Крылатая гвардия
Шрифт:
По Короче, боясь, как бы не задержали, иду торопливо. Очутившись на окраине, останавливаюсь у дороги в надежде встретить попутную машину и лежу минут тридцать. Темнота рассеивается - вся Короча как на ладони. И страх быть задержанным гонит меня вперед. Ковыляю на костылях часа полтора - дорога мертва, по ней нет никакого движения. Путь держу на ближайший аэродром братского полка нашей дивизии.
Уточнив направление, сворачиваю на проселочную дорогу - напрямик к аэродрому, она проходит через две небольшие деревушки. Питаюсь, как в песне: "Хлебом кормили крестьянки меня, парни снабжали махоркой". Старушки, женщины, детвора смотрят на мой далеко не воинственный вид с удивлением.
– Родной, не видал ли моего сынка Колю?..
– А скоро ли войне конец?..
– спрашивали крестьянки.
– Воюет ваш Коля! Гитлера скоро повесим!..
– убежденно говорил я. А тем, кто несколько месяцев не получал от своего солдата весточки, советовал ждать и не терять надежды на встречу. Указывая на себя, добавлял, что, возможно, как и я, где-нибудь в госпитале или у партизан, что уж не до писем им.
Так я прошел тридцать пять километров - и ни одной автомашины! Ладони рук и под мышками растер костылями в кровь, да и усталость валила с ног. К вечеру, когда солнце в безоблачном небе опускалось к горизонту, вышел к окраине аэродрома, и - боже ты мой!
– на нем ни одного самолета, никаких признаков жизни! Братский полк ушел...
"Все, конец тебе, Кирилл! Свалишься и сгинешь в этой деревушке", резанула по сердцу малодушная мыслишка. Стою и раздумываю: "Что же делать?" Вдруг вижу: из лесопосадки, что на правой стороне аэродрома, идет слабый дымок. Протираю глаза: не мираж ли? Нет, снова тянется струйка дыма... Я дотащился туда в надежде встретить кого-либо из аэродромной службы.
То-то была радость! Стоит автомашина, рядом у костра три человека. Оказывается, это шофер и два механика, оставшиеся здесь, чтобы сдать на склад мотор. Свою задачу они выполнили, а как справятся со второй - печеной картошкой, - поедут в свой полк на новую точку. Объяснив им, кто я, сажусь рядом с машиной на кучу соломы и жду - мне не до картошки в мундире.
В тот же вечер, хотя и поздно, мы были в братском полку. Встретили как своего и сразу же сообщили в часть, откуда утром на По-2 прибыл летчик Аладин и забрал меня. Радость при встрече с товарищами была безграничной. Амелин, как мне казалось, выглядел счастливым не менее, чем я. От него мы только и слышали:
– Я им говорю, что ты жив, а они не верят, твердят одно и то же - погиб в бою или подорвался на мине...
Оказывается, на мои поиски выезжал майор Башкирцев и машина его подорвалась на минах. Майор вернулся с известием, что летчик, приземлившийся в этот день на нейтральной полосе с парашютом, погиб, подорвавшись на минном поле.
Замполит, радостный и взволнованный, убеждал меня и всех присутствующих:
– Мне хотя и неудобно ссылаться на приметы, но все же скажу. Народная молва утверждает: если тебя сочли погибшим, а ты оказался целехоньким - будешь жить долго. Ты теперь у нас - как заговоренный от пуль и снарядов!..
Наш авиаполк, чтобы не отставать от наступающих войск, перелетел на аэродром неподалеку от Харькова. Впервые я перебазировался на новую точку на автомашине. А вскоре командир полка, убедившись, что ноги мои справляются с управлением самолета, разрешил слетать по кругу, на пилотаж, и вот снова
Первое время, правда, до самолета я добирался на костылях, потом без них, стараясь меньше хромать: увидит, кто из старших - дадут нагоняй. Но жизненные силы организма, страстное желание летать и сражаться одержали верх - раны мои зарубцевались, и я уже редко вспоминал о них.
В суровых боях Курской битвы неизмеримо окреп весь наш полк. Пламя огненной дуги закалило воздушных бойцов; выросло их боевое мастерстве. Многие из летчиков, прибывшие к нам перед битвой, достойно прошли ее суровое испытание, совершив до 25-40 боевых вылетов.
Часто вспоминаются мне жаркие схватки в небе над Курской дугой. 53 боевых вылета, 27 воздушных боев, 9 сбитых самолетов врага - таким стал мой личный счет за время боевой работы под Белгородом.
Щит пехоты
Начинался новый этап вашего летне-осеннего наступления на советско-германском фронте. Но враг не просто отходил: он цеплялся за каждый населенный пункт, за всякую удобную позицию.
Как-то нам поставили задачу на сопровождение двух девяток пикировщиков; которые должны были нанести удар по днепровскому мосту. Необычность предстоящего полета заключалась в удаленности цели и рекомендациях по выполнению этого задания: истребители взлетают с аэродрома подскока, а именно - из-под Харькова. По маршруту, начиная от линии фронта до цели, были указаны лесные массивы, в которых следовало укрываться в случае непредвиденного покидания самолета или вынужденной посадки.
Когда мы определили расстояние до объекта удара, произвели расчет расхода горючего на боевом режиме, то убедились в правоте указаний: топлива в обрез, только чтобы дойти до моста и обратно; гарантийного запаса, предусматриваемого в таких случаях, нет. А если будет бой, хотя бы пятиминутный, горючего до Харькова не хватит.
Мысль каждого пилота работала в одном направлении - экономичный режим полета, сокращение времени возможного боя. Если же подобьют, откажет мотор," выработается топливо - дорога только к партизанам. Долго там не задержимся: враг отступает - месяца через два-три подойдут наши и вернемся в свой полк. Кое-кто из летчиков настолько живо вообразил себя партизаном, что запасся тёплой фуфайкой и пристроил в кабине самолета армейскую шапку-ушанку и автомат.
Незадолго до этих необычных приготовлений в полк пришло новое пополнение летного состава: А. Амуров, А. Хлебалин, чуть позже - В. Погодин, Н. Павленко. Вслед за ними со 193-м полком, перегоняющим машины для дивизии, прилетели И. Середа, М. Литвинов, Е. Гукалин, Н. Васильев.
Уровень подготовки молодых летчиков не отличался от уровня подготовки их предшественников, и все эти ребята, конечно, хотели поскорее пойти на боевое задание. Но в столь трудный вылет по уничтожению днепровского моста их не включили. Наряд истребителей состоял из восемнадцати самых опытных летчиков нашей части, двенадцать таких же бойцов, не раз опаленных в огне воздушных атак, взяли из братского 193-го истребительного авиаполка. Командиром всей группы назначили Подорожного.
К вечеру 7 сентября все экипажи перелетели на аэродром подскока. Здесь мы наконец-то познакомились с экипажами "пешек". До этого встречались только с ведущими некоторых групп да экипажами-разведчиками, которые перед вылетом на фотографирование переднего края прибывали к нам, чтобы согласовать действия.
На общей предварительной подготовке до летного состава были доведены цель и маршрут, задачи истребителей, варианты преодоления ПВО противника.
Командир объединенной группы проникновенно сказал: