Крысиные тропы. Как наркомафия контролирует мир
Шрифт:
Приехали в райцентр Нау. В аптеке после долгих поисков разыскали весы, на которых вполне можно было взвешивать картошку. На одну чашку для равновесия положили две скрепки, а на другую — пакет.
— Вынимать не будем, а то снова придется опечатывать.
После этой процедуры, наконец, появилась и милиция. Допрашивал меня сам начальник районного УГРО, который сразу же безапелляционно заявил:
— Ну что, парень, попался. Но я ведь тебе могу и помочь. Если расскажешь, где и у кого ты купил наркоту, я напишу в протоколе, что у тебя изъяли только 0,1 г наркотика.
Такой оборот беседы мне крайне не понравился. Об этих подвалах мне уже приходилось слышать и туда очень не хотелось. Однако я прекрасно понимал: стоит только для оправдания сослаться на какого-нибудь мифического торговца на базаре и это будет занесено в протокол — потом не отмоешься. Ну нет, думаю, никаких выдумок!
— Понятия не имею, как эта дрянь оказалась у меня. Я думаю, что ее подкинули. Но это не мое. Да вы на меня посмотрите, я даже обычных сигарет не курю, не говоря уже о том, чтобы колоться.
Оперативник бросил взгляд на мои нетронутые иглой вены и что-то пробормотал на своем языке.
— Да, действительно, на наркомана ты не похож. Доза, конечно, смешная, ценности большой не представляет, — на глазах помягчал начальник УГРО. — Пытаться продать — смысла нет. Тут, знаешь, какие объемы, что твои жалкие 10 г.
— Мое задержание может вызвать скандал. Думаю, те, что подсунули наркотик, на это и рассчитывали. Но если я сегодня смогу уехать, то даже и не вспомню про этот случай.
— Это что — угроза или просьба?
— Боже упаси! Какая еще угроза?
— Ладно. Ты пока посиди, а мы решим, что с тобой делать, — начальник уголовного розыска вышел из комнаты.
Короче, УГРО от меня отказался, передав на попечение следственного отдела науского ОВД. Наркотика, опия-сырца, после третьего и последнего взвешивания оказалось 6 г 300 мг. Это не слишком обрадовало — количество наркотика хоть и уменьшилось, все равно оставалось в пределах уголовно наказуемой в Таджикистане дозы, которая составляет 0,5 г и выше.
После долгих уговоров надо мной сжалились и разрешили позвонить в консульство. Оттуда приехал третий секретарь, с которым я всего за два дня до всех этих событий разговаривал в своем номере в Ходженте.
— Постараемся вам помочь. Хотя, как вы понимаете, сделать мы можем немногое. Да, и еще одно, мы тут выяснили, что по статье 240 УК Таджикистана вам грозит от 5 до 10 лет с конфискацией имущества.
Последний пункт меня не мог не рассмешить, ведь из всего имущества у меня и были-то только описанные при изъятии три сорочки, журналистские блокноты и сто долларов. Консульству хотелось верить. Но, как ни покажется странным, основная надежда была на местных милиционеров. Еще в первый вечер мне сказали так:
— Не все в Таджикистане совесть потеряли. Не бойся, мы все выясним.
Многие из сотрудников местной милиции мне выражали свое сочувствие, поверив, что я в этой истории лицо потерпевшее. Но не все сочувствовали абсолютно и искренне. Однажды ко мне подошел какой-то человек, который, не представившись,
— Эй, Алексей, — сказал сопровождавший меня милиционер, когда этот тоже журналистотошел, — у узбеков есть поговорка: зажми свой арбуз под мышкой!
Тене расслабляйся, а не то разобьешься вдребезги. Как вскоре выяснилось, коллегатрудится в Министерстве безопасности. Я честно старался удовлетворить его профессиональное любопытство, но до сих пор не понимаю, что же ему было от меня нужно.
Между тем ситуация никак не прояснялась. Настроение было неважное. Его никак не улучшил краткий разговор с прокурором, который заявил, что формальных оснований закрыть дело у него нет, поэтому мне придется посидеть некоторое время в изоляторе временного содержания…
Уже позже милиционеры мне сказали:
— Из нашего ИВС ты не выйдешь. Там такие условия, что даже местные с трудом выдерживают. Ну, а ты… Да и настоящих преступников хватает. В общем, ночевать будешь здесь, в кабинете у следователя. И выкрасть тебя тем, кто подбросил наркотик, отсюда будет непросто.
То, что пропасть бесследно в Таджикистане прощепростого, мне было известно, так что в целях самозащиты приходилось на ночь класть под дверь монтировку. Потом начались допросы и очные ставки с таможенниками, задержавшими меня. О нарушении правил, о том, что в момент изъятия понятые отсутствовали, я написал в первом протоколе еще на таможенном посту и продолжал твердить это на всех очных ставках. И не знаю, что сыграло свою роль: то ли моя настойчивость, то ли дружеское отношение ко мне милиционеров, здоровавшихся со мной за руку, не могли не заметить таможенники, однако те растерялись и начали показывать то, что было на самом деле, а именно: протокол об изъятии подписали трое, но двух из них в тот момент в комнате не было, они зашли позже, когда злополучный пакетик уже лежал на столе.
Еще мне очень помогло то, что в показаниях обоих понятых были явные противоречия. Один из понятых долго отказывался подписывать свои показания на очной ставке. Следователю пришлось его убеждать на таджикском языке. Насколько я понял, тот подчеркивал, что дача ложных показаний сурово карается. Тогда понятой расписался, что видел, будто сверток достали из-под подкладки сумкиНо описать того, кто именно вынул, не смог. А второй понятой заявил, что первого в момент обнаружения наркотиков в комнате не было.
Во всей этой истории и следователя, и меня интересовал вопрос: где подложили? Конечно, вполне возможно, что прямо на таможне. Но больно уж у самих таможенников был растерянный вид. Да еще эти глупые проколы с оформлением документов. Если бы это были таможенники, то уж наверняка они бы устроили все так, чтобы не подкопаться. Значит, оставался единственный вариант: я оставлял свою сумку без присмотра в гостинице, пока был в городе Чкаловске, что недалеко от Ходжента. Перегородки между балконами доходят там только до уровня человеческого роста. Замки примитивные, так что любой свободно мог зайти.