Крыса в чужом подвале

Федорцов Игорь Владимирович

– И вы относите к их числу и меня?

– Ни в коем случае.

– Тогда говорите как есть. То чему вы меня учили, не очень подходит, для контакта с высокоразвитой цивилизацией. За исключением разве что нот. Не в хор же петь забросите?

Шаев для вида помолчал. Видно такой вариант тоже просчитывался. Не поверит в сказку подопечный. Или прозреет.

– Мы бы не затеяли прямой выход на контакт при всей соблазнительности дивидендов. Слишком большой риск оказаться в роли жертв. Нашим ученым удалось открыть эффект который условно назовем Эхом. Воссоздав его в нужном месте можно спокойно наблюдать за интересующим объектом, без опаски

быть пойманными с поличным. Попробуй, узнай, кто и где слушает эхо. Однако для создания эффекта требуется две точки. Одна будет здесь, принимающая, вторая там, сканирующая. Если здесь мы можем создать спокойные условия для работы, то там… Там это проблематично. Поэтому необходимо спокойное место. Тихое болото. В котором, для НИХ нет ничего интересного, а для вас опасного.

– Откуда узнаете, что выбрали такое место?

– После стольких лет наблюдений и попыток? Поверьте, определим. Другой вопрос, не можем найти его вторично. Ваша задача выжить, запустить маяк и получить оборудование.

– И что с ним делать?

– Оно само все сделает.

Доктор Шаев опять соврал. Дважды за столь короткий промежуток времени.

– Спасибо за разъяснения, - поблагодарил Костас.

– С завтрашнего дня тебе перестанут давать пищу, - продолжал доктор.
– В течение двух-трех дней произведем полную санацию организма. И только потом приступим к завершающей фазе. Пространственной транспортации.

Действительно два дня Костас сидел на минералке, стакан в три приема, и спал в подобие батискафа. Ему промыли желудок, вывернули кишки, выгнали мочу, заставили пропотеть. Даже сперму и ту слили. Процедурка жесть! Он даже выказал доктору свое недовольство.

– А что естественным путем не сделать?

Артем Моисеевич оставил его намек без внимания.

Закончив чистку, Костаса отвезли в операционную. Врачи действовали быстро и профессионально. Насколько он заметил, биоантенны представляли собой серебристые кольца. Биопередатчик смахивал на большого клеща.

– А вот это мы называем Червем, - показал ему Артем Моисеевич спираль.
– Генетически модифицированный организм из твоей крови и тех датчиков, что носил. Обладает исключительно полезными качествами. Червь помнит все твои характеристики в покое, при нагрузках, стрессах и критических ситуациях. Знает способность твоего организма к кроветворению, мочевыделению, дефекации, регенерации тканей, процессу возбуждения, семяобразования и эякуляции, и много того о чем человек не задумывается, живя обычной жизнью. Вживленный в организм, он в дальнейшем, в случае отравления, укуса ядовитой твари или инфекционного заболевания, поможет перебороть хворь. Мешать он не будет, и ощущать его тоже не будешь. Единственная неприятность, выброс гормонов в кровь в конце первого получаса после активации и контрольное сканирование через две-три недели. Больше не досадит. Активировать его просто. Достаточно сделать пару резких движений или причинить себе боль. Поэтому с сего момента тебе прописан покой.

Два последующих дня Костас провел в ожидании в барокамере без воды и питья.

– Когда загорится красная лампочка, встанешь перед дверью. Загорится зеленая, дверь откроется… Просто шагни вперед - предупредили его.

– И все?
– не поверил Костас.

– Все.

– А если не шагну?

– Так или иначе, выпрем.

Костас был спокоен. Даже противный зуммер какого-то прибора, напоминавший комариный писк его не сильно раздражал. Хотя комаров

он не любил. Любил не любил… К чему об этом? Сорок процентов это не мало. Однако и не больше оставшихся шестидесяти. Но будь это соотношение еще хуже? Тридцать на семьдесят или двадцать на восемьдесят? Что тогда?

– Готовность номер один. Десять секунд. Готовность номер один. Девять секунд… - гундосил голос.

Костас подошел и почти вплотную стал к двери, физически ощущая за ней страшный холод. По контуру проема образовалась тонкая каемка инея.

– Готовность номер один. Три секунды. Готовность номер один. Две секунды…

Костас отсчитывал вместе с голосом.

Вспыхнула зеленая лампочка. Раздался треск наэлектризованного воздуха. Дверь надсадно подалась на него и в бок. Навстречу выдох бесконечной темноты и стужи.

– Хаййе…

“Блаженны нищие…” - подумал Костас, шагая в пустоту…

3.

Сердце стукнуло один раз и… Костас налетел на ствол огромной изогнутой березы. В последний момент спружинил удар, подставив руки. Больно ударившись ладонями, не устоял и откатился в траву.

В высокой сини неба яркое солнце. В головах, стоят, не шелохнутся, иссушенные полуденным зноем метелки вейника. Разморено цвикают кузнечики. Здесь, там, везде… На стебле василька раскачивается желто-черная блошка, не решаясь расправить крохотные крылышки. Над самым ухом гудит трудяга шмель. Порхают голубянки, кружат в своем бесхитростном танце. Застрекотала сорока. Лесной тараторке отвечает вторая, с другого конца луга. Чиркнув над вершинами деревьев, на ветку березы садится ворон. Открыв клюв, крутит головой. Жарко!

Порыв ветра колышет вейник и василек. Блошка, взобравшаяся на ярко красный бутон цветка, так и не насмелившись взлететь, падает на землю. Следующий порыв приносит прохладу и влажность реки. Мир словно наполняется сиянием волн и прибрежным легким плеском. Сладко пахнет донник.

Костас приподнимается на локтях. Оглядывается поверх макушек трав. Нескошенный своевременно луг. Внизу, ближе к лесу, составлены в пирамиду почерневшие от времени жерди, еще дальше, за кустами, проблеск воды.

Замолкает сорока. Скакнув по ветке, улетает. Ворон, тяжко взмахнув крыльями, пропадает из вида. Хрустнула валежина, щелкнул сломанный прут. Человек, хоронясь в тень, идет по краю луга, размахивая кожаным походным ведром. Он одет в облегающие штаны и короткую куртку с узкими рукавами и со шнуровкой вместо пуговиц. Под курткой простая рубаха. На бедрах широкий пояс с ножнами для баллока. Человек молод и беспечен. Запутавшись во вьюнах мышиного гороха, едва не падает, отпускает крепкое словцо и идет дальше, высоко поднимая ноги.

Долго раздумывать не когда. Костас скользит следом.

Луг заканчивается у редких ив, дальше два шага песчаной прибрежной полосы. Ленивая вода не течет - стоит, шлепая в песок волной.

Парень, осматривается куда ловчее стать, не испачкав сапоги. Наконец выбирает место, шагает, наклоняется и черпает ведром воду. Черпает не аккуратно, цепляет за дно. Выпрямляется, отставив руку подальше, уберечься от брызг стекающей с ведра водой.

Удар в шею отозвался хрустом. Подхватив обмякшее тело, отволок к ивам. Быстро расшнуровал куртку, стащил. Примерил рубаху. Маловата, но сойдет. Снял с парня сапоги. За голенищем припрятан скин-ду, острый как бритва кинжальчик. Расстегнул пояс, сдернул штаны. Под штанами феморале*. Оставил. Бывший хозяин чистоплотностью не отличался.