Крылатый воин

Чернобровкин Александр Васильевич

Я довез Борю до гостиницы со странным названием «Хамтрамк», после чего поехал на север сперва между домами из красного кирпича, а потом по трассе, на которой скорость должна быть не менее сорока миль (шестьдесят пять километров) в час и не более семидесяти (сто пятнадцать).

127

Мидленд — тихий городок тысяч на тридцать жителей, расположенный вдоль реки Титтабаваси, впадающей в озеро Гурон, на восточном берегу которого Канада. Застройка невысокая, в основном дома в два-три этажа, сложенные из кирпича разных оттенков красного цвета. Штаб-квартира компании '«Доу кэмикал» располагалась в пятиэтажном оштукатуренном здании, покрашенном

в коричневато-красный цвет, чтобы, наверное, не слишком выделяться.

Охраны на входе не было. Указателя кабинетов или консультанта тоже. Благословенное место. Я тормознул выходящего типа и узнал, что кабинет президента компании на втором этаже. Совсем странные люди живут здесь. Пожилая секретарша, больше похожая на заботливую мамашу, которая даже на работе не может оставить сыночка без опеки, подтвердила эту мою мысль.

— Мне позвонил мистер Сидней Бойден из агентства по набору персонала и сказал, что у компании «Доу кэмикал» есть для меня разные предложения по трудоустройству, и решил обсудить их с президентом, — объяснил я цель визита.

— Он сейчас занят. Когда освободится, примет тебя, — нимало не удивившись приезду без согласования, сказала она и спросила: — Кофе, чай?

— Чай горячий, без молока, с одной ложечкой сахара, — подробно ответил я.

— Ты из Техаса? — спросила она, выполняя мой заказ в небольшой нише по другую сторону от двери в кабинет босса.

Там был рукомойник и стоял столик с маленькой электроплитой со старинным медным чайником, а на полочках над ним — посуда и баночки с сахаром, кофе, чаем.

— Потому что уточняю, что чай должен быть горячим? — шутливо спросил я.

— И акцент южный. У нас есть завод в Фрипорте. Когда приезжают оттуда, так же говорят, — рассказала она и задала самый важный женский вопрос: — Ты женат?

— Нет, — ответил я и добавил в оправдание: — Только окончил университет. Подружка есть.

Во второй части приврал немного. Саманта Мэйси — это кошка Шрёдингера: она как бы есть, но только тогда, когда надо ей. Как я заметил, это характерная черта большинства американок.

Глотая горячий чаек, рассказал секретарше об учебе в Техасском университете. Допивать пришлось одним глотком, потому что дверь открылась и вышли два типа в одинаковых черных костюмах. В таком виде здесь ходят только коммивояжеры и представители ритуальных услуг. Надеюсь, это все-таки первые.

Кабинет президента компании «Доу кэмикал» был небольшой и заставленный мебелью из разных эпох. Такое впечатление, что в антикварный магазин добавили современную. Уилларду Доу пятьдесят лет. Светлые волосы с сединой зачесаны на пробор слева и назад, делая лоб еще выше. Глаза умные, лицо интеллигентное, не американское. Его отец был канадцем. Тонкие губы и раздвоенный подбородок добавляют нотку упрямства. Одет в строгий темно-серый костюм и белую рубашку с темно-синим галстуком. Судя по недоумевающему взгляду, я тоже не похож, только не знаю, на кого.

— Ты больше похож на военного летчика, чем на ученого, — делает он заключение. — Это хорошо.

— Почему? — полюбопытствовал я.

— Мой отец тоже был больше похож на бравого офицера, чем на доктора химии, а многие из тех, кто походил на профессоров, оказывались удивительными тупицами, — ответил он и поменял тему: — Сидней Бойден позвонил мне, рассказал о тебе. Предупредил, что приедешь. Не ожидал, что так быстро.

— Подвернулась оказия долететь на самолете до Детройта, и я решил воспользоваться, — прояснил я ситуацию. — Мне надо решить, чем буду заниматься: бизнесом или преподаванием в университете.

— К чему ты более склонен? — спросил президент компании «Доу кэмикал».

— К совмещению того и другого, — улыбнувшись, поделился я.

— Прямо, как мой отец! —

улыбнувшись в ответ, произнес он. — У меня было для тебя несколько разных предложений, но теперь я более склонен доверить тебе руководство своего нового завода по производству полиэтилена. Мы купили права на этот пластик, сейчас заканчиваем строительство во Фрипорте. Бывал в этом городе?

— Да, — подтвердил я. — В позапрошлом году, когда стажировался в «Тексако».

— Почему не продолжил сотрудничать с ними? — поинтересовался он.

— За два месяца я придумал новую присадку для моторного масла, которая значительно увеличила продажи его, а они заплатили мне всего пятьсот долларов премии и предложили место руководителя отделения в научной лаборатории. Я мог бы придумать ее и сам, если бы раньше узнал, что кому-то нужна, и получить раз в сто больше, запатентовав и продав сразу нескольким компаниям, — рассказал я. — По поводу завода. Я готов возглавить его, но как совладелец. Могу вложить в совместную компанию вместе со своим компаньоном девяносто тысяч долларов наличными и свои патенты на красители полиэтилена, его трехслойную версию, червячный пресс и линию по выдуванию.

Мы с Борей Штейном посовещались и пришли к мнению, что было бы неплохо примазаться к крупной компании: ее логистике, сбыту, оптовым закупкам сырья. Если я буду рулить, то он станет директором по продажам. Ашкенази рождается продавцом и умирает после неудачной сделки. Или наоборот? Какое-то время в юности Боря торговал на Привозе, а это такой опыт, такой опыт, что американцам там только семечки продавать и то маленькими стаканчиками.

— Так будет даже лучше, — согласился Уилларду Доу. — Я дам команду Альфреду Бойтелу, руководителю нашего техасского подразделения, чтобы с юристами проработал этот вопрос, подготовил учредительные документы. Уверен, что он сделает это с радостью, потому что руками и ногами отбивался от завода по производству полиэтилена. У Голландца, как мы его называем, хватает хлопот с добычей магния и брома и строительством городка для рабочих.

128

Когда я приступил к руководству вновь созданным, открытым акционерным обществом «Доу полиэтилен», в котором мне принадлежали семнадцать целых и почти шестьдесят пять сотых процентов, а Борису Штейну — три целых и чуть более пятидесяти двух сотых, на заводе, расположенном северо-западнее Фрипорта, заканчивались работы по наладке оборудования. Уже работал турбодетандер, необходимый для получения этана из природного газа, поступавшего по трубам прямо с месторождения дочерней компании основного акционера «Бразос оил энд гэс», и оборудование для переработки его методом парового крекинга в этилен, который в свою очередь служил сырьем для полиэтилена. Осталось только достроить цех и купить оборудование для производства трехслойного полиэтилена с меловыми добавками. На это ушли деньги, вложенные мной и Борисом Штейном. От окраски полиэтилена пока воздержались, хотя права были приобретены у меня. Мысль начать производства разноцветных упаковочных пакетиков в жизнь не воплотил, потому что выяснилось, что они стоят дороже бумажных. Плюс консервативность покупателей, которых придется много лет приучать беречь деревья. Впрочем, вскоре пластик станет большим бедствием, чем вырубка лесов. Мы не стали напрягаться, тратить время и деньги на продвижение новой упаковки. Спрос на полиэтилен пока что превышает предложение. Сейчас он нужен в первую очередь для изоляции электрических кабелей, особенно для военных целей; во вторую из него делают трубы; в третью — контейнера (канистры) для щелочей и кислот, кроме азотной. Трехслойный хорош для укрытия чего угодно от влаги и пыли. До использования в парниках пока не додумались, потому что их мало в США.