Крылатый воин
Шрифт:
В офисе банка у двери дежурил охранник в форме синего цвета — быковатый тип с дубинкой на ремне слева и револьвером в кобуре справа. На меня глянул вскользь. Как понимаю, армейские офицеры пока не грабят банки. Операторов отделяли от клиентов барьер высотой метр тридцать, на котором почти до потолка было толстое бронированное стекло с тремя окошками. Два были заняты, а по ту сторону у третьего сидел пожилой мужчина с узким, приплюснутым лицом и красными, слезящимися глазами, будто нюхнул полицейской «черемухи» или как тут называется газ для разгона демонстраций? Клерк без вопросов принял чек.
— Тысячу хочу положить на счет. Буду на него зарплату переводить, а сотню выдайте мелкими купюрами. Надо кое-что купить перед отправкой на фронт, — сказал я и
У меня было опасение, что предыдущий владелец на такое же имя имел счет в этом банке, но, к счастью, обошлось. Более того, клерк сообщил, что у них для военных есть особый вид бессрочного вклада под три с половиной процента годовых, который можно постоянно пополнять. Лишние полпроцента — невиданная щедрость для такого богатого банка, поэтому я тут же согласился. Мне теперь капает зарплата в сто пятьдесят долларов в месяц. В армии, в отличие от гражданки, платили не понедельно, а помесячно. Это базовый оклад, который увеличивается по выслуге определенных лет (первая надбавка через три года). Если буду жить на квартире и питаться вне части, не имея иждивенцев, то добавятся еще шестьдесят долларов квартирных и двадцать один пайковых. Оказавшись заграницей, буду получать на двадцать процентов больше, а при постоянных боевых вылетах — еще плюс пятьдесят процентов.
После банка пошел к портному — длинному худому типу, на котором пиджак болтался так же, как на мне форма. Сначала он быстро подшил мне штаны, после чего я оставил ему китель и полевую форму, надев поверх рубашки длинную куртку на молнии, которая полагалась офицерам-летчикам вместо шинели. Пока он работал, я прошелся по магазинам, купив бритвенные и туалетные принадлежности, а потом засел в довольно теплой кондитерской, где, не снимаю верхнюю одежду, слопал десять шариков мороженого разных цветов, удивив сидевших там двух мамаш и их отпрысков. К концу трапезы почувствовал себя так, будто вернулся в предыдущую эпоху.
59
Через два дня я полетел к месту прохождения службы в Австралию на транспортно-пассажирском самолете «Дуглас-С54». Это довольно большой по нынешним меркам самолет. Длина почти тридцать метров и размах крыла тридцать шесть. Экипаж шесть человек, причем двое на подмену, потому что дальность полета более шести тысяч двухсот километров, а скорость около четырехсот в час. Берет пятьдесят пассажиров. До Сан-Антонио, Техас, где находился еще один центр обучения летного состава, со мной летели только майор и два капитана. Они сидели впереди и игнорили меня или я их, как хотелось бы думать. Все трое сошли там, а вместо них на борт поднялись одиннадцать вторых лейтенантов, свежеиспеченных выпускников, и восемнадцать нижних чинов из военно-воздушных сил армии и пятнадцать из военно-морского флота.
Заправившись топливом, самолет полетел в Гонолулу, Гавайи. Полет продолжался почти пятнадцать часов. От скуки я сперва перезнакомился со вторыми лейтенантами, а потом и с нижними чинами. Говорил согласно легенде, что я из Гессевэй, Теннеси, но уехал оттуда в детстве. Мол, родители в поисках работы переезжали по всему Восточному побережью, так что знаю по чуть-чуть о многих городах и ни одного толком. С ними лечу потому, что попал в автоаварию, и мои однокурсники улетели без меня в Европу пилотировать «летающие крепости». Эти стратегические бомбардировщики пользовались популярностью у моих попутчиков, поэтому сочувствовали, что мне так не повезло. Как по мне, чем больше цель, тем больше неприятностей.
За время перелета присмотрелся к одному из попутчиков, который занимался аппликацией — вырезал маленькими маникюрными ножничками разные фигурки из газеты «Эль-Пасо таймс». Это были замысловатые узоры, сродни японским киригами или китайским цзяньчжи, хотя внешность у парня была европейская. Заметив мой интерес, вырезал мой профиль и подарил.
Я поблагодарил и пообещал:
— Приклею в кабине моего самолета. Будет вторым талисманом.
— А первый какой? — поинтересовался он.
— Боевой монгольский
— Ты умеешь из него стрелять?! — удивленно спросил аппликатор.
— Так же хорошо, как ты вырезать, — не удержался и похвастался я.
Его звали Джон Ренделл, рядовой, специальность — стрелок-радист. Родом из Милл Крик, Оклахома. Как я слышал, Техас — штат для самых буйных, а тех, кто мешает им жить спокойно, выгоняют в Оклахому.
Прилетели в Гонолулу под утро. Нас всех отвезли на двух автобусах в шикарную старинную гостиницу «Королевские Гаваи», расположенную на первой линии. Центральная часть была шестиэтажная с башенками, а крылья в четыре этажа. Представляю, сколько отстегнули интенданту, который от имени военного министерства заключил договор на аренду здания на весь период войны. Туристы до окончания ее вряд ли приедут сюда. Офицеров поселили по двое в двухместных номерах, нижних чинов в трех-четырехместных. Экипаж отправился спать, а я и почти все пассажиры до завтрака купались в океане. Плавками нам служили обычные трусы. Температура воды была градусов двадцать пять, а воздуха чуть выше. Мы резвились, как детвора. Многие из этих парней никогда бы в жизни не побывали на этом дорогом курорте, а тут такая лафа. Путешествуйте за счет Министерства обороны США!
После традиционного американского завтрака, который подвали официантки, мы съездили на автобусе в Перл-Харбор, посмотрели на потопленные американские корабли. Так сказать, пятиминутка ненависти. Заодно узнали, сколько стоит самоуверенность, недооценка противника. Этот случай ничему не научит пиндосов. Мания величия и дальше будет толкать их на необдуманные военные операции. Правда, со временем научатся у англичан воевать чужими руками, в том числе и английскими.
На обед основным блюдом был локо мокко — рис с котлетой и яичницей-глазуньей, которую называют здесь «солнечной стороной вверх», а на ужин — тунец ломи-ломи, тушеный с помидорами, луком и специями. Вдогонку к ним шла свинина калуа с листьями таро, напоминающими молодой шпинат, приготовленная в подземной печи иду; пои — вязкая светло-фиолетовая масса из растертых плодов таро, которая свежей имеет приятный сладковатый вкус и употребляется, как десерт, а прокисшая напоминает кислый йогурт и идет приправой к рыбе и мясу, причем аборигены едят ее руками, поэтому по густоте делится на одни, два и три пальца — сколько надо, чтобы зачерпнуть; малассада — что-то типа пончиков из португальской кухни и оттуда же сладкий хлеб масса совада, который через несколько часов после выпечки становится твердым, как камень. Кстати, аборигены делят иностранцев на португальцев и всех остальных. С первыми отношения сложились нормальные, а с остальными — по-разному, особенно с янки.
Вылетели после ужина, чтобы в темное время суток проскочить опасный участок, где можно встретиться с японскими истребителями. Курс держали на Суву, столицу королевства Фиджи, находящегося под протекторатом англичан. Этот отрезок преодолели за тринадцать часов, поэтому только дозаправились и сразу полетели дальше, в Порт-Морсби на острове Новая Гвинея, столицу австралийской колонии Территория Папуа, чтобы опасный участок возле Соломоновых островов миновать ночью.
60
Я служу в Восьмой бомбардировочной эскадрилье Третьей оперативной бомбардировочной группы (прозвище «Мрачные жнецы») Пятой воздушной армии. Группа — это что-то вроде бригады, состоит из нескольких эскадрилий. Командир подполковник Джон Дэвис. Штаб находится сейчас в Чартерс-Тауэрс в Австралии. На месте базирования самолетов, в Новой Гвинее, руководит штурман группы майор Пол Нортон. В Третьей бомбардировочной группе сейчас четыре эскадрильи: Восьмая (самолеты «А-20с», «А-24б», «Б-25с1»), Тринадцатая («Б-25с1»), Восемьдесят девятая («А-20с») и Девяностая («Б-25с1»), которая сейчас базируется в Австралии. Моей командует майор Рэймонд Уилкинс — суровый тип с тяжелой челюстью, покрытой щетиной одной длины каждый день и в течение его. Из-за больших потерь самолеты в эскадрилье трех типов.