Кто бросит камень? Влюбиться в резидента
Шрифт:
Секретарь выскочил в приемную буквально сразу. Повернув покрасневшее от волнения лицо в сторону Климова, он на ходу недобро буркнул: «С тебя причитается», — и уселся на свое место. Следом через несколько секунд в дверях появился Свиридов. Не обращая внимания на недовольный взгляд начальника, Климов быстро достал из папки лист бумаги и протянул Федору Ильичу. Майор начал читать текст, и оба — и Климов, и секретарь — увидели, как недовольство на его лице исчезло, а усталость в глазах сменилась азартным блеском. Он невидяще посмотрел на Климова, нервно потер подбородок, снова впился
— Спасибо, Никита, — неожиданно осевшим голосом поблагодарил он сотрудника и, уже весь погруженный в свои мысли, шагнул к двери кабинета с документом в руках.
— Федор Ильич! — робко окликнул майора Климов. — А бумага-то как же?
— Какая бумага? — непонимающе обернулся тот. — А, ясно. Давай сюда папку, — и, увидев, что лейтенант замялся, сделал шаг и решительно забрал ее из рук Климова. — Давай, давай, я сейчас же доложу товарищу Селиванову. Через полчаса буду на месте, заберешь. Что у тебя с гостем?
— Сидит дома, наши все на местах.
Федор Ильич глянул на часы:
— Время еще есть. Значит, через полчаса у меня.
Дверь за майором захлопнулась. Ничего не поняв, но почувствовав позитивную тональность общения Свиридова и Климова, секретарь начальника отдела тоже сменил гнев на милость и как бы между прочим поинтересовался у лейтенанта, какие такие срочные заботы заставили его нарушить порядок проведения совещания. Но теперь уже пришел черед Климова продемонстрировать, кто есть кто в управлении контрразведки: «Хоть ты, младший лейтенант, и секретарь самого Селиванова, но основную-то работу делаю я и мне подобные сотрудники, так что извини, брат…» Он заговорщицки подмигнул секретарю, выразил ему сердечную благодарность и, напевая «Дальневосточная, опора прочная», пошел к выходу, как вдруг остановился и снова повернулся к секретарю:
— Погоди, Петро, чуть не забыл. А что это Никитин такой тусклый от начальства вышел? Случилось чего?
Петро сначала хотел ответить Климову тем же, но парень он был сообразительный и решил не усложнять ситуацию. Перейдя на полушепот, он сообщил Климову, что у Никитина арестовали брата, что тот написал рапорт начальнику и сегодня разбирали его дело. На вопросительный взгляд лейтенанта секретарь пожал плечами:
— Не знаю, но думаю — уволят. Не он первый.
— Да… дела, — невесело протянул Никита Кузьмич и подумал: «Только парень в понимание работы вошел… и на тебе». — А работать-то кто будет?
Вопрос повис в воздухе, оба замолчали. Первым нарушил молчание Климов.
— Слушай, Петро, а ты чего тут окопался? Давай к нам, нам грамотные ребята во как нужны, — напористо начал он, вглядываясь с надеждой в секретаря.
— Да я бы… — медленно начал тот, отводя взгляд. — Ты знаешь, каково жить в одной комнате с ребенком и матерью парализованной… А новый начальник обещал отдельное жилье дать.
— Так и у нас бы получил, — напирал Климов.
— У вас получишь, — иронически усмехнулся Петро.
Климов сердито сдвинул брови, но парень не захотел продолжать разговор.
— Ладно, ступай, работать надо. И не забудь, за тобой должок.
Когда в кабинете начальника
— Ну и ну, прямо арабские сказки Шехерезады.
— Немедленно проверим, — тут же отозвался Свиридов, застывший в настороженном ожидании реакции начальника.
— И как можно тщательнее. Слишком уж это… того…
Первая реакция была нормальной, именно так и он сам предполагал действовать.
Однако Федору Ильичу необходима была ясность по дальнейшим действиям.
— Но если это правда, — медленно начал он, — Муромцев для нее теперь на все пойдет. Умная фактически спасла ему жизнь и, я полагаю, заслужила его полное доверие. Может быть, все-таки?..
— Указание замнаркома может отменить только он сам, — внушительно, но нежестко произнес Селиванов. — Так что предлагаю усилить наблюдение и одновременно уточнить наличие драгоценностей. Этого зверя будем брать только с полной уверенностью, что драгоценности в наших руках. Все ясно? — пристально глянул он в глаза Свиридова и, не ожидая ответа, бросил взгляд на календарь. — Как обстановка по объекту Австриец?
— Как я вам уже докладывал, слежку он заметил сразу — наружники постарались — и пока ведет себя как ни в чем не бывало. Сегодня с утра прогулялся по городу, в контакты ни с кем не вступал. До совещания сидел в гостинице. А наш Близнец уже на пути в Москву.
— Значит, вы считаете, что, заметив за собой слежку, он не пойдет на встречу с Близнецом. А если на выставку заявится кто-то другой?
— Все будет зависеть от Близнеца. Если он почувствует опасность, подаст знак. Оперативная группа во главе с Климовым будет находиться рядом, в случае опасности будем брать.
— М-да… а если все-таки Австриец вывернется из-под «наружки» и явится на встречу?
— Тот же вариант — берем сразу всех, и здесь, и на юге.
— Понятно. Что ж, действуйте, желаю удачи. О результатах встречи доложить мне безотлагательно.
«Ну вот, Федор Ильич, а ты боялся, что он даст команду немедленно арестовать наших путешественников. Слава богу, до него, кажется, дошло, что игра, которую мы затеяли, может привести к серьезным результатам. Глядишь, и замнаркома убедит. И не такой он уж и вредный мужик, этот Селиванов, только непривычный к таким оперативным играм. Опять же, ответственность какая… просто время надо, чтобы опыта набрался, сработаемся», — радостно размышлял Свиридов, быстро шагая по коридору.
А Селиванов в это время стоял у окна и думал о том, как подсвистывает удача этому майору и нет ли в этой его везучести какого-то подвоха… А еще в глубине души он искренне хотел, чтобы этот мнимый австрийский коммерсант действительно увернулся от слежки и встретился с Близнецом. Вот тогда вся эта нервотрепка, от которой уже сердце щемит, разом и закончится. И казалось, судьба пошла навстречу его желаниям. Климов, уже в коридоре встретивший Свиридова, сообщил, что Австриец недавно покинул гостиницу и гуляет по городу.