Ксеноцид (др. перевод)

Кард Орсон Скотт

– Она согласилась вызвать из клетки тебя, – фыркнула Квара, – но отключать аудиоподдержку мониторов не хочет.

– Мы должны задокументировать каждую секунду разговора с Сеятелем. Для ясности.

– Эла, когда же ты наконец вырастешь? – вздохнул Миро.

– Я?! – взорвалась Эла. – Я вырасту?! Она вваливается сюда и ведет себя так, будто она Nossa Senhora на троне…

– Эла, – остановил ее Миро, – заткнись и послушай меня. Квара – единственная надежда Сеятеля в этом эксперименте. Ты

же сама знаешь, она может помочь нам, если…

– Ну хорошо, – согласилась Эла, перебив его на полуслове, потому что уже поняла смысл его доводов и отступила. – Она враг всего живого и разумного на нашей планете, но я отключу аудиоподдержку мониторов. Ей захотелось личной беседы с братом, в смерти которого она повинна? Отлично, она получит эту беседу.

Это уже было чересчур. Квара не выдержала и тоже сорвалась.

– Можешь ничего не выключать, – проговорила она. – Я жалею, что пришла сюда. Глупая ошибка.

– Квара! – рявкнул Миро.

Она остановилась у дверей лаборатории.

– Надевай костюм и иди к Сеятелю. Он-то здесь при чем?

Квара бросила испепеляющий взгляд на Элу, но все-таки направилась к стерилизатору, из которого несколько минут назад вышел Миро.

Миро почувствовал облегчение. Он прекрасно понимал, что у него здесь никакой власти нет и что обе сестры спокойно могли высказать ему, куда он может отправляться со своими приказами, но факт их капитуляции свидетельствовал, что на самом деле они хотели капитулировать. Квара действительно хотела поговорить с Сеятелем. И Эла хотела, чтобы Квара с ним поговорила. Все-таки они могли забыть о личных спорах и раздорах ради спасения других. Значит, есть еще какая-то надежда на возрождение семьи.

– Стоит мне только зайти внутрь, как она сразу включит звук, – сказала Квара.

– Не включит, – отрезал Миро.

– Но попробует, – предупредила Квара.

Эла с презрением взглянула на нее:

– В отличие от некоторых, я умею держать слово.

Больше они друг другу ничего не сказали. Квара зашла в стерилизатор, чтобы переодеться. Несколько минут спустя она показалась в клетке, с костюма на пол струйками сбегала убивающая десколаду жидкость.

Миро услышал шаги Квары.

– Отключай, – сказал он.

Эла потянулась и нажала кнопку. Звук шагов исчез.

– Если хочешь, я могу проиграть тебе, о чем они будут говорить, – прошептала ему на ухо Джейн.

– Значит, ты слышишь их? – шевельнул губами Миро.

– Компьютер подсоединен к нескольким мониторам, которые чувствительны к вибрации. Я научилась нескольким забавным штучкам и теперь без труда по малейшей вибрации могу определить, что говорится в комнате.

– Тогда давай, – сказал Миро.

– А как насчет угрызений совести по поводу вторжения в частный разговор?

– Совесть меня не беспокоит, – ответил Миро.

На карту была поставлена судьба целой планеты. Кроме того, он сдержал слово –

прослушивающее оборудование действительно было отключено. Эла не может слышать, о чем говорится внутри.

Сначала шел обмен пустыми фразами: «Ну, как дела?» – «Плохо себя чувствую» – «Очень больно?» – «Да».

Но вскоре Сеятель отбросил в сторону формальности и сразу перешел к сути дела:

– Почему ты хочешь, чтобы мои люди оставались рабами?

Квара вздохнула, но, надо отдать ей должное, раздражения в этом вздохе не было. Миро научился чувствовать состояние людей. Скорее в ее вздохе прозвучала печаль, даже скорбь. А не та злоба, которую она демонстрировала своей семье.

– Я не хочу этого, – сказала она.

– Может быть, не ты заковала нас в цепи, но у тебя имеется ключ, а ты отказываешься воспользоваться им.

– Десколада – не оковы, – возразила она. – Оковы – это ничто. Десколада же – живое существо.

– Я тоже живой. Мой народ живет. Неужели жизнь вируса более важна для тебя, чем наши жизни?

– Вас десколада не убивает. Ваши враги – Эла и моя мать. Это они с легкостью убьют всех вас, лишь бы десколада не убила их.

– Разумеется, – прошептал Сеятель. – Это естественно. Я бы тоже всех поубивал, лишь бы сохранить жизнь своему народу.

– Поэтому со всеми вопросами – не ко мне.

– Нет, именно к тебе. Без твоих знаний люди и пеквениньос в конце концов поубивают друг друга, так или иначе. У них не будет выбора. Если окажется, что десколаду обуздать невозможно, то либо она когда-нибудь расправится с человечеством, либо человечеству придется уничтожить ее, а вместе с нею нас.

– Им никогда не уничтожить ее, – сказала Квара.

– Потому что ты не позволишь.

– Как не позволю уничтожить вас. Разумная жизнь – это разумная жизнь.

– Нет, – шевельнул головой Сеятель. – С рамен можно ужиться. Но с варелез всякий спор бессмыслен. Выход один – война.

– Ничего подобного! – вспыхнула Квара.

И пустилась перечислять Сеятелю те самые доводы, что раньше приводила в доказательство Миро. Когда она закончила говорить, на некоторое время в клетке установилась тишина.

– Они все еще говорят? – шепотом спросила Эла у людей, склонившихся над мониторами визуального наблюдения.

Миро не слышал ответа. Наверное, кто-то просто помотал головой.

– Квара, – прошептал Сеятель.

– Я здесь, – ответила она.

В ее голосе уже не слышалось морализаторских ноток. Она не находила радости в своей жестокой морали.

– Ты не поэтому отказываешься помочь, – сказал он.

– Только поэтому.

– Ты бы сразу помогла нам, если бы здесь не была замешана твоя семья. Ведь в таком случае тебе придется капитулировать перед родственниками.

– Неправда! – выкрикнула она.

Ага! Сеятель попал в больное место.

– Ты так уверена в правоте потому, что они считают твое мнение ошибочным.