Крылатый отбор
Шрифт:
– А кому нужна такая… уродка?
– Софочка… – бабушка подошла и обняла меня, прижалась к мокрой одежде. – Глупая, ты очень красивая. Очень! У всех есть изъяны, а когда любишь, ты их не замечаешь. Поверь мне, я многое повидала.
Я тяжело вздохнула, но перечить не стала. Нужно беречь своих родных, даже если с ними не согласна.
– А как же вы без меня, как хозяйство? – искала я последнюю зацепку остаться.
– Разберёмся. Может, наймём рабочего. У меня припасено немного золотых, – она погладила меня по голове. – Не беспокойся за нас. Тебе нужно свою
Глава 2
Новый день принёс новые заботы. Агата с утра уехала в город, Лаврентий отдыхал в плетёном кресле на крыльце. Как бы мне ни хотелось отказаться от отбора, но выбора у меня не было. Дирижабль из провинции Пересмешников в Савойю вылетал уже завтра. Сегодня нужно привести в порядок дела и собрать вещи.
Я открыла шкаф и оценивающе осмотрела его содержимое. Нарядов оказалось не так уж много: три платья, пара блуз с длинным рукавом, юбка, туфли-лодочки и несколько комплектов нижнего белья. С досадой вздохнула. Не то чтобы я была модной кокеткой, гонявшейся за веяниями моды, но хоть одно красивое платье хотелось иметь. Я никогда не позволяла себе готовую одежду, всегда покупала отрез ткани и шила сама. Подмечала у девушек красивые модели и пыталась воплотить в своём наряде. Иногда даже получалось.
Грустно посмотрела в зеркало: даже самое новое платье выглядело заношенным. Мне бы несколько метров струящегося шифона и шёлка, чтобы не выглядеть гадким утёнком в тяжёлых осенних фетровых платьях, что остались у меня с холодной весны. Но дедушка болел, доход от торговли падал, было не до нарядов.
Сняла блузы с плечиков и разложила на кровати. С прикроватной тумбочки взяла корзину с принадлежностями для шитья и нитями. Кусочком мела стала намечать, до какой длины укоротить рукав.
– Сейчас перекрою на волан, и будет не хуже, чем у столичных рэтт.
С хрустом разрезала ткань.
– Софи! – позвала бабуля из прихожей.
Отложила шитьё и вышла к ней. Агата сияла, в её руках был какой-то свёрток, упакованный в крафтовую бумагу.
– Что это у тебя?
– Я же говорила, что у меня припрятано немного золотых. Вот и подумала, что по такому поводу можно позволить себе небольшую вольность.
Заторопилась развернуть покупку, достала отрез нежно-голубого шифона.
– Правда красивый? Из него получится восхитительное платье. И вот ещё… – она бережно положила материал и достала из сумки гребешок, украшенный голубым стеклом. – Идеально сочетается с тканью.
Меня с головы до ног окатило холодным потом.
– Что ты сделала? – произнесла не своим голосом. Лицо Агаты посерело, подтвердив мои догадки. – Это нужно вернуть!
Я схватила покупки и стала обратно запихивать всё в бумагу, но скользкая ткань ускользала из моих рук.
– Поздно, Софи, – она легонько коснулась моего плеча, прекращая борьбу с тканью, – чародей из лавки разорвал мою связь с палантином… Зачем он мне? Я уже стара.
Я до боли закусила нижнюю губу – ничего не исправить.
– Как же ты без него?..
Бабушка улыбнулась.
– А как другие живут?
Палантин – это
– Спасибо, ткань мне действительно понравилась… и гребешок, – решила поддержать Агату. Обратно уже палантин не вернёшь.
– Давай сошьём красивое платье, чтобы ты вскружила голову императору! Пойду смахну пыль со своей швейной машинки.
Агата возбуждённо засуетилась и вышла из гостиной, словно это она летела покорять мужские сердца.
Бабушке я не сказала про второй браслет от императора Гавриила, пряча его под длинным рукавом.
***
Мы несколько часов провели за шитьём, но результат того стоил. Платье вышло великолепным: приталенное, подчёркивающее изгибы фигуры, длиной до середины щиколотки, с рукавом три четверти и кружевными оборочками на плечах. Оно красиво струилось при каждом шаге. Я отстояла минимальный круглый вырез на груди, внимательно следя, чтобы бабуля случайно не отрезала глубже.
Я смотрела на себя в зеркало в восхищении.
– Тебе очень идёт голубой цвет, – сказала Агата.
Она утомлённо уселась на край кровати.
– Устала?
– Немного, сейчас передохну и вернусь к работе.
– Я помогу. Только переоденусь.
Агата вышла из комнаты. Я отступила на несколько шагов, чтобы напоследок осмотреть наряд в напольном зеркале. Немного не рассчитала и ударилась ногой о массивный короб, выступавший из-под кровати. Я уже и забыла про него.
Вытянула вырезанную из цельного дерева шкатулку, которую Лаврентий сделал мне на какой-то день рожденья. Сдула с крышки тонкий слой пыли и открыла.
Среди разноцветных стёкол, цветных речных камушков, пары ржавых заколок, которые я бережно хранила, лежало письмо. Оно совсем не пожелтело от времени. Правду говорят – в Савойе даже бумагу заклинают.
Письмо десятилетней давности, но мне захотелось перечитать его.
«Уважаемая рэтта Софья Лебедянская,
примите мои искренние извинения из-за случившегося недоразумения. Я оплачу нанесённый ущерб и возьму на себя обязательство позаботиться о вашем будущем. Если у вас возникнут какие-либо сложности, вы всегда можете ко мне обратиться.
Его Императорское Величество Марьян Соколов»
Хмыкнула, пробегаясь взглядом по строкам. Наивно было ждать помощи от тогда ещё шестнадцатилетнего мальчишки, хоть и императора. Помню, что вместе с письмом до нас дошли горькие вести: император Леопольд Соколов и его жена – родители Марьяна – погибли. Водитель не справился с управлением, и их мобиль упал в обрыв. В империи Орниталь был сорокадневный траур, и ещё двенадцать месяцев государственным указом было отменены все праздники. В тот год на престол взошли два молодых императора: Марьян Соколов и Гавриил Гриф. Под их правлением мы живём по сей день.