Крылатый воин
Шрифт:
Полетели на высоте десять тысяч футов. Там уже не жарко и воздух еще не разрежен. До Финшхафена нас проводили тяжелые истребители «Молния». Затем они повернули к порту Кимбе на острове Новая Британия, где появилась эскадрилья японских истребителей. На подлете к цели мы опустились до пятисот футов и разделились. Я с напарником полетел впереди бомбить зенитные батареи. Вторая группа из двух пар должна была отработать по причалам и прилегающим к ним береговым сооружением, а остальные — разбомбить взлетную полосу и все, что попадется на аэродроме.
Зашли со стороны моря. На малой высоте берег приближается быстро. Нас заметили издали и за километр начали обстреливать, обозначив свои позиции. Я в плавном
Набирая высоту, закладываю вираж влево, от аэродрома, на который сейчас полетят фугасные бомбы. Сзади слышу более звонкие взрывы осколочных, сброшенных нами. После поворота на обратный курс вижу, как обе группы, отметавшись, уходят вправо, от зенитных батарей и потом набирают высоту над морем. Фугасные бомбы ухают тяжело, гулко, разнося все к чертовой матери и оставляя глубокие воронки. На восстановление взлетной полосы потребуется много времени. Зато оба причала устояли, только один малость накренило взрывной волной. По моей команде эскадрилья начинает кружить над морем на безопасном расстоянии от зениток, которые помалкивают, а я поднимаюсь на высоту пять тысяч фунтов, возвращаюсь к морскому порту, чтобы преподать молодежи урок. Над причалами переворачиваюсь и, развернувшись на обратный курс, круто пикирую на них, сбрасываю две бомбы на один и две на другой, после чего на высоте полторы тысячи выхожу в горизонтальный полет и, набирая высоту, лечу к поджидающим меня самолетам. Позади грохочут бомбы с мгновенным взрывателем. Подворачиваю на юг и вижу оседающие фонтаны мутной воды на том месте, где были причалы, и темные плавающие бревна. После чего возглавляю строй.
На высоте десять тысяч футов летим на юго-восток к проливу Витязь, названному в честь российского корабля, который привез к папуасам Миклухо-Маклая и в придачу к такому важному делу совершил небольшое географическое открытие. На траверзе острова Умбой замечаю пикирующую на нас с востока шестерку японских истребителей «Зеро». Видимо, это их безуспешно ищут американские «Молнии».
— Перестраиваемся в левый пеленг и с набором высоты встречаем нипез, — приказываю я. — Моя цель крайняя справа.
Японцы принимают условия дуэли, тоже перестраиваются в правый пеленг, чтобы ведущие сразились первыми. На все мои самолеты противников не хватит, так что будем нападать парой на одного, и еще три пары на подхвате. Самолеты сближаются стремительно. Я и мой противник ждем до верного и стрелять начинаем одновременно. У меня залп «тяжелее» в полтора раза. Его снаряды и пули стучат по крылу, а мои крупнокалиберные разносят его винт, носовую часть, кабину. Летчик, видимо, получает пулю и не одну и падает вперед на штурвал, потому что «Зеро» клюет и летит носом вниз, чуть не зацепив мое крыло верхушкой высокого мощного киля, на котором с обеих сторон выведена белой краской цифра «105».
Я делаю горку с разворотом, оцениваю поле боя. Сбитый мной японский истребитель через несколько мгновений отправляется мерить глубину Соломонова моря, еще один кувыркается в «штопоре», желая повторить его подвиг, три других, дымя и снижаясь поворачивают в сторону острова Умбой, но за ними гонятся три пары «Хэвоков». Шестой, вроде бы, не поврежденный, уматывает, преследуемый еще одной парой. Один наш бомбардировщик тоже дымит и снижается.
Я не вижу, кто это, кричу:
— Подбитый, поворачивай на запад, и прыгайте, когда будете над сушей!
После паузы вижу, как самолет подворачивает к острову Новая Гвинея и над ним из нижнего люка выбрасывается стрелок, открывает парашют, а потом сверху из кабины вываливается
83
«Тутси-3» на ремонте, но это боевые раны, заслуженные, претензий к ней не имею. Ниже кабины теперь три японских флага. В Третьей бомбардировочной группе я первый по количеству сбитых самолетов и потопленных кораблей. Восьмая бомбардировочная эскадрилья тоже. Мы наколотили вражеских самолетов столько, сколько не стыдно иметь истребительной. За мной репутация фартового летчика, который сам сбивает и подчиненным дает отличиться. Потери при этом минимальные. Само собой, подполковник Дэвис души во мне не чает и ждет не дождется, когда собьют майора Уилкинса, чтобы сделать меня командиром эскадрильи. Тот фишку рубит, желает мне смерти и сам возглавляет боевые вылеты, чтобы доказать, что тоже не лыком шит. Лыко с этим не согласно.
Нашей группе теперь поручают менее важные цели, где слабое противовоздушное прикрытие. Может быть, поэтому майор Уилкинс летает так часто. Или журналисты на пресс-конференции разожгли в нем ретивое. Очередной вылет заканчивается тем, что его самолет нарывается на очередь строенной двадцатипятимиллиметровой зенитки. До аэродрома дотянули на одном двигателе. Тяжело раненый стрелок умер, пока тащили на носилках в лазарет, расположенный в сборном домике возле диспетчерской вышки. Это надломило майора Уилкинса, передумал летать.
Седьмого июня Восьмую эскадрилью повел я. По данным нашей разведки, прошлой ночью на реке Селик немного выше устья встало на якорь судно водоизмещением тысячи две тонн. Сейчас с него перегружают привезенное на сампаны, чтобы отправить вглубь острова. Мы должны найти и уничтожить судно и лодки.
Цели мелкие и их много, поэтому берем в бомбоотсеки пятисотфунтовые контейнеры с зажигательными бомбами, а на подвески более легкие связки М14 из трех осколочных двадцатифунтовых бомб М41. Только у меня восемь фугасных «пятисоток». Топ-мачтовое бомбометание там не получится, придется атаковать с пикирования, а никто не сделает это лучше меня, даже попробовать не дам, чтобы корона не свалилась.
Полетели напрямую, лишь обогнув Лаэ, на высоте десять тысяч футов. Я собирался добраться до реки и пойти на восток над ней до моря. Караван сампанов, моторных и довольно вместительных, тонн на пятьдесят-семьдесят, увидели выше по течению. Сверху он казался темно-коричневой змеей, плывущей по светло-коричневой реке.
Мы нарезали вираж со снижением до тысячи футов, легли на боевой курс линия, держа дистанцию сто футов до переднего. Отбомбились по моей команде одновременно все. Еще одни вираж — и в плавном пикировании добиваем уцелевшие сампаны из пулеметов. Они пытаются причалить к берегу, но очереди из шести крупнокалиберных пулеметов настигают и разносят в щепки деревянные лодки с навесами из тростника. Рядом пылают подожженные термитной смесью и посеченные осколками. Сегодня у местных крокодилов и рыб, кто не попал под раздачу, день живота и праздник желудка. Чей-то труп, наверняка, доберется до моря и порадует акул и крабов.
Убедившись, что уничтожены все сампаны, я передаю командование эскадрильей ведущему второй пары с приказом возвращаться на аэродром базирования и в одиночку лечу вниз по течению реки. Недалеко от берега моря Селик решает пожить еще, поворачивает почти в обратную сторону, круто петляет. Пройдя в сотне метров от нижней части своего русла, опять поворачивает на восток и наконец-то добирается до моря Бисмарка, образовав широкий эстуарий. Сухогруза на Селике не оказалось. Видимо, разгрузившись, ушел ночью или рано утром. Я пролетел над морем на северо-запад почти до Вевака, не обнаружил его, повернул на обратный курс.