Крылатый воин

Чернобровкин Александр Васильевич

— Поехали ко мне? — предложил я.

— Схожу переоденусь, — после паузы произнесла она.

Портье, выдавая мне ключ, в упор не видел девушку, хотя такую красотку трудно не заметить. В лифте мы поцеловались жарко и по коридору шли на автопилоте. В номере уже сделали уборку, было свежо, пахло чем-то гигиеническим.

— Какой у тебя большой номер! — удивилась Алиса.

— Мой босс щедрый, — произнес я и легонько подтолкнул ее в сторону спальни.

Зайдя туда, девушка обернулась и посмотрела на меня, как победительница, словно это она привела меня в свой номер, а не наоборот. Мы опять поцеловались и я расстегнул беленькие пуговки ее блузки. Лифчика не было. Красивые, налитые сиськи

со вздернутыми, напряженными, розовыми сосками как бы вырвались на свободу, немного раздвинувшись. Я сдавил рукой левую, упругую, а потом наклонился и поцеловал сосок правой, медленно сцедив его губами. Алиса вздрогнула от удовольствия. Я расстегнул слева пуговицу на юбке, дал ей упасть на пол. Трусиков тоже не было. Светлые волосы на лобке спутались. Мигом скинув с себя одежду и обувь, положил руку девушки на негнущийся член, заставил сжать его, чтобы почувствовала, что это такое, исполнила еще одну свою сокровенную мечту, и поцеловал горячо в губы. Как-то вдруг мы оказались на не расстеленной двуспальной кровати. Я поцелуями и руками завел Алису, после чего вошел в нее. Упругая препона вначале влагалища ненадолго задержала меня. Догадывался, что Алиса девственница, но полной уверенности не было. Ей уже восемнадцать, что сейчас для француженок из приличных семей среднее время старта.

146

Алиса Леруа работает по двенадцать часов два дня через два. Зарплата тринадцать тысяч франков в месяц. Это пока что немного более сорока долларов, но франк не дремлет, слабеет стремительно. В США ее коллега получает столько в неделю. В рабочие дни я встречаю ее по вечерам и везу ужинать, а потом в отель, в выходные варианты разные.

Заодно по ее рабочим дням и сам занимаюсь делом — новым домом, который постепенно превращается в то, что мне хотелось бы иметь. Работы идут одновременно снаружи, внутри, в саду и на берегу моря. Строительная фирма получит премию, если уложится до конца лета, поэтому наняла субподрядчиков. Иногда там столько рабочих, что я мешаю им.

Однажды мы отдыхали утром на пляже. Я, уплыв далеко, развернулся и увидел, что возле Алисы остановился какой-то тип в очках, черной шляпе и светло-сером костюме, несмотря на жару. Обычно так ходят чиновники, но попадаются и просто придурки. Видимо, поэтому мне сразу не понравился. Вдобавок Алиса встала и, судя по жестам, разговор перешел в обмен любезностями. Я поплыл быстрее. Когда уже брел по мелководью, тип глянул в мою сторону и быстро ретировался.

Алиса Леруа сидела на подстилке, обхвати колени руками, и пыталась улыбаться, будто ничего не произошло.

— Кто это такой? — спросил я, остановившись перед ней.

Если ответы не понравятся мне, догоню и потолкую с типом в черной шляпе, который шел, оглядываясь, в сторону казино. В Монако это заведения считается центром страны во всех смыслах слова.

— Луи, одноклассник моего брата. Вместе учатся в Марсельском университете на разных факультетах, — выпалила она.

Я молча смотрел ей в глаза.

— Мы встречались с ним, предлагал жениться, когда закончит университет, но… — она запнулась, подбирая нужную формулировку, и нашлась: — … я ждала тебя. В смысле, не знала, что именно тебя, но не его… Совсем запуталась!

Я сел рядом, положил левую руку на ее левое плечо, теплое, с тонкими костями, и сказал:

— Всё в порядке. Просто надо было раньше предупредить меня.

— Я забыла о нем. Для меня он теперь никто, — призналась Алиса, но не удержалась и рассказала подробнее: — Нас познакомил брат. И маме нравился, она учила Луи в младших классах. Говорила, что старательный, усидчивый, многого добьется. Он еще и монегаск, дети будут полноправными гражданами. Мы ходили с ним в кино, на танцы.

Одну меня мама не отпускала. Он такой стеснительный! Первое время боялся даже за руку взять!

Я называю таких «запасной игрок». Держат на коротком поводке на тот случай, если не получится выйти замуж по любви или хотя бы по расчету.

История имела продолжения вечером. Я, как обычно, заехал за Алисой, чтобы отправиться в ресторан на ужин. Заметил, что она не в духе.

В машине откровенничать не захотела, но, выпив вина за ужином, раскололась:

— Луи нажаловался маме на меня.

— Она разве не знала обо мне?! — удивился я.

— Знала, но думала, что это несерьезно, заполняю время, пока Луи нет, — ответила она. — Ей не нравится, что такого перспективного жениха променяла на какого-то шофера… Ой, это она сказала, я так не думаю!

Мне и самому надоела эта затянувшаяся шутка, из-за которой возникают ненужные ситуации, поэтому сказал:

— Я не совсем шофер…

— Да, я знаю, ты еще на аэродроме можешь работать, — перебила она. — Для меня это неважно. Это мама так думает.

Я понял, что с этой стороны достучаться будет трудно, зашел с другой:

— Если маме не нравится, значит, я именно тот, кто тебе нужен. Пора мне познакомиться с ней.

— Ты так думаешь?! — с ноткой тревоги задала она вопрос.

Как догадываюсь, Алисе хотелось оттянуть принятие непростого решения в надежде, что проблема как-нибудь сама рассосется.

— Рано или поздно тебе придется делать выбор между мной и мамой, — ответил я.

— Я уже сделала! — счастливо улыбнувшись, призналась она.

Таков закон природы. А мамы — это инструмент естественного отбора, чтобы пробился самый настырный.

147

Семейство Леруа жило неподалеку от порта в пятиэтажке, которая ночью смотрелась хорошо, а в солнечном свете обшарпанной. Переехали сюда после того, как сын Серж поступил в университет. Раньше, когда был жив отец, снимали в более престижном районе. Теперь по карману только этот. Во дворе ни одной легковой машины, несмотря на то, что воскресенье. Когда я припарковался около второго подъезда, сразу набежала детвора. Как догадываюсь, автомобили во дворе — большая редкость, а дорогие — и подавно. Я выхожу, надеваю поверх белой рубашки с длинным рукавом пиджак светло-коричневого цвета, который лежал на пассажирском сиденье, чтобы не помялся, поправляю узел шелкового желтого в косую широкую белую и узкую черную полоску галстука, купленного в день знакомства с Алисой, забираю с заднего сиденья большой букет красных роз и две бутылки полусладкого шампанского с желтой этикеткой «Вдова Клико».

Подъезд заполнен гастрономическими ароматами, из каждой квартиры свой. Время ужина. Лестница крутая чугунная с толстыми деревянными ступенями, которые поскрипывали, вызывая недобрые предчувствия. Стены обшарпанные, побелка во многих местах обвалилась, и с короткой, нашкрябанной информацией: имена, кого любят, а кого наоборот. Алиса в списках не значилась. Наверное, потому, что перебрались сюда, когда была в старших классах. На площадке четвертого этажа три квартиры. Меня ждали, потому что дверь открылась за миг до того, как я постучал, так и замер с поднятым кулаком.

Алиса была в расклешенном красном платье с раскиданными по всему полю красновато-белыми букетиками, перетянутом в талии красным узким матерчатым поясом, завязанном замысловато на левом боку. На ногах белые босоножки. Сережки прежние, а вот на шее тонкая золотая цепочка с крестиком, которую раньше не видел. Губы накрашены немного ярче, чем платье. Взгляд такой, будто увидела не того, кого заждалась. В приличном костюме я выгляжу не таким раздолбаем, как в рубашке с коротким рукавом и мятых штанах.