Крыса в чужом подвале. Часть вторая.
Шрифт:
Разговаривая с Вейном, глориоз краем уха слушал, о чем токуют молодежь. Фрайх не мог этого не заметить.
– Этот молодой разгильдяй, умудрился попасть в лапы фонарщикам, - влез в разговор юнцов Вейн.
– И если бы не помощь одного ловкого птоха я бы и по сию пору прибывал в уверенности, он прожигает жизнь в столице.
– Что такое?
– нахмурился старший Бекри. Он болезненно воспринимал малейшие выпады в адрес его семьи и родни. Этан ди Маг-гон приходился ему племянником.
Польщенный всеобщим вниманием, Этан принялся
– Я выехал загодя, рассчитывая лучше познакомится со столицей. Едва отъехал от Ирля, мне на встречу попался фургон. В тот са-мый момент, когда я проезжал мимо него, мошенник-возница отвлек меня речью. На меня накинули мешок и свалили с лошади. Так ловко скрутили, и не пошевелиться! Потом привезли обратно в город и бросили в какой-то сарай, где я провел пять дней без воды и еды, стреноженный как овечка на заклание. Однажды ночью поднялась суматоха и меня освободил птох. Видно он тоже не нашел общего языка с моими похитителями. Но для него все слаживалось более-менее удачно. Он тащил меня на себе, пока я приходил в чувства...
Этан несколько изменил акценты в рассказе.
– ...Убегая, мы довольно бесцеремонно ворвались в дом какого-то бедолаги и укрылись на время. Не поверите, наше бегство вспо-лошило весь квартал. Не менее полусотни фонарщиков высыпало на ночные улицы и отправились нас ловить. Просто чудо, как нам удалось ускользнуть от них! С одиночками расправится, хлопот не вызывало. Они плохо вооружены, неуклюжи и, как правило, пьяны. Но вот когда до дома оставалось буквально рукой подать, напоролись на пятерых клефтов. Я не упомянул, у птоха был протазан. Но..., - Этан задохнулся от избытка впечатлений.
– Он справился с пятерыми быстрее, чем я вам об этом говорю!
– Протазаном?
– удивился Брин. Он немало времени проводил в фехтовальном зале, числился в лучших учениках маэстро Филли-по, и соответственно отдавал предпочтение полуторному клинку. Протазан же обычное парадное оружие. Атрибут власти, а не войны.
– Именно! Пять взмахов и они предстали перед Кайраканом. Потом, мы отправились ко мне привести себя в порядок. Я был в грязи, в крови и мышином дерьме. Мой спаситель выглядел не лучше.
Фрайх Вейн отнесся снисходительно к фантазиям воспитанника. Юноша хочет выглядеть героем. Он тоже хотел, когда ему было столько же. Все с этого начинают. Маленькие украшательства в рассказе простительный пустяк.
– С той поры я только и слышу от него, как птох мастерски управлялся оружием, - вмешался в речь воспитанника Вейн. Не столь-ко дополнить, сколько сбить восторженный накал рассказчика.
– И какова была твоя благодарность? Сонетом?
– спросил Грегор. Родственник знал, юноша балуется написанием стишков. Он да-же позаимствовал один, для одной романтической особы.
– Достойное деяние, достойно хорошей награды, - согласился Бекри-старший.
– Он отказался, - объявил фрейх Вейн.
– Отказался?
– удивился Грегор.
– Надо было предложить
– Я предложил Золотой.
Элиана рассказ Этана ни чуть не растрогал. Брин отнесся к восторгам юноши снисходительно. Все рассказчики приукрашивают действительность. Посмотреть бы птоха в деле, испытать, а так... слова.
Грегор пришел в некоторое замешательство от слов Вейна.
– Отказаться от Золотого браслета он мог только в одном случае. Он не тот за кого себя выдавал.
– Жаль, что он ушел, - подосадовал Этан.
– Я хотел попросить его припадать мне несколько уроков.
– Возможно причина отказа в его болезни, - предположил Вейн.
– Выглядел он весьма необычно. Лыс, облезлая воспаленная кожа, на руках отсутствуют ногти.
– Истинный образ прекрасного рыцаря, спасающего невинных!
– пошутил Грегор.
– И о нем справлялся столичный равдух. Но это еще не все.
– Думаю из-за дуэли, - сразу предположил Этан.
– Равдух с тавлионом, - дополнил себя Вейн.
– Ну и что? Я ему обязан, - не стал слушать Этан.
– Вот это больше всего меня и настораживает, - переглянулся Вейн с Бекри.
– Рано или поздно такой парень попадет в столицу, - заключил Грегор.
– Здесь просто рай для тех, кто ловок в драках и грабежах. Прогуливайся чаще по Эшафотной площади. Допускаю, голова твоего удальца, уже выставлена на всеобщее обозрение. Или он сам, целиком сушится на перекладине.
Молодые люди непринужденно рассмеялись. Даже глориоз не сдержал улыбки.
В кабинет опять постучали и слуга неуверенно объявил.
– Кир Мэдок ди Хенеке с визитом.
Веселье закончилось. По выражению лиц собравшихся фрайх Вейн определил, предстоит не самая приятная встреча.
– Мы с Этаном прогуляемся, - собрался уйти Вейн.
– Останься, - попросил его глориоз.
13.
До полудня асикрит Менез самоуправно отменил все назначенные эгуменосом Бриньяром аудиенции. Он исходил из твердого убе-ждения, состояние здоровья не позволяет иллюстриссу заниматься делами - у него болит голова, в теле слабость и утомленность. Осо-бо настырных асикрит просил обратится к иерею Бараману. Перспектива встречи с инквизитором отбивала у просителя всякую охоту к каким-либо разговорам и делам.
Бриньяр пребывал в полюбившемся ему в последнее время Круглом зале. Зал действительно одна идеально круглая, оштукатурен-ная и выбеленная стена. В потолке линза окна. Свет спускался сверху осязаемым столбом на стул для эгуменоса и стул для посетителя. Между ними, розово-коричневый грушевого дерева столик и на нем два колокольчика. Безвинные безделушки. Но именно они вводили в трепет и вселяли страх в собеседников Бриньяра. Когда рука эгуменоса тянулась подать сигнал, те пугались и бледнели. Кто явится на звонок? Иерей Бараман или вестарх? Аскетисзм Круглого зала Бриньяр считал оправданным. Ничто не должно отвлекать.