Крылатая гвардия
Шрифт:
В ответ слышу негромкий, почти безразличный голос:
– А мне все равно...
Врешь, думаю про себя, не все равно, а вслух заключаю:
– Будешь ведомым. Только учти: со мной летать не "все равно": первыми полезем черту в зубы, а ты смотри и за моим хвостом, и за своим. Работенки хватит вдоволь...
– Так "проинструктировал" я своего нового ведомого.
– Понятно, - ответил Мудрецов, и мы приступили к определению состава группы на сопровождение, ее боевого порядка. Решили лететь
Своего "лавочкина" я уже перегнал на стоянку второй эскадрильи, механиком у меня стал сержант Петр Козлов. Подхожу к самолету, механик пытается доложить, но я опережаю его вопросом:
– Ну, как, "инженер", машина готова? Козлов, очевидно недовольный тем, что я его не выслушал, слегка поморщился и лихо отрапортовал:
– Товарищ командир! Я машину не трогаю. Я ее только заправляю горючим. Раз, два - и готово!
– К чему "готово"?
– опрашиваю.
– К полету, товарищ командир.
– Сейчас-то заправлен самолет?
– Так точно, заправлен!
Техник звена Даниил Кочагин не выдержал:
– Да не слушайте его, командир. Самолет осмотрели. Все исправно. А этот... "инженер" дело свое знает, механик толковый. Любит вот только слегка подурачиться... Эх, Петро, - Кочагин, повернувшись к Козлову, сокрушенно покачал головой: - И язык же у тебя!
– Не горячись, Жора, - так мы звали техника, - вылет не скоро. Время для разговора есть, - сказал я и обратился уже к механику:
– Козлов, ты что, хотел припугнуть меня? Фрицы в каждом полете пугают - и ты за компанию с ними? Или действительно технику по-своему готовишь? Не стесняйся, выкладывай.
Механик шмыгнул носом:
– Командир, я это так сказал... ради шутки. А машина... не беспокойтесь, она будет всегда исправна.
– Верю!
– закончил я разговор.
– А то, что машина всегда будет исправна, совсем хорошо.
Козлов, помогая мне надеть парашют, старался всеми силами загладить осадок после своей выходки:
– Все будет в порядке, командир. Врежете фрицам, вернетесь домой. Ни пуха ни пера...
– Петро, Петро, твоими устами да мед пить...
"Пешки" уже были на подходе к аэродрому, и наша восьмерка вырулила на взлет. Оторвавшись от земли, я перевел самолет в набор высоты, оглянулся: Мудрецов рядом, остальные один за другим догоняют меня.
Пристраиваемся к нашим бомбардировщикам. Их ведущий чуточку насмешливо спрашивает:
– "Маленькие", и это все? Привет, я - "Беркут".
– "Беркут", не волнуйся!
– бросаю ему и передаю своей группе: - "Соколы", слышали "Беркута"? Так
– Спасибо, "Соколы". Если так, то идем. В связь включается Тернюк:
– Командир, передай "большим", чтоб не мазали. Лидер "петляковых" уловил намек:
– "Маленькие", я пошутил. Будет порядок...
В эфире раздается властный голос без позывного:
– "Беркут", "Соколы", прекратите болтовню!..
Кто-то иронически хмыкнул, и в воздухе наступило абсолютное безмолвие, изредка нарушаемое слабым треском в наушниках шлемофона.
А вот и район Томаровки: море зенитного огня, все небо покрыто шапками разрывов. "Пешки" как ни в чем не бывало спокойно продолжают полет по намеченному маршруту.
Бомбардировщики уже над целью. Деловито, как на полигоне, переходят один за другим в пикирование, сбрасывают бомбы и берут курс на восток. Мы от них ни на шаг: звено Амелина слева и чуть выше, моя четверка справа и тоже с незначительным превышением.
Появилась шестерка "мессершмиттов" - они нацелились прямо на "мою", замыкающую девятку "пешек".
Тревожный голос "Беркута":
– "Маленькие", слева "мессеры". Тернюк успокаивает:
– Видим. Не волнуйтесь. Я даю команду Амелину:
– Степаныч, атакуй! Будет трудно - помогу... Четверка устремилась на "сто девятых". Но вот одна пара "мессерпшиттов" отделилась от своей группы и пытается зайти в хвост атакующим.
Передав Карпову: "Оставайся с бомберами", сам подключаюсь к атаке.
В это время Тернюк сбивает один Ме-109.
Немцы, потеряв надежду на прорыв к нашим бомбардировщикам, отстали, а мы догоняем "петляковых". Вот уже виден аэродром, и Тернюк не выдерживает:
– Что скажете, "головастики"? Ведущий "Беркута" в восторге:
– Молодцы! Красиво сработали. Приятно иметь с вами дело! Спасибо!
Так же поблагодарив "больших" за совместную работу, мы пошли на посадку.
Когда я вылез из кабины, механик Козлов был уже рядом:
– С победой, командир?
– Да, "пешки" ударили как надо, а Тернюка можешь поздравить: сбил "сто девятого".
– Что я говорил? Порядок! А насчет поздравления - не беспокойтесь, будет сделано, - пообещал механик.
В конце дня, перед заходом солнца, когда мы были в столовой, к нашему столу подошел Козлов. Лихо козырнув и получив разрешение обратиться к Тернюку, он поставил перед ним пол-литра шнапса.
– Алексей Эммануилыч, поздравляю! А это, - сержант показал на бутылку, подарунок от технической мысли.
Тернюк смутился:
– Петро, спасибо, да я не пью...
– Положено, командир. Нарком определил по сто граммов, а тут на всех и того не будет. Бейте врага, как сегодня! Успеха вам...