Ксанское ущелье
Шрифт:
Но слава богу, кажется, пока вокруг все спокойно.
Из-за спины старого Бесы выскользнул шумный, как курица-несушка, распорядитель. Он вывел за собой разгоревшихся стыдливым румянцем девушек-гармонисток, подставил им тяжелые дубовые табуретки, даже смахнул широким платком пыль.
— Ваш черед, красавицы!
Тонкие пальцы пробежали по голосистым кнопкам. Девушки переглянулись. Одна из них, прикрыв глаза длинными стрельчатыми ресницами, чуть качнула головой: «Начинаем», и над нихасом, над принаряженными
Первой в круг вышла высокая, смуглолицая девушка с темными, как ночь в горах, глазами; двумя ручьями струились по белому праздничному платью тяжелые, тугие косы, на высокой груди позванивали мониста.
Не утерпел Васо, кинулся вслед за ней в круг — и получил в награду быстрый, ласкающий взгляд. Удивленно вспорхнули гибкие, вразлет, тонкие брови, и вот легкая ладонь, как лебединое крыло, прикрыла смущенно зардевшиеся щеки.
То быстрее, то медленнее, то громче, то тише, как горная река, бурля на перекатах и игриво обегая валуны, плескалась мелодия.
Васо хотелось, чтобы танец был нескончаемым, чтобы еще и еще летел он, едва касаясь носками земли, чтобы еще и еще обжигал его сердце быстрый, как молния, девичий взгляд из-под тонкой руки.
— Хорошая пара! — цокают языком старики.
— Эх, где наши молодые годы!
— Словно орел с орлицей!
Васо не слышит голосов. Почему не выходят в круг новые пары? Если бы мчались по кругу другие танцоры, он бы мог не отрываясь глядеть и глядеть на девушку, чей пылкий взор обжег сердце.
Когда гармоники враз оборвали мелодию, Васо в волнении забыл поблагодарить девушку за танец, и, когда собрался сделать это, в кругу ее уже не было, а его хлопал по плечу Илас:
— Глаза не прогляди!
Васо смутился, потупился:
— Не надо так шутить, Илас. Разве для меня, бедняка, такая девушка? Потанцевал с ней — и на том спасибо…
— Пожалуй, ты прав. Говорят, во всем ущелье Лехура лишь одна такая красотка. От женихов отбою нет.
На глаза Васо словно упала тень. Илас не заметил и, поглядывая по сторонам, продолжал:
— Может быть, и отдали бы ее уже, да отец сказал, пусть сама выбирает. А она всем на дверь показывает. Помяни мое слово, пробросается…
«А не был ли ты сам, дорогой, среди тех, кто безуспешно сватался? — подумал Васо об Иласе. — Уж очень честишь девушку». А вслух сказал:
— Пойдем лучше посмотрим на борцов!
— Пойдем, — легко согласился Илас, устремляясь к поляне, от которой доносились звуки зурны. — Из низовий какого-то знаменитого борца ждали. Хвастал: у нас ему соперников нет! А красавицу, чтоб ты знал, с кем отплясывал, Ольгой зовут. Не забудешь?
— Да уж постараюсь!
Они едва протиснулись сквозь толпу. Как два петуха, едва не касаясь друг друга потными лбами, ходили борцы. Растопырив руки, они не спешили
Неутомимо бегал по кругу высохший, как гриб, коротконогий старик с желтыми, прокуренными усами и осипшим от волнения голосом. Суковатой палкой он норовил угодить по носкам сапог напиравших болельщиков.
— Осади! Осади! Кому говорю — осади! — задорно вскрикивал старик, когда палка настигала зазевавшегося. — Все хотят смотреть, не ты один! Осади!
Пела зурна. Рокотал доли [10] . Будоражили, не давали борцам сосредоточиться азартные крики болельщиков. Как мечтал каждый борец блеснуть силой и ловкостью, выходя на круг! А тут вдруг рушилось все под эти задорные звуки зурны, под нетерпеливые советы, под колющие усмешки.
— На грудь бери!
10
Доли — барабан (осет.).
— Обходи его! Н-ну!
— Ах, неумехи! Будто спать вышли!
— Не умеете бороться, уступите место!
— Подсекай, разиня! Подсекай!
Нередко опытный борец терялся под лавиной этих подсказок, бросался вперед и попадался на простейший прием менее искусного, но хладнокровного соперника — и оказывался припечатанным лопатками к земле. И те же болельщики, что только кричали: «Подсекай! Подсекай!» — провожали неудачника насмешливыми взглядами, ворчали: «Поторопился с подножкой… Надо лучше было захват попробовать… Он с подножкой, а тот не будь дураком…»
…В кругу между тем остался победитель — смуглокожий, с неохватными плечами и длинными руками борец. Зная свою силу и опыт, он не спеша поглаживал холеные, тщательно постриженные усы, спокойный, довольный, уверенный в себе, подогретый чашей доброго вина. Раз-другой, высокомерно поглядывая на собравшихся, он прошелся по кругу, почтительно раздвигавшемуся, отступавшему передним без лишних напоминаний старика распорядителя.
Задорно запела зурна. Забили в барабан торопливые пальцы, подзадоривая охотников помериться силой. Но в круг никто не спешил.
— Неужели нет никого под стать этому буйволу? — забеспокоился Васо.
— Если бы! — вздохнул Илас. — Может, где далеко? Я ближние аулы знаю. Нет…
— Издалека ждем, — проворчал, продвигаясь к ним, худощавый, как осинка, юноша. — А сами что?
— Уж не ты ли, Кизилбек, собираешься схватиться с этим быком? — миролюбиво усмехнулся Илас.
— А хоть бы и я!
— Спятил!.. Он же тебе все кости переломает!
— Не переломает.