Кто моя мама
Шрифт:
На Марию Лукьяновну рассердиться Галя не могла, а на ребят накинулась:
— Да что вы обо мне, как о стеклянной? Вернулась в свой дом, а тут меня всякими заботами хотят извести! Опять заболею да в больницу попаду из-за ваших приставаний!
— А мы тебя никуда больше не отдадим — ни в больницу, никуда! — решительно заявила толстая Сима.
Да что же это такое?
В феврале через город пролетали метели. Снегу навалило столько, что снегоочистительные
Котя Черенков стоял в воротах своего двора. С подчеркнуто небрежным видом засунув руки в карманы коротковатого пальтишки и устремив взор на сугроб, он неумело и пискливо насвистывал.
Можно было подумать, что он поглощен скачущей вороной и совсем не слышит обидных криков девочки в малиновом капоре. Девочка, ростом не выше Коти, стояла поодаль на заснеженном тротуаре и кричала пронзительно и негодующе:
— Вот как соберутся наши из первого «г», они тебе покажут, покажут! Узнаешь, как толкаться!
Эта девчонка совсем не из их двора, а просто откуда-то из соседнего дома, лазила по сугробу напротив Котиных ворот. И ничего он ей не сделал, только немножко толкнул в спину. А она возьми да и заройся носом в снег!
Какая-то высокая девочка в вязаной шапочке прошла мимо Коти в ворота. Но вдруг повернула обратно.
— А ведь ты Котя? Я тебя сразу не узнала, так ты вырос!
Худенькое улыбающееся лицо девочки с большими карими глазами вроде он и видел когда-то.
— Зина дома, да? Ну, я пошла. Еще увижу тебя, если ты не очень долго будешь гулять.
Крикунья в малиновом капоре стояла на порядочном расстоянии и не могла слышать их разговора. Едва высокая девочка скрылась во дворе, первоклассница снова принялась вопить:
— Ага! Вот я твоей старшей сестре нажалуюсь, какой ты озорник, в сугробы толкаешься!
— А ты же мою сестру не знаешь!
Девочка расхохоталась.
— А сейчас-то я ее видела! С тобой стояла. Что, съел?
— Эта, что стояла? — удивился Котя. — Какая же это сестра? Вовсе незнакомая!
А в квартире Черенковых всех привела в недоумение бабушка.
Когда Зина ввела в столовую худенькую, стриженную под мальчика девочку, бабушка всплеснула руками, роняя спицы, бросилась к гостье и заключила ее в объятия.
— Степушка! Родной мой! Милый! — бормотала она, целуя Зинину подружку.
Все разинули рот. Пораженная Зина воскликнула:
— Бабушка! Это же Галя! Как ты ее называешь?
Зинина мать выпустила из рук шитье. Зинин отец отложил газету. Оба с изумлением наблюдали неожиданную сцену.
Галя ничего не понимала, но тоже прильнула к старушке, поцеловала дряблую морщинистую щеку.
Гладя ее по голове, бабушка сказала:
— Как
— Всех ты, мама, напугала, — сказала Ксения Петровна. — Галочка, нам Зина рассказывала, что ты долго болела. Теперь хорошо себя чувствуешь?
— Давно уже совсем хорошо, — ответила Галя. — Спасибо. Бабушка, — спросила она робко, — а кто это Степочка?
— Сыночек мой, деточка. Уж больно ты мне его напомнила… Звонят…
— Зина, открой! — велела мать. — Это Котя, должно быть.
Котя ворвался красный, весь в снегу.
— Вот эта самая девочка к Зине шла, — заговорил он возбужденно, показывая на Галю, — а там одна девчонка пристала ко мне, что это моя сестра! В таком капоре девчонка. И не верит, говорит: «Ты на нее похож!» А ты мне, бабушка, говорила, что я на дядю Степу похож! Что ж мне, на всех людей похожему быть?
— Оба вы и похожи на Степу, — ответила бабушка и торопливо пошла из комнаты.
— Котька, ступай почистись! А вы, девочки, идите играйте.
— Мальчиком я Степана не знал, — задумчиво проговорил Леонид Иванович, когда девочки вышли. — Но эта девочка и взрослого его напоминает. Ты разве не находишь?
— Сама я не подумала, а как мама сказала, так вижу: и верно. Но, может быть, нам так кажется? Случайное сходство? Тип, безусловно, тот же. У Степы были такие же карие глаза, глубокий разрез… И форма лица…
Вошла бабушка и протянула дочери и зятю две выцветшие фотокарточки:
— Тут Степочке одиннадцать лет, а вот здесь десять, в третьем классе снимали. — Бабушка утирала слезы.
— Нос у девочки потоньше, — промолвил Леонид Иванович, рассматривая фотографию. — Но вообще… Поразительно!
Они посмотрели друг на друга.
— Да что же это такое? — тихо воскликнула Ксения Петровна.
Личное дело Макушевой Галины
На столе директора детского дома лежала раскрытая папка: «Личное дело воспитанницы Макушевой Галины Викторовны». Родители Зины и Коти Черенковых вчитывались в каждую бумажку.
— Справки из милиции, из детского распределителя, из Дома ребенка… И везде «Галя Макушева», а наша ведь Леночка или Гуля, как ее называли, Емельянова. Ничего нам эти бумаги не дают. — Ксения Петровна сокрушенно покачала головой. — А ведь похожа она на Степу и правда поразительно!
— Детский дом ничем больше вам помочь не может, — сказала Мария Лукьяновна. — Но советую все-таки сходить в то отделение милиции, откуда девочка попала в распределитель. Может быть, там записаны еще какие-нибудь подробности. Они же просто дают выписку…