Крыса в чужом подвале
Шрифт:
Кайрин бросила на стол тощенький кошелек. Губы Мобаса презрительно дрогнули. Матуш из такой скромной суммы не выплатит ему ни фолла.
– Я могу поучить тебя учтивости.
– Не стоит тратить на меня свое драгоценное время, - извинительно произнес Мобас.
– Эти расходы не оговорены.
“Совсем другое дело!” - расцвел Мобас.
– Через полторы недели я навещу шена, - пообещала Кайрин.
Закончив разговор, Мобас почтительно поклонился и ушел, не забыв прихватить денежный презент. Кайрин хотела налить себе напитка, но въедливый запах пота и цветочной воды отбил охоту. Она глянула в сторону Ифиа. Тот коротал время в одиночестве, забавляясь бросанием астрагал*. Любопытно,
Кайрин спустилась к черному ходу. Одно из преимуществ ,,Святых Путников”, он, имея один вход, обеспечивал посетителю сразу три выхода. Один в район Воинского кладбища, где уже давным-давно хоронили столичных бродяг и попрошаек и откуда легко выбраться за стены города. Второй выход чередой проходных дворов выводил к Грязным Порогам, району заселенному приезжими, решившими обосноваться в Тайгоне и где кануть в безызвестность легче легкого. Третий на задний двор гирокомии - императорской богадельни для увечных и неимущих, занимавшей целый квартал. От гирокомии прямая дорога в Старый город, обширный район, куда не любили соваться виглы*, а равдухи появлялись только в случаях острой необходимости.
Перевернув касулу* на левую сторону, теперь она была не столь нарядна, Кайрин вышла в третий выход. Её уже поджидал легкий фургончик. Она быстро забралась внутрь.
Ехали шесть кварталов. Затем Кайрин покинула фургончик. Сейчас никто бы не признал в ней девушку, вошедшую в трактир ,,Святые Путники”. Касула полностью скрадывала фигуру. Большой капюшон затенял лицо и разглядеть под ним что-то возможно только заглянув под него. В руках девушка несла маленькую корзинку, которую обычно носят нищенки, подрабатывающие в носокомии* Святого Армора. Сопровождал Кайрин огромный детина в кожаном камае* и вооруженный тесаком под стать себе.
Пройдя квартал, девушка повернула в улочку на спуск. Конечно в карете или в кабриолете удобней и быстрее, но в Старом городе так никто не перемещался. Максимум что мог позволить себе здешний обитатель проехаться на телеге запряженной волом.
В конце улицы, оглядевшись, Кайрин подвернула капюшон. На отвороте ясно обозначился угольный знак Рыбы. Сэм до этого державшийся в отдалении, приблизился. Теперь их разделяло не более двух шагов. Кайрин свернула за угол и уверенно пошла дальше, ловко перепрыгивая лужи, канавы с нечистотами, прорехи в мостовой. Булыжник без зазрения совести растаскивали по хозяйственным нуждам. Печь поправить, в качестве гнета соленья придавить, ну и швырнуть в недруга - куда же без этого!
Из замызганной капилеи*, дверь настежь в окнах дыры, в след Кайрин свистнули и отпустили сальную шуточку. Ржали до колик. Сэм предостерегающе положил руку на тесак. Хохоту еще больше! Иди милый пока тебе эту железку в глотку не засунули.
Улочка, зажатая обветшалыми хибарами, сползала по холму. Впереди базарчик. Народу не много. В основном у столба Экзекутора. Прикованный цепью преступник отличная забава. Мужики дразнили голодного едой, бабы скулили над ошметками вырванного члена (лиходей насиловал девиц). Детишки бросались камнями и кизяками. Обезумивший от голода клефт, под хохот и ругань, жрал конский навоз.
Кайрин прошла самым краем базарчика, купив на фолл большое красное яблоко. Яблоко стоило дешево, но торговке повезло. Мелок товар да с прибытком! Кайрин больше ничего не требовалось, а меньше монеты в империи просто не чеканили.
У Черного ручья, ручей действительно черен, дубильщики сливали в него всякую дрянь, Сэм помог Кайрин перебраться по шаткому мостку. Его и мостком трудно назвать. Так. Толстая
Чем дальше они забирались вглубь Старого города, тем больше Сэм проявлял беспокойство. От развалин церкви, двое удальцов проследовали за ними целый квартал и отстали. Затем прицепился старикашка, грязный и опаршивевший. Опираясь на костыль, он провожал их сотню шагов, шельмуя рукой в мотне. Потом исчез. Куда? Сэм не заметил. Словно сквозь землю провалился. Затем на встречу попалась троица. В угольно черной коже, на поясах длинные тесаки. По сравнению с их оружием тесак Сэма ножик для фруктов. Да и сам он выглядел рядом с черными безобидной деревенщиной. Сэм, было сунулся вперед, как никак в его обязанности охранять бьянку. Но троица почтительно раскланялась с Кайрин и пошла дальше. Сэм облегченно вздохнул.
Наконец они достигли цели. Кайрин оглядела улицу и постучала в дверь медной ручкой.
Открыла дородная женщина. Круглое лицо в желтых пятнах проходящих синяков.
– Благородная, бьянка, - поклонилась женщина.
– Дилис? Опять?
– грозно спросила Кайрин.
Женщина тяжко вздохнула и не ответила.
Вошли во дворик, сплошь завешанный белой тканью. Ремесло белошвейки считалось хлопотным и малоприбыльным, но, тем не менее, способным прокормить семью. В вольере затявкали щенки. В Старом Городе многие держали собак в качестве добавки к рациону. Некоторые не брезговали кошками, да и меньшей живностью тоже не особенно гнушались.
Кайрин пересекла дворик, обходя бельевые завесы. За ней тенью Сэм. Дилис тщательно заперла двери и тут же словно запамятовав, закрыла ли? проверила все запоры.
Девушка подождала белошвейку. Дилис трусцой забежала вперед распахнула дверь.
– Прошу вас, бьянка, входите!
Комната первого этажа чиста и опрятна. У окна стол с аккуратно стопкой сложенной тканью - выполненной работой и еще большей стопкой с предстоящими трудами. Столько же лежит на табурете. На подоконнике рядом с цветком тяжелый утюг. На печи в глубокой сковороде, попыхивая парком из-под крышки, томятся бобы. За печкой отгорожен закуток для мытья. На узкой лавке пристроено ведро с водой и черпак. В самом светлом углу комнаты, на стене, висит шкафчик со слюдяными вставками. В приоткрытую дверку видна расписная тарелка и сложенная нарядная скатерть. Тростниковая дорожка на полу протянута к входу в спальню, завешанному накрахмаленной занавеской, и началу лестницы на второй этаж. За лестницей спрятан веник и савок.
– Где он?
– спросила Кайрин.
Женщина бросила умоляющий взгляд. Но он Кайрин не тронул.
– На верху, бьянка, - пролепетал женщина.
Кайрин стремительно поднялась на второй этаж.
Мужчина коротал время за выпивкой. Аромат Такая легок и весел. Пить такое вино жителю Старого Города не по карману. Однако в семье белошвейки его почему-то пьют.
При виде Кайрин, мужчина вскочил и поклонился.
– Всех благ, бьянка! Всех благ и здравия!
– Ты, кажется, плохо понял мною сказанное?
Мужчина зыркнул в сторону жены. Наболтала, бог весть что дура!
– Я все прекрасно понял, бьянка - поклонился мужчина.
Кайрин отдала корзинку Дилис. Та приняла её как самую величайшую ценность.
– Руку, - потребовала Кайрин.
– Что?
– насторожился мужчина.
Сэм прыгнул ему за спину и приставил к горлу тесак. Кадык нервно дернулся вверх-вниз. Острое лезвие прорезало кожу.
– Прошу вас, бьянка, - сипло проронил перепуганный мужчина.
– Ну!
Мужчина не уверено протянул руку, словно для пожатия. Кайрин тряхнула рукавом и скин-ду скользнул ей в ладонь. Она быстрым движением схватилась за указательный палец, отвела в сторону. Раззз! И отсекла две фаланги.