Крыса в чужом подвале. Часть вторая.
Шрифт:
Джуф напоил Фица. Тот жадно сглотнул вино. Болезненно осклабился.
– Неплохо быть раненым.
– Есть преимущества, - хмыкнул Борг.
– Зачем мотался Гроу?
– вмешался Райа.
Фиц поводил глазами припоминая. Заговорил спридыхом. Момент улучшения проходил.
– Заказ тихушникам был... забрать у зо.... у зодчего Аргама ро Фая. В илитон завернут. Квадрат... тяжелый.... Плитка...
– Что завернуто?
– Райа непроизвольно сделал шаг к кровати.
– В серо-жжжжж...
– Серо-желтую?
– подсказал Райа, приблизившись
– Да...
– И обвязана проволокой?
– последовал быстрый вопрос.
– Да...
– А печать?
– Из свинца... большая...
Фиц умола. Он пытался вздохнуть и захрипел. Лицо его приобрело землистый оттенок. В уголке рта скопилась кровь.
– Дай ему еще настойки, - приказал Райа лекарю.
– Это его может убить, - закивал головой в осуждение Джуф.
– Он все равно мертвец. Дай!
– настоял Райа.
Лекарь опять налил лекарства в ложку. Не полную, а половину. Бесцеремонно сунул в рот раненого. Фиц сглотнул и погодя открыл глаза и продолжил, будто и не прерывался.
– На печати...
– Древо растет из короны?
– подсказал Райа, торопя с ответами раненого. Он в любой момент мог замолкнуть окончательно.
– Да, - подтвердил Фиц.
– Какая ветка выделена? Какая больше остальных?
Глаза Фица закатились под лоб. Челюсть немо зашевелилось. Он вздохнул и выдохнул в последний раз.
– Чет...ве...ртая...
– Где сейчас клиди*? У кого? Слышишь меня?
– Райа в нетерпении тряхнул Фица.
Раненый не ответил. Кровь тонкой струйкой побежала изо рта.
– Отжил, - уведомил окружающих Джуф.
Борг хотел о чем-то спросит Райа, но подождал. Лучше не спешить. Кир не на все вопросы отвечает словами. Случается и сталью.
Кир Райа заговорил сам.
– Лучше вам забыть, то что он сказал, - предупредил он. Тон его слов не был шутливым или притворно грозным. Тон именно та-кой, чтобы люди слушавшие кира Райа поняли, так они и поступят.
– За фрайхой глаз да глаз, - продолжил Райа обращаясь к Боргу.
– Чтобы волос с её головы не упал. Предупреди Коштового, пусть своим объявит. И разузнай к кому она ходит в Старый город. И вообще проверь красавицу. Дагфари не трогай. Его время еще придет.
Для Борга последняя фраза означала одно, Райа желает знать о Кайрин ди Смет всё. От девичих грез доверенных подушке, до предпочтений в еде, в питье и постели. Любой, от нищего на паперти обратившегося к ней за подаянием, до старого маразматика, тайно купившего у прислуги ношенные фрайхой фундоши, входят в число лиц подлежащих изучению и докладу.
– А с этим делать что?
– спросил лекарь.
Райа вытащил из рукава шабер и спокойно всадил в грудь Фица. Придержал дернувшееся тело.
– Так вернее. Надеюсь, твои друзья алхимики не умеют говорить с мертвецами?
Лекарь развел руками - увы, нет. За свою бытность он еще ни разу не видел Джера ди Райа в таком состоянии. Кир больше походил на охотничьего пса взявшего след хорошей добычи. И ему лекарю, алхимику, естествоиспытателю благоразумно о том не знать. Чем меньше
Поскольку покойники в лечении не нуждаются Джуф собрал сумку.
– Зайди к Триссе, - попросил Борг.
– Опять беременность или...
– Или, - рассмеялся проситель.
– Хорошо.
Джуф раскланялся и ушел. Обязанность лечить страждущих и занемогших, каким бы местом они не страждали и занемогли, воз-ложена на него Создателем.
– А что такое задумала бриньяровская девка?
– осторожно спросил Борн. Запрет ведь его не касался.
– Вполне возможно ничего, - в задумчивости ответил Райа, как будто припомнил давнее.
– Ничего для меня, ничего для вас, - выдал присловье Борг.
– Ваши слова?
Райа неприятно рассмеялся.
– Я их только повторяю. Бекри.
– Глориоза Бекри?
– В ту пору он не был глориозом. Вестарх Бекри. За день до мятежа к нему пришли Хенеке просить поддержки. Бекри командовал столичными войсками и скутариями. Его вмешательство могло оказаться решающим. Выслушав их, он потребовал ни много ни мало корону. В качестве оплаты услуги.
– И ему отказали.
– Хенеке были слишком честны обманывать. Им нечего не стоило пообещать, но они по обыкновению открыто заявили. Их дело убрать тирана с трона, а не торговать короной. Поэтому он получить то же что и они. Ничего. На что Бекри ответил. Ничего для меня, ничего для вас.
– Это легенда?
– Легенда? Я слышал слова собственными ушами, в тот самый момент, когда его тесть и два его шурина стояли перед ним не да-лее, чем ты от меня.
– Так вы...
Райа не дал договорить Борну, погрозив пальцем. Молчи!
11.
Дорога раскисла и превратилась в сплошное болото. Три дня худые небеса обложенные свинцовыми тучами исходили дождем. Три дня Костас месил глину, шагая в сторону столицы. Если бы не куртка из странного материала, добытая в Морте, он бы вымок до нитки. Но куртка воду не пропускала.
Далеко за лесом полыхнула молния. Ветер пробежал по листве. Ему вдогонку сухо треснув пронесся гром. Костас поправил отяжелевший от воды плащ, поддернул лямку панария, удобней переложив на плече. Оттянет еще, до жилья топать и топать.
Дорога съехала к реке. За прибрежными кустами показался мост. Мутная вода шумно билась о сваи. По всей глади нет-нет зашле-пают дождинки, наделают кругов и пузырей и пропадут.
Костас перешел реку. Срезал расстояние через лужок.
Темнело. На западе, кипень туч прорвал розовый закат, обещавший на завтра погожий денёк. Послышался заунывный звук колокола. Отзвонили вечерю. Над тополями выглянула маковка церквушки. Промокшая, старое дерево черно от воды, и продрогшая, звон уныл и тих. Костас честно отмахал оставшееся расстояние до первого подвернувшегося трактира. На вывеске углем нарисована тарелка с дымящейся уткой и выведена мудреная кривая надпись местного грамотея.