Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

Давыдов Виктор Сергеевич

— Не знаю. Столько времени прошло… жив ли, нет, не ведаю. Впрочем, как и то, что с нами произойдет завтра. Давайте-ка лучше подумаем, как нам выпутаться из этой заварухи…

Разбудили их мужские голоса. В открытую крышку погреба спустилась лестница и прозвучал голос унтера:

— Вылезайте, гости дорогие.

Седой и Анюта поочередно выбрались наверх, щурясь от света. Вчерашние похитители в том же составе стояли полукругом в сарае и насмешливо рассматривали пленников. Васятка и Трофимыч держали револьверы наизготовку. Нехорошее предчувствие вспышкой

промелькнуло на лице девушки, и это не укрылось от внимания унтера.

— Не боись, барышня, это они на всякий случай, мало ли чего придет в голову твоему кавалеру. А потревожили мы вас ни свет ни заря потому, что времени у нас нету, а разговор имеется, серьезный разговор. Вас, господин хороший, попрошу в избу. А мамзель тут под присмотром Васятки пока побудет.

Унтер сделал знак Седому и пошел к выходу. Седой взглянул на спутницу, кивнул ей, стараясь подбодрить, и последовал за старым знакомым. За ними подался и Трофимыч с наганом. На самом выходе унтер обернулся к молодому парню:

— Мамзели с утрева небось умыться надобно, так ты, Васятка, сопроводи.

Они гуськом прошли к дому, унтер и Седой зашли внутрь, а Трофимыч сел на крыльцо, поигрывая оружием.

Васятка оглядел Анюту и, весело фыркнув, засунул наган за ремень брюк:

— Пошли, прынцесса.

Он пошел первым, за ним Анюта. Насмешка парня ее задела, хотя она отдавала себе отчет, что ночь, проведенная на охапке сена, должна была наложить свой отпечаток на ее внешний вид. Остановившись, она машинально провела рукой по лицу и волосам, убирая соломинки, и огляделась. Сена в сарае было много, по всему видно, мужикам пришлось поработать. Она вдруг с горечью подумала, что вот такие простые, работящие мужики, а занялись разбойными делами. «Небось и семьи с детишками имеют, а поди ж ты… Стоп. А почему ты решила, что они разбойники? Может, просто узнали про клад и требуют разделить по справедливости хозяйские драгоценности, нажитые подневольным крестьянским трудом? Если так, то…»

Она не успела додумать. От ворот донесся нетерпеливый окрик парня. Встряхнув головой, Анюта направилась к воротам. Выходя, она случайно наткнулась взглядом на серп, засунутый за деревянную поперечину стены сарая.

Между тем в избе в это время унтер по-хозяйски сел за стол и, пристально глянув на бывшего батальонного командира, стоящего перед ним, медленно заговорил, тщательно выговаривая слова:

— Значит, так, ваше благородие. Нашли мы твои сокровища.

Муромцев сделал непроизвольное движение в сторону унтера, но тот ожидал подобной реакции и внушительно погрозил бывшему барчуку невесть откуда взявшимся наганом.

— Ну, ваше благородие. Не надо, не нервничай. Сам ведь понимаешь, если что, девчонке твоей конец, да и тебе не убечь… пуля, она догонит. А я тебе дело хочу предложить, — перешел он на полушепот. — Садись.

Муромцев сел на скамью напротив унтера. «Главное, успокойся и не дергайся, унтер правильно говорит. Что же, посмотрим, что ты там этакое замыслил», — приказал он себе и, глубоко вздохнув, приготовился слушать.

— Ты не боись, я за прошлое

на тебя зла не держу. И то сказать, не было счастья, да несчастье помогло. Я ведь тогда в тебя не попал. Офицерик один, Царствие ему Небесное, дорогу пуле перекрыл. Вот не будь тебя сейчас, как бы мы клад-то нашли? Вот и соображаю я, что нужны мы друг дружке.

Хозяин избы испытующе поглядел на собеседника, но тот молчал.

— Чего молчишь? — он повысил голос. — Почему вопросы не спрашиваешь? Барскую гордость свою выказываешь? Ничего, это пройдет. Я только об одном спрошу: тебя как нонче зовут-величают? Можешь не отвечать, документ твой у меня. И вот думаю я, наверное, товарищам из НКВД очень интересно будет побеседовать с бывшим белым офицером, который по родимой земле под чужим именем ходит.

— А сам-то за свое прошлое не боишься? — бывший штабс-капитан решил, что пора начинать диалог.

— Ну, я-то у советской власти на хорошем замечании, — усмехнулся Васильев. — Покаялся после того, как от вас сбежал, «перековался» и служил красным верой и правдой. Ну, ладно, повспоминали, и будя, — унтер встал из-за стола и снова, подмигнув Муромцеву, заговорил шепотом: — Сдается мне, ваше благородие, ход у тебя есть за кордон. А почему бы тебе меня с собой не взять? Сделаешь доброе дело — поделим клад по-честному.

«Вот оно как… а у него башка-то варит. Любопытно…»

— Надо подумать, — Муромцев постарался придать голосу максимум убедительности.

Унтер нетерпеливо поморщился:

— Времени у нас в обрез, сейчас думай, я помогу.

Парень действительно добросовестно выполнил указание унтера. Набрав ведро воды, он слил девушке, подал относительно чистое полотенце и, что ее окончательно сразило, достал из кармана пиджака небольшой обломок зеркала. Вытерев лицо и руки и прибрав волосы, Анюта улыбнулась парню и поблагодарила его. Парень ухмыльнулся, откровенно любуясь ею.

— Так ведь из «спасиба» шубу не сошьешь. А ты красивая. Слушай, пошли, разговор есть, — и он, взяв Анюту за руку, мягко, но настойчиво потянул ее в лес. Она было открыла рот, чтобы узнать предмет разговора, но Васятка, приложив палец к губам, сделал ей знак молчать. Они прошли через кустарник и стали углубляться в лес. Сделав несколько шагов, Анюта остановилась.

— Ну, давай говори, — сказала она парню, пытаясь высвободить руку, но тот вдруг мощным рывком привлек ее к себе и попытался поцеловать. Анюта захотела вырваться, но парень был значительно сильнее.

— Пусти, я мужу скажу, — в отчаянии выкрикнула она. Парень ослабил хватку, но продолжал крепко прижимать ее к себе.

— Тихо, тихо… нежилец твой дедушка, кончат его сегодня, Трофимыч сказывал. А если будешь со мной ласковой, то я за тебя попрошу у старшого. Чего такой ладной девке пропадать-то? — жарко прошептал он.

«Значит, точно порешат нас тут с Эдуардом Петровичем. Только бы они его раньше не убили», — молнией пронеслось у нее в мозгу, и в следующее мгновение Васятка почувствовал, что девушка перестала сопротивляться.