Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн
Шрифт:
Еще мы знаем, что первой датой, с которой летопись становится известной, считается 1765 г. Тогда с нее в Новгородской семинарии снимается копия и отправляется в Москву. До этого момента летопись, как оказалось, хранилась в архиве Новгородского Софийского собора. Причиной интереса к летописи, думается, послужило публичное выступление немецкого историка А.Л. Шлёцера (1735–1809) за год до этого. С целью изучения нашей истории Шлёцер жил в России шесть лет с1761по 1767 г. Уже в 1768 г. в Германии под его фамилией появляется книга: «Опыт анализа русских летописей (касающийся Нестора и русской истории)». Как видно из названия, Шлёцер в период до 1765 г. с Лаврентьевской летописью ознакомился. В своих выводах он исходил из положений двух других немецких историков Г.З. Байера (16941738) и Г.Ф. Миллера (1705–1783). Оба работали в Императорской Петербургской академии наук и художеств, куда их пригласили после открытия Академии в 1724 г.
С тех пор всех этих трех немецких историков XVIII в. называют родоначальниками норманнской теории происхождения русской государственности. Хотя не все так однозначно. Например, тот же Шлёцер к легенде о варягах относился крайне критично.
Август Шлёцер свои выводы строил на основе сравнительного анализа. По его наблюдениям, первые листы многих русских временников вырваны. Переделка летописей велась совсем недавно во времена Татищева, в середине XVIII в. Причем переписчики осмеливались переделывать даже заглавия. Но подлинная революция во временниках сделалась около XVI в. Тогда не только в России, но и в Богемии, Польше, Пруссии стали с жаром трудиться, чтобы «пустоту в своих древнейших историях наполнить бреднями, часто противными человеческому рассудку»123. Тогда же пошла глупая мода и в Германии, пишет немец Шлёцер, выводить свои знатные роды из Италии. Летописи переписывались под новые веяния. Повсюду появлялись Степенные и Разрядные книги. В них князья, бояре, герцоги и проч. раскладывались по степеням знатности и разрядам. Это деление в большинстве своем было условным и субъективным. Дело доходило до полного абсурда. В армии нарушалась военная дисциплина. Подчиненные отказывались выполнять приказы менее родовитых начальников. Тогда Разрядные книги начали сжигать. Но кое-где в дальних монастырях они сохранились, и сейчас их предъявляют публике в качестве исторических свидетельств.
Забавно читать в русской Степенной книге, пишет далее Шлёцер, будто Рурик (так по Шлёцеру) является потомком римского августа в 14-м колене. Сказки про троих братьев и трех сестер слагают во всем мире и особенно в Европе. Рассказ в летописи о призвании братьев Рурика, Синеуса и Трувора является такой же сказкой, какой является библейская сказка о потопе и разделении народов и языков, об основании Киева опять же тремя братьями Кием, Щоком и Хоривом, о приходе апостола Андрея на Киевские горы. Всю «древнейшую историю Руси до смерти Ярослава в 1054 году считаю построенной на сказках и ошибках переписчиков» (Там же. С. 648). Руссы они же и есть норманны, вышедшие некогда, задолго до сказочного Рурика, из Швеции и составившие один народ с новгородцами (словенами) и чудью (финнами). Поэтому в летописи много скандинавских имен и названий. Такой вывод делает в заключение Шлёцер.
Не во всем с ним можно согласиться. Но на этом не стоит сейчас заострять внимание. В данном случае нас интересует его критический подход к летописи Нестора. Но еще больше — поставленные им задачи. Шлёцер призывал исследовать подозрительные слова, строки, чтобы определить, действительно они принадлежат самому Нестору или все-таки переписчику. В результате можно разобраться, где историческая правда, а где вымысел, и провести правильное грамматическое и историческое толкование слов, имеющих несколько значений. Возможно, в оправдание своего немецкого коллеги Мюллера Шлёцер с особой осторожностью сообщает, что вообще-то он не первый, кто усомнился в существовании Рурика. Первым-то был как раз Мюллер. Может быть, поэтому Мюллеру и не дали выступить с речью в Академии наук перед императрицей Елизаветой Петровной в 1747 году? — задается вопросом Шлёцер. Так это или не так — не столь важно. Зато в критике Шлёцера стали упор делать на трактовке им скандинавских названий и имен, положения о единстве шведского и новгородского народов, вместо того чтобы на самом деле «провести правильное грамматическое толкование слов и выяснить, где историческая правда, а где вымысел».
Других сообщений до 1765 г., примерно двести пятьдесят лет, о Лаврентьевской летописи не встречается.
Свою принадлежность к династии Рюриковичей вынужден будет признать Иван Васильевич (Грозный). Проведенная при нем ревизия всего имеющегося летописного материала показала всю неловкость
До нас дошла скандальная история вокруг имени Максима Грека. В 1525 г. его обвинили в сознательном искажении смысла богослужебных книг. Максим Грек пытался переложить ответственность на тех, с кем он делал параллельный перевод, — Дмитрия Герасимова и Власа Игнатова. Приглашенный из Греции незадолго до того Максим Грек толком еще не знал русского языка. В свою очередь, не знали греческого Герасимов с Игнатовым. Перевод Псалтыри, которую им поручили, велся сначала с греческого на латинский, а затем с латинского на русский. Латинский язык был для них языком-посредником, своего рода международным языком. Его они все трое хотя и в разной степени, но знали. Но он не был для них родным. В таком случае перевод через третье колено не гарантирует качество. Ошибки неизбежны. Но проблема оказалась гораздо шире, нежели представлялась. Дело не в качестве переводной литературы. Она показала состояние грамотности на Руси в целом. Если мы знаем, что при монастырях и существовали школы по обучению грамоте, то мы не знаем, что в них тогда изучались греческий и латинский языки. Толмачи-переводчики были в большом спросе. Тот же Дмитрий Герасимов был родом из Ливонии, где говорили на немецком языке. И потому знал немецкий. Латинский он уже освоил самостоятельно.
Кроме грамотности пример с Максимом Греком демонстрирует и принцип формирования кадров переводчиков. Реже посылали за границу учиться. Чаще приглашали к себе с убеждением, что со временем иностранец обязательно освоит русский язык. Таким образом, в русских монастырях оказалось много не только греков с Афона, но и немцев, голландцев, шведов. На Русь шли люди зрелые, с определенным багажом знаний, складом ума и, зачастую, с целенаправленными миссионерскими задачами. XIV — начало XV в. — время попыток соединения православной и католической церквей. Деятельность миссионеров-католиков папой римским всемерно поощрялась. Не все из них возвращались обратно по разным причинам. Тот же Максим Грек, уже отлученный от дел и сосланный в Иосифо-Волоцкий монастырь, постоянно просил царя смилостивиться и отпустить его домой, но ему суждено было умереть в России. Все-таки он был близок к царскому двору и там не желали, чтобы в Европе знали как про добрые, так и про лихие дела на Руси.
Переиздавалась Лаврентьевская летопись в 1872, 1926, 1961, 1997 гг. В 1950 г. отдельным изданием с переводом публикуется Повесть временных лет. Во всех этих изданиях под текстом проставлялись титла, подсказывающие о сокращении слов; в сносках приводились обозначения букв для слов с исправлениями, встречающиеся в параллельных списках летописи; в конце текстов давались пояснения. В любом случае это не являлось копией оригинала, то есть типографским способом невозможно было перенести надстрочные правки, дописывания слов, какие-то знаки на листе. А комментарии всегда имеют определенную долю субъективизма.
На заре расцвета фотографии предпринимались попытки издания летописи фототипическим способом. Но и она не передавала цветной картинки пергамена.
Не хватало яркости, чтобы разглядеть потертости, исправления букв в словах и проч. Многим поколениям историков приходилось довольствоваться выводами академиков А.А. Шахматова, М. Д. Приселкова и других ученых, имевших прямой доступ к оригиналу Лаврентьевской летописи. И сегодня ссылки на Шахматова и Приселкова часто используются, хотя некоторые их выводы уже устарели.
Только в июне 2012 г. на сайте Российской национальной библиотеки появилась электронная копия Лаврентьевской летописи, достаточно качественная и приближенная к оригиналу. На ней уже можно различить буквы в местах потертостей, хотя и не во всех, состояние самого пергамена: помарки на нем, прошитые швы, белые пятна и проч.
Сегодня мы можем полистать электронную копию Лаврентьевской летописи в Интернете. А значит, имеем возможность самостоятельно сравнить ее сведения с другими данными археографических, палеографических и прочих исследований.