Крылатые волки на льняном поле
Шрифт:
Слушая музыку, отключаешься от внешнего и погружаешься во внутреннее. Внутри же нет обозримых границ.
Группа крови созвучна финальному отсчёту. Три, два, один… Я разбегаюсь –
/Вырвусь платочком из рук
и улечу безвозвратно
...
Мягкие, тихие сны
снова пошли на попятный
у меня всегда есть мой мост
Бурлящий внутривенный поток не даёт спокойно смотреть дню в глаза. Примитивные до безобразия противоречия раздирают изнутри и выставляют меня
Я садист? Неосознанно издеваюсь над окружающими, причем в большинстве случает они об этом и не догадываются.
Руки-ветви хлещут ветер и буря успокаивается. Почему-то после сна очень болят руки, как будто они не подушку обнимали, а тачку в каменоломне толкали всю ночь.
Мой мост железнодорожный. Рельсы под ним описывают изящную дугу, отблескивают на солнце и уходят вдаль. Улавливаю запах креозота от пропитки шпал и чувствую себя как дома.
Чеховский кашель заставляет меня встрепенуться и вновь сникнуть. Отвечаю за каждое брошенное слово. Потому швыряюсь ими крайне осмотрительно.
Но свой мост я люблю искренне и нежно. Как хорошо, что он есть у меня. Надежный и всегда ожидающий.
Не врать. Не вырываться. Отгранить стакан честности до предельной чёткости. И не тянуть время впустую.
Гражданскую лирику выстроить по струнке, перечитать и сдать в макулатуру.
Какие там стихи… О чём вы речь ведёте…
Поэзия слишком откровенна. Под её взглядом стыдишься обывательски перелистывать дни.
Скрип уключин раздаётся над Стиксом, задорный ветер рвётся на простор речной волны. Песнь лодочника льётся таким естественным образом, что даже неохота задумываться над смыслом её слов.
Костяшки домино ложатся под закон вероятности и покорно сваливаются от тычка в спину. Цепочка событий замыкается сама на себя. Так спокойно и уверенно. Что даже странно.
Усталость провоцирует апатию.
Хочется волшебства… Если словами сотворить желанную реальность - может, она воспрянет и обретёт реальность? Не может.
Слова линяют от частого употребления. Надо экономить. Чаще молчать.
Если бы ещё и не думать.
Букет из кошмарных снов начинает вянуть с рассветом, распространяя удушливый аромат. Но можно проветриться и поухмыляться вслед ночи.
Опоры моего моста железобетонные, крепко держатся в земле. Под сводом перекрытия всегда сыро и прохладно. И страшно. Но это на первый взгляд.
Научи меня дышать. Правильно или неправильно, глубоко или не очень. Но как это делается? Овладеть бы этой способность и почувствовать, насколько это естественно!
Хотелось бы.
Апрель - правдивый лицедей. Прозрачен до умопомрачительной ясности. Но холоден до дрожи.
Все четыре всадника Апокалипсиса приближаются. Красивое зрелище в лучах заката… Немного театрально, но закономерно.
обрывок эпистолярия
–
– Сегодня нет.
(к/ф «Амели»)
Ты знаешь… Не хочется уходить не попрощавшись.
И дело не в вежливости.
Всегда остаётся не сказанное, оставленное на потом.
Птичий щебет щекочет душу. Никогда не смогу радоваться утру как птицы, но завидовать им не перестану.
Мёрзлые слова беспощадны. От них даже горло стынет. И вокруг себя они распространяют такие волны холода, что теряешь волю. К жизни в том числе.
Карты розданы, и у меня на руках хреновый расклад. Как ни разглядывай, масти либо чёрные, либо красные. Мне не нравится жить в таких тонах.
Боюсь… Да, боюсь. Да, проявляю слабость. Да, стыжусь этого. Потому и сбегаю.
Ловить воспаряющий дым пальцами - на смех окружающим. Лучше прикрыть глаза и постараться не дышать.
Движения не должны быть хаотичны, существование достойно, лишь когда оно осмысленно.
На самом деле, мне, конечно же… Вовсе не хочется прощаться. Но любой иной вариант принесёт лишь неудобства.
Краткосрочно - нечто невнятное, а долгосрочно - неизбежное разочарование.
Отпускаю будущее в свободное плаванье, слегка поёживаясь от свежести попутного ветра.
Судьба любит отчаянных и наглых. Это не про меня. Не всем же.
Чтоб было проще, представь - что я рисунок мелом на асфальте. И мягкий весенний дождь, вовсе без злого умысла, смывает все следы.
После дождя снова выглянет солнце, а рисунка уже не будет. Да и был ли? Уже без разницы.
прости меня
Я ем виниловые пластинки кусками, как шоколад, почти не разжёвывая. Прямо в целлофане.
Прости меня.
Я схожу с ума и чувствую свою вину за это. У тебя не хватит сил быть рядом всегда.
Прости меня…
Я спотыкаюсь и теряю веру. Она выскальзывает из рук и разлетается на сотни хрустальных осколков.
Прости, если она одна на двоих…
Шорох гравия под сапогами мне приятнее воркования голубей. Особенно если гравий мелкий и насыпан на тропинки Элизиума… Шутка, конечно.
Но действительно приятнее.
Я даром уступлю своё место у окна, лишь бы всё было хорошо. Всё равно кроме глухой стены, мне там ничего уже не лицезреть.
Прости за это.
Я засыпаю и вижу чужие сны. Просыпаюсь и примеряю их к себе. Начинаю жить за других.
Прости.
Ты бьёшь по глазам наотмашь, и я прижмуриваюсь. Прости, что мне больно.
Нет ничего. Реально лишь то, что в моей голове. А там безостановочно делятся ядра урана.