Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

Федорцов Игорь Владимирович

Мэдок принял соглашение. Наверное, потому что иметь свой дом и учителя не так и плохо. Большинство его ровесников в Сломан-ных Мечах не имели и этого.

Ты навсегда запомнишь тех, с кем рос. По именам, привычкам, обидам и мечтам. Их голоса снятся тебе. И не будет вкуснее уворо-ванных и разделенных поровну яблок, как не будет теплей костра согревающего тебя и их, и не достанется свободы большей, чем идти вместе на закат ли, от заката ли, под дождем, под снегом, под ветром или зноем. Сколько их осталось? Двое? Трое? Тех, кому навсегда ровня. С кем в уличных

драках, держался плечо к плечу, а когда приходилось совсем туго и врагов было слишком много, вставал спина к спине. Твою и их жизни выводили одними чернилами на единых страницах книги Судеб. И там не было длинных строк. Никто не отпускал им и тебе долгого срока земного бытия. А когда высший промысел свершился, ты остался один.

В ту пору Мэдок не знал о своем происхождении. Нянька давно умерла, и они вдвоем с Аё жили на скудную ветеранскую пенсию. Потом на смертном одре Марч открыл ему тайну рождения и причину нахождения у него. Мэдок не знал радоваться или выть от зло-сти, поскольку происхождение обязывало другое положение в обществе. Марч прочел его мысли. Или угадал.

– Не стоит обольщаться, сынок. Если о тебе не вспомнили до сих пор, значит, крепко забыли. Или надеются, ты околел. Не осуж-дай и не огорчайся. Ты умеешь держать клинок, а это искусство востребовано под небесами во всех краях и уголках земли. Возьми жизнь на остриё. Мой тебе совет.

Все что он получил в наследство после смерти Марча ди Аё, меч. Децимийский добрый меч старой работы и крохотный клочок бумаги. Не рекомендация, а скорее просьба к старому другу пристроить Мэдока к делу. В бумаги он звался Мэдоком ди Аё.

– У старого блядуна был сын?
– удивился получатель записки. Он был сух как старая береза и столь же крив и скрипуч.

– Я его приемыш.

– Интересно, чей же ты ублюдок?
– усмехнулся будущий покровитель.
– Раз Аё прикормил тебя

– Глориоза Бекри, - ответил Мэдок.

– Ух, ты!
– загоготал тот.
– Не всякий знает своего папашу. Обычно матери предпочитают называть выдуманные фамилии.

– Моя мать носила фамилию Хенеке. Как и я.

Получатель записки смял бумагу и выбросил её.

– Парень, мне не нужны лишние заботы. Я, конечно, кое-чем обязан Аё, но...

Тогда Мэдоком овладела необычное упрямство.

– Я, Мэдок ди Хенеке, и точка! Платите, раз обязаны. Марч завещал мне свои долги.

Глупо было ругаться с единственным человеком, который мог помочь.

– Умение скалиться не означает умения укусить, - услышал в ответ Мэдок и, получил чувствительный удар в лицо. Он упал, тут же вскочил и выхватил клинок. Бой на мечах удивил противника.

– Узнаю руку Марча, - удостоился похвалы Мэдок.

В конце концов, опыт одержал верх. Мэдока обезоружили и прижали к стене. Под изучающим взглядом противником, он, из по-следних сил, сдерживал слезы бессильной ярости.

– Так мы договорились?

– Нет. Я, Мэдок ди Хенеке. И ни кто другой!
– твердо стоял на своем юноша и, жертвуя целостностью одежды и собственной плоти, вывернулся из-под клинка. Подсечка по

ногам сзади, уронила его на пол. Мэдок прокатился кубарем, но успел подхватить свой меч. В проигрышной позиции, лежа на спине, он выставил оружие, готовый к новой схватке.

Так он попал в орден Хранителей Дорог и начал свой путь как Мэдок ди Хенеке. Возможно это и вправду было ошибкой. Но со-вершал он её сознательно. Под этим небом у него было лишь две вещи. Меч завещанный Марчем ди Аё и родовой имя матери - Хенеке. Ни того ни другого он опозорить не мог. Ибо тогда что ему в имени и мече?

Шесть пар глаз впились в немом вопросе, что ты собственно тут забыл, ублюдок? Ублюдок это обязательно. Это как звание, по-жизненная определяющая всем прошлым поступкам и будущим, как приговор всем стараниям и надеждам, как указующий перст - где твое место от ныне и вовеки веков.

– Смелый поступок, - произнес Брин первым. Старший сын стал возле отца, готовый в любую минуту защитить родителя если по-требуется или удержать того от необдуманных действий, если возникнет необходимость. А она могла возникнуть.

– Моя смелость не причем, - спокойно ответил Мэдок. В отличие от братьев он был действительно спокоен.

– Как понимаешь, вышвырнуть тебя отсюда, мне мешает данное императору слово встретиться с тобой, - прозвучал напряженный голос глориоза. Рука Брина легла на плечо отца. Не траться попусту. Мы сами разберемся.

– Явиться сюда меня подвигло одно обстоятельство, которое требует разрешения.

– И оно не могло подождать?
– Грегор, как всегда улыбался. Его улыбка полна яда сарказма.

– Не могло.

– И в чем же суть?
– опередил брата Брин, иначе предстояло долгое словесное противостояние.

– Монаршим указом честь рода моей матери восстановлена...

– И ты как раз вертишь в руках писульку о том, что фамилия Хенеке чиста перед законом и вашим Создателем?
– произнес Брин.

– Бумага со мной совсем по другому поводу. И надо мной длань Кайракана.

– Можно я угадаю? Ты пришел получить земли своей матушки обратно, - погрозил пальцем Грегор.
– Я угадал?!

– Нет, не угадал, - ответил ему Мэдок.
– Это мое отречение от владений принадлежавших моей матери и перешедших под руку к роду отца.

Лицо глориоза помрачнело, словно он услышал неприятное известие.

– Чтобы не затягивать визит, разрешите изложить суть. Вы вправе отказать мне или принять то, что я предложу. Но, думаю, так бу-дет быстрее.

– Разумно, - согласился Брин.

– Кир, - обратился к отцу Медок, - выбирая себе жену, вы нашли мою матушку достойной вашего выбора. Вы с ней обвенчались по закону Кайракана и закону Святой Церкви.

Глориоз терпеливо слушал, Брин кивнул соглашаясь. Действительно так. Он присутствовал на свадебных событиях. Тогда ему бы-ло весело. Его щедро угощали, многие старались с ним поиграть. Ему нравилась новая мама. Она была голубоглаза, безумно красиво, как фея из книги сказок, улыбчива, а речь её нежная и спокойная напоминала шелест травы.