Кружевница из ковена Будриоли
Шрифт:
– Но как же вы? – меня охватили эмоции, стоило только представить, что я окажусь в родной России.
– Я отправлюсь в соседнее княжество, чтобы просить о помощи. Много стражников убито. Им перерезали горло прямо во время этого странного колдовского сна. Часть войска на дальнем кордоне, а часть перешла на сторону Маре Армаша. Я видел их под стенами замка, - с трудом сдерживая ярость, ответил князь. – Я размажу каждого предателя, как мерзкое насекомое. Бужор будет первым.
– Вы поедете со мной? – я с надеждой посмотрела на своих друзей.
– Я буду рад быть
– А я твоя подруга, Миха… У меня больше никого нет, кроме тебя, - всхлипнула Надя. – Я с тобой.
– Как же я вас брошу… Вы без меня пропадете… - проворчала госпожа Йетта. – Да и в усадьбе, наверное, дел полно… Едем.
В мешке лениво мяукнул Орель.
С этого и началось наше долгое путешествие. Впереди ждала неизвестность. Но я не боялась ее. Разве можно бояться, имея таких друзей, силу и владея искусством плести кружево? Да и Россия мне была ближе, чем эта неприветливая земля с ее мрачными замками и тяжелым воздухом, пропитанным темным волшебством…
Глава 33
А потом все происходило словно во сне. Я помнила, как мы бежали к конюшне. Как для нас готовили экипаж, как князь что-то сунул мне в руку, сказав при этом:
– Это поможет вам выжить в чужой стране. Спрячь понадежнее.
– А как же вы? – я хоть и не чувствовала в нем брата, но все же что-то теплое уже росло внутри меня при взгляде в его карие, светящиеся янтарными бликами глаза.
– Я найду вас. Все будет хорошо, - с ободряющей улыбкой пообещал господарь. – И мне бы хотелось, чтобы ты называла меня Штефан. Хорошо?
– Хорошо, - я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Мы будем ждать тебя.
– Времени больше нет. Бунтовщики могут найти нас. Нужно уходить отсюда и отпускать слуг, - сказал Владимир, подходя к нам. – В экипаже поедут женщины, а мы с парнишкой отправимся верхом.
– Тогда до встречи, друг, - князь и граф крепко обнялись. Потом господарь пожал верному другу руку и добавил: - Присматривай за Михаэллой.
– Я не оставлю ее. Но как только Михаэлла устроится на новом месте, я вернусь сюда, - ответил Владимир. – И это не обсуждается.
– За это время много воды утечет. Я смогу позаботиться о себе, - усмехнулся Штефан. – Или ты считаешь меня нежной фатой, сочиняющей стихи о розовых лепестках и нежной привязанности?
– А разве это неправда? – Владимир приподнял бровь. После чего мужчины шутливо затолкались, стараясь сбить друг друга с ног.
– Я надеюсь на тебя, – Штефан еще раз обнял друга. – Прощайте.
Мы с госпожой Йеттой и Надей забрались в экипаж. Экономка тихо плакала. Надя тоже выглядела грустной, но каждая понимала, что так будет лучше. Орель выбрался из мешка и, положив мне лапки на плечи, стал тыкаться мокрым носом в лицо. Он словно успокаивал меня, и это действительно работало. Волнение и страх постепенно прошли, уступив место звенящей внутренней тишине. Иногда очень важно
Когда карета быстро поехала по узкой глинистой дороге, унося нас все дальше от замка, я откинулась на сиденье, прикрыв глаза. Начинался новый виток моей жизни, и только от меня зависело, какой стороной она повернется ко мне.
***
Путь в Россию был очень долгим и изматывающим. Мы останавливались в придорожных гостиницах, жалея лошадей. Да и самим хотелось помыться и поспать в нормальных кроватях. Мужчинам было еще сложнее. Им приходилось ехать верхом в любую погоду: будь то дождь, жара или колючие ветра.
К тому моменту, как мы пересекли границу, в воздухе уже кружили первые желтые листья. Ранняя осень завораживала своей красотой, и я не могла надышаться этим терпким грибным духом. Открыв окошко, я жадно вдыхала такие знакомые, будоражащие душу ароматы и мечтательно щурилась. Мои спутницы удивленно переглядывались, не понимая, отчего я блаженно улыбаюсь. Наверное, думали, что это нервное…
Когда экипаж въехал в Москву, я не могла поверить, что вижу саму Первопрестольную. Двухэтажные особняки купцов, окруженные огородами и садами, соседствовали с непрезентабельными домишками обычных горожан. Вокруг было много крытых базаров, лавок и магазинов, питейных домов и церквей. Люди, набирающие воду в уличных колодцах, сидящие на завалинках, что-то оживленно обсуждали. Слышался громкий смех. В воздухе витал печной запах, а еще родные нотки щей из кислой капусты.
Мы остановились в небольшой, но очень чистой гостинице, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
– Вы отдыхайте, а я разыщу поверенного покойного князя Рациу, - сказал Владимир, когда мы уже устроились в большой комнате и ждали обед. – Нужно привезти его сюда, чтобы он передал документы на усадьбу. Думаю, ваш отец, Михаэлла, оставил вам не только недвижимость, но и какие-то средства.
Граф уехал.
Я приняла ванну, и мы с Орелем стали разбирать вещи, чтобы отдать их прачке. Вытащив шкатулку, в которой лежали документы и скромные украшения, я вспомнила, что положила в нее и тот мешочек, что сунул мне в руку князь перед отъездом. Аккуратно развязав кожаный шнурок, я заглянула внутрь и ахнула. В нем были драгоценные камни!
– Вот это подгон… - вырвалось у меня при виде такого великолепия. – Орель, ты только посмотри!
Котенок несколько раз важно мотнул головой, давая понять, что он тоже восхищен. Его густые усы довольно встопорщились.
Нужно будет посоветоваться с графом: как правильно использовать это богатство. Бездумно продавать камешки и тратить вырученные деньги я не собиралась. Так можно остаться совсем без ничего.
Владимир вернулся примерно часа через полтора. С ним приехал мужчина лет пятидесяти в темном камзоле, из ворота которого виднелось небольшое жабо. На голове визитёра был парик с крупными завитыми буклями над ушами, что выглядело довольно нелепо. Граф почему-то не носил парик, а возможно, надевал его только на официальные мероприятия.