрин переглянулись. Обоим стало ясно, что посланные в Петроград и Кронштадт радиограммы перехвачены командованием флота.
На посыльное судно «Кречет», где располагался штаб флота, Дыбенко пришел перед самым обедом. У камбуза выстроились в очередь бачко- вые, в кубриках раскладывались столы и банки, в кают — компании бесшумно, как тени, двигались вестовые, сервируя столы.
Каюта судового комитета была открыта, но там никого не оказалось. На столе лежала отпечатанная
На баке только что закончили скатывать палубу, и теперь матросы мылись сами. Раздетые по пояс, они по очереди лезли под тугую струю из брандспойта, прыгали, гогогали, покрякивали, вскрикивали, визгливо, по — бабьи.
— Хороша водица!
— Жарь, Ванька, гамазом по всей куче!
Ванька, веселый парень с огромными глазами, мокрый с головы до ног, повернул шланг и окатил всех стоявших на палубе: раздетых и одетых. Досталось и Павлу: струя ударила ему в ухо, и он оглох. Прыгая на одной ноге и шлепая ладонью по уху, он заметил, что за ним насмешливо наблюдает укрывшийся за надстройкой дежурный по штабу офицер. Вот он, опасливо косясь на струю воды, подошел и доложил:
— Вас просит командующий флотом.
— Как говорится, на ловца и зверь бежит, — вместо ответа сказал Дыбенко. Офицер гневно сверкнул глазами, хотел что-то сказать, но, видимо, сдержался. Да, в другое время он не простил бы матросу такой дерзости, а вот сейчас вынужден сдерживаться. «Однако сколько ненависти в его взгляде!» — отметил Павел и вслух сказалз — Передайте командующему, что я скоро зайду к нему.
— Нельзя ли узнать точнее, как скоро?
— Минут через пять. Вот только приведу себя в порядок.
Офицер еще раз смерил его презрительным взглядом, пожал плечами и ушел. «Такой не упустит возможности отомстить, — опять подумал Дыбенко. — Впрочем, только ли он? Морское офицерство в основном контрреволюционно. Веками оно было в особо привилегированном положении. В такой момент от офицеров можно ожидать любых провокаций, а мы слишком беспечны…»
Однако командующий ждет, задерживаться более чем на пять минут слишком невежливо, и
Дыбенко, причесавшйсь, пошел к ВердереВскому, По пути встретил Боброва, члена судового комитета «Кречета».
— Через полчаса соберите комитет, а я пока у командующего.
Вердеревский был в каюте один. Он жестом указал Павлу на кресло. Сегодня они уже виделись, здороваться не было необходимости, и это, кажется, обрадовало их обоих. Называть командующего гражданином, а тем более товарищем Павлу не хотелось. Вердеревский тоже не знал, как обращаться, с председателем Центробалта.
Усаживаясь в кресло напротив, Вердеревский, кивнув на мокрую форменку Дыбенко, заметил:
— Что, и вашу власть не уважают?