Крыса в чужом подвале
Шрифт:
Обходя где возможно грязь, а где запросто шлепая по воде, они вышли к мосту через ров. Подгнившее дерево мягко бухало под каждым шагом.
– Пошевеливайтесь!
– поторопили их с надвратной галереи.
– Фрайха приказала закрывать. Чего тащитесь?
– Ждем, пока обед разогреете!
– ответил Дёгг.
На башне весело заржали. Стражник заголил задницу.
– Эй, едоки! Рожи не треснут повдоль от нашей каши?!
– веселье на стене пуще прежнего.
Проходя ворота, Костас отметил чрезмерную древность камня и увы, чрезмерную его порчу. Кладка левой башни
– Баба она и есть баба. Ветер не в голове, так в дырке, - осуждающе пробурчал Дёгг.
Их остановили сразу за воротами, при выходе на площадь.
– Кто такие?
– вышел на встречу сутулый воин. Судя по знаку на плече - декарх.
– Пришли на Призыв, - объявил Руфус, перехватывая меч под другую руку.
– Со мной товарищи.
– Вояки, - фыркнул подошедший к декарху стражник. Судя по походке, он, как и его командир, скрасил дежурство не одной бутылкой вина.
– Туда идите, - указал декарх в сторону казарм.
– Подождете. В церкви службу закончат, капитан вас посмотрит. Кто воевать будет, а кто домой пойдет, - и сыто отрыгнув перегаром и луком, добавил.
– Не воевавши.
У казарм толкался народишко. Собралось человек сорок, таких же вояк, как и они. Сразу и не поймешь служивые ли, оборванцы ли, сбежавшие ли от лихой беды пениты*. Грелись у жаровен, ели припасенное, переговаривались.
Новичков встретили с недовольством. Самим тесно.
– И что они все будут драться?
– спросил полушепотом Руфус у Дёгга.
– Конечно. Думал один ты такой умный.
С Руфуса сразу сошла вся уверенность. Здесь присутствовали люди и побоевитей, чем они со своим земляком. Но что его утешило, молчаливый плешивый спутник выглядел совсем дубиной. Или монахом. Монах и на войне. Чудно! У них в деревне, когда береговые с заозерными сходились стенка на стенку, поп прятался в подвале собственного дома. Трус был отчаянный!
Они с трудом протиснулись к огоньку. Попритерлись, притолкались, погрызлись за теплое местечко. В тесноте да не в обиде! И разговор промеж собой вести легче.
– Сказывают капитан у них бывалый.
– Знаю я его. Смон ди Руджери. Его прежний император самолично отметил за геройство под Вужом.
– Значит, понимает толк в людях, - говоривший покосился в сторону Дёгг, Руфуса и Костаса.
– А чем мы хуже вас?
– полез с разборками Дёгг, уловив намек. Пошатавшись по свету он твердо усвоил, в любой компании надо сразу показать чего стоишь. Если потребуется и в зубы въехать. Иначе серьезно не воспримут. В обоз отправят или передник наденут и на кухню, бабью работу исполнять. И денег за работу положат хер да полхера!
– Может и не хуже. Но и не лучше, - успокоили его. Тут таких петушистых каждый второй. У кого оружие, тот себя и уверенней чувствует. Сам императорский друнгарий им кум.
Крепкий ратник в кольчужном доспехе, с деревянным щитом в ногах, медленно пережевывал курицу. Курица давнишняя. Мясо серое, с душком. Однако у других и такого харча нет, поглядывают, слюни глотают. Рядом с ратником, должно быть брат, точная
– А что про оплату говорят?
– С их грошей точно не разбогатеешь.
– Это-то понятно. А призовые?
– Какие призовые? На замок глянь! Тут с деньгами не густо.
– А на службу возьмут, коли одолеем… Ну, этого? Рейнха!
– Как проявишь себя. Но в Призыве ничего о том не сказано.
– Угу. Опосля воины взашей вытолкают. Своих глянь сколько, - говоривший понизил голос.
– Не титьку мамкину сосут, каши с мясом просят. Кхе-кхе-кхе!
– Дак и кто в таком деле много обещает? Может и воевать не доведется.
– Деньги-то дадут? Зря, что ли пришли!
– заволновались у жаровни.
– Кто его знает.
– Дадут малость.
– То-то малость…
– А я бы остался. Все легче, чем в поле.
– Тут служить, сгниешь раньше старости.
– Этим вроде ничего. Охране-то. Прикормились.
– Ничего… Муди тиной поросли!
У огня беззлобно засмеялись.
На церкви коротко звякнуло симантр. Люди зашевелились.
– Строиться выходи, - крикнул собравшимся декарх.
– Пошевеливайтесь сукины дети, не на ярмарке рты разинув ходите!
– Пошли что ли, - вздохнули под самым ухом у Костаса.
– Давай скорей, заеб…нцы!
– надрывался декарх.
– Будет капитан ждать, пока вы жопы от теплого места оторвете!
Прибывшие выстроились как велено, в две шеренги. Напротив друг друга. Все сорок три человека. Не схожие ни внешностью, ни вооружением. За исключением разве братьев.
– Строй держите!
– метнулся вдоль строя декарх.
– На манде волос ровней, чем вы оглоеды стоите.
Шеренга подровнялись. Но все одно неладно получилось.
В дальнем конце показался капитан. В хорошем панцирном доспехе, пояс в золотом шитье. Ножны меча обтянуты красным бархатом. На плече накидка с гербовой цаплей рода Бортэ. Взгляд Руджери суров. Брови сведены к переносице. Он крайне не доволен. Гнать бы всех подряд, харч господский не изводить попусту. Но нанять приличных служивых, казна пуста. Более не подготовленным вступать в войну ему не приходилось. Что у него есть? Торквесы*? Полста человек не наберется. Карнахи? Замковые лодыри, привыкшие спать на страже, шпынять крестьян, да драться спьяну. И тех недостаток. Человек восемьдесят. Теперь эти… Птохи. Убойное мясо, которое еще хуже, чем карнахи.
– Чему обучен, - обратился он к первому в левой шеренге.
– Так это… копейщик я, - замямлил воин, вытягиваясь в струнку.
– Могу с луком управляться.
Капитан его не дослушал, обратился к следующему. Но уже из правой шеренги.
– Чему обучен?
– Мечник я, - отозвался вопрошаемый и выпяти вперед живот. За пояс заткнут дюсак. Штука хорошая, но не меч все же.
– Ты?
– уже допытывал капитан следующего… и следующего… и следующего.
– Мечник… Лучник…Копейщик… Алебардщик… С баллистой управляюсь… Мечник… Копейщик…