Крылатое племя
Шрифт:
по 105.
Сейчас Сандалов оказался впереди и доволен. У него готовы к действию на девятку самолетов больше, чем у друга. Но и Котляр заявляет, что шесть Пе-2 в ремонте и скоро прибудут.
Пока мы толковали, прилетел командир истребительной дивизии полковник Нога. Нас радует, что
взаимодействует с нами 322-я дивизия, — полковник Нога славится надежным прикрытием. [122]
В заключение договорились о действиях на завтра. Решили, что с утра все ведущие девяток в
сопровождении
бомбами свои цели и сфотографируют их.
Мы надеялись, что этот небольшой удар не вызовет подозрений противника. Скорее всего он будет
рассматриваться им, как «юбилейное» напоминание о третьей годовщине войны.
Как и следовало ожидать, утром 22 июня во главе своих Пе-2 вылетели сами Котляр и Сандалов. Разведка
прошла удачно. К 12 часам поступили фотоснимки. Нас радовало мастерство ведущих штурманов — ни
одной ошибки в распознавании целей...
22 часа. Темнеет. С запада натягивает туманную пелену.
Весь штаб на узле связи. Все наэлектризованы — ждем сообщения о начале действий. Невольно думаю, если мы так напряжены и волнуемся, то каково же приходится тем, кто отвечает за всю операцию?
В 23 часа позвонил командарм 1-й воздушной генерал-полковник Хрюкин. Подробно расспросил о
готовности, пожелал успехов.
И опять долгое, тревожное ожидание. Стрелки часов будто остановились. Но вот, наконец, в 1 час 45
минут 23 июня нам сообщили время атаки и порядок действия. Авиации для бомбежки отводится всего
10 минут — с 6 до 6 часов 10 минут.
Стучат телеграфные аппараты. На противоположных концах линий командиры дивизий. Они приняли
телеграмму, отвечают: «Время ясно».
Время-то ясно, да погода не радует. Туман стоит такой, что в десяти шагах ничего не видно. И зачем он, туман, существует в природе? Во всяком случае для нас, авиаторов, нет врага противнее и злее. Прошли
десятилетия развития авиации, пройдут и еще десятилетия. Но, мне думается, как бы ни была
совершенна техника автоматического управления, туман еще долго будет портить кровь и нервы
летчикам!
4 часа 30 минут. На шести аэродромах корпуса уже давно опробованы моторы. Летчики, штурманы и
стрелки сидят в самолетах. Расчехлены полковые знамена и вынесены на старт. [123]
К счастью, туман начинает отрьваться от земли и поднимается вверх. Но как медленно все это
происходит! Горизонт очистился, но высота облачности не больше ста метров.
До вылета считанные минуты. Опоздай мы с уда ром — и можно поразить своих, когда они двинутся в
атаку.
Командиры дивизий у телефонов. Говорю с ними одновременно:
—
— Туман поднялся метров на двести, — сообщает Котляр.
— У меня даже больше, — говорит Сандалов.
— Ну так что будем делать?
Котляр заявляет:
— Сандалов ближе к западу. Как он думает?
Я понимаю их, никому не хочется первым сказать: «Бомбить не могу, облачность не позволяет». Ведь
наши самолеты везут бомбы по 100 и 250 килограммов. Сбрасывать их можно с высоты не менее 500
метров, иначе свои же бомбы поразить могут.
Мне хочется проверить обстановку у соседей. Спрашиваю об этом штаб армии. Командарма нет, он на
НП генерала Черняховского. Начальник штаба говорит:
— С погодой везде плохо. Словом, сами решайте.
Я представляю себе положение генерала Хрюкина на наблюдательном пункте командующего фронтом.
Если мы не вылетим, на него будут обращены взгляды и, как всегда в таких случаях, кое-кто посетует:
— Где же твоя хваленая авиация?
Прошло еще 20 минут. Сандалов докладывает:
— Облачность поднялась на триста. Пока до целей дойдем еще поднимется, можно будет работать.
Передаю его слова Котляру. Тот отвечает:
— А у меня все готово. Жду только команды.
— Вылетайте!
В 5 часов 45 минут на командном пункте корпуса взвизгнули стекла. Послышался ровный
непрекращающийся гул. Началась артподготовка. Потом гул усиливается, к нему примешивается
ревущий стон многих моторов, и тогда тихое взвизгивание стекол переходит [124] в мерное дребезжание.
На фоне сероватой облачной пелены мы видим грозные в своей симметричной красоте девятки
пикировщиков, идущих на запад. Как Сандалов и предполагал, чем ближе к линии фронта, тем
облачность выше. Над целями высота ее 600 метров.
Точно в срок, минута в минуту, авиация заменила артиллерию. На прижатую к земле немецкую пехоту в
течение 10 минут сыпались бомбы.
Наши Пе-2 никогда еще не бомбили с такой небольшой высоты. Возвращались полковыми колоннами. В
124-м полку два пустых места в строю. Два самолета сбиты зенитками и сгорели над целью.
Не успели еще заправиться и зарядиться, как от командарма Хрюкина поступила телеграмма:
«Бомбардировщики действовали хорошо. Передайте личному составу от наземного командования
спасибо! Полоса прорвана! Готовьтесь к ударам по целям в глубине». Это «спасибо» наземников было
для летчиков высочайшей наградой.
Ошеломленные внезапным и мощным наступлением советских войск, армии противника начали
стремительный отход, не успевая закрепиться на подготовленных рубежах.