Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста

Фрикке Веддиг

Очевидно, Иоанн подразумевает, что все это время Иисус оставался пленником римского конвоя. К Анне его привел командир крепости; после поверхностного допроса Анна приказывает отвести пленника к Каиафе, прежде чем заключать его в римскую темницу. Согласно Евангелию от Иоанна, на этом заканчивается участие представителей еврейских властей. Он полностью опровергает мысль о том, что еврейские власти проводили формальное слушание или судебное разбирательство.

В самом деле, согласно Иоанну, римляне не просили юридической помощи у еврейских властей. В этом отношении суд над Иисусом отличается от суда над Павлом. В Деян. 22, 30 говорится о том, что Павел, арестованный римлянами, был приведен в Синедрион, чтобы предварительное расследование

было произведено в соответствии с еврейскими порядками.

Это наводит нас на вопрос, не являются ли второстепенные описания участия еврейских правителей всего лишь приукрашиванием, типичным для стиля Иоанна. Можно спросить, почему так странно ведет себя римский офицер[333] по отношению к еврею, арестованному по подозрению в заговоре? Римские оккупационные власти, конечно же, не заискивали перед Синедрионом, тем более в деле странствующего провинциального проповедника. Вмешательство римских властей всегда мотивировалось либо защитой закона, либо защитой интересов оккупационной власти.[334]

Описание предварительного слушания перед Анной и нескольких его по сути бессмысленных вопросов настолько незначительно в сравнении со всем остальным ходом событий, что никоим образом не поддерживает идею еврейского участия в осуждении Иисуса. По существу, согласно Иоанну, арест и вынесение приговора были делом рук исключительно римлян.

Участие еврейских властей?

Могли ли еврейские власти предотвратить арест и защитить Иисуса от римлян, это, безусловно, совершенно другой вопрос. Если бы власти Храма видели в этом пророке из Галилеи человека, предназначением которого было освобождение Израиля, еврейские руководители, вероятно, поддались бы всеобщему воодушевлению и отнеслись бы к Иисусу с почтением, как они сделали это через сто лет в случае с Бар-Кохбой, борцом за свободу. Однако, к сожалению, с точки зрения еврейских властей, защита Иисуса не отвечала национальным интересам.

Евангелист Лука излагает мнение так называемых учеников из Эммауса, их взгляд на Голгофскую трагедию. В типичной манере он пытается защитить римлян:

Они сказали Ему: что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля… (Лук. 24, 19–21)

Ученики были разочарованы в своем раввине, которого настигла внезапная и бесславная смерть до того, как он успел исполнить свои обещания. Но они также были разочарованы и возмущены поведением еврейских властей, которые не осознали значения Иисуса для освобождения Израиля и позволили римлянам осудить и распять пророка. Этот отрывок также отражает следующую мысль: здесь, в отличие от остальных евангелий и Книги Деяний, упрек адресован не евреям в целом, а только первосвященникам и начальникам. Только они, а не простые люди, имели возможность ходатайствовать перед римлянами о помиловании Иисуса и предотвратить распятие.

Суверенной властью над еврейским народом обладала, главным образом, партия саддукеев, в той мере, в какой ей это было позволено римлянами. Еврейская правящая верхушка всегда прилагала усилия к тому, чтобы сохранить хорошие отношения с оккупационной властью. Саддукеи были прагматичными политиками; они дошли до того, что молились в Храме за римского Цезаря. Это было равносильно политике «услуга за услугу» за ряд привилегий, дарованных евреям римским государством: освобождение от воинской службы, разрешение соблюдать субботу, а также в целом жить согласно еврейским законам и традициям.

Нельзя игнорировать вероятность того, что саддукеи, особенно входившие в окружение Каиафы, были рады так просто избавиться от пророка-еретика из Галилеи, баламутившего народ, от этого «плотника-демагога». Возможно, они сами арестовали его и передали римлянам; возможно, они оклеветали его и тем самым побудили римлян

вмешаться; или же они просто бездействовали перед лицом ареста, инициированного римлянами, предоставив события их естественному ходу. В любом случае, предполагается, что эти люди «из рода первосвященнического» (Деян. 4, 6) впоследствии также преследовали членов первых христианских общин. Поступая подобным образом, они должны были проявлять осторожность, дабы не вызвать гнев у народа (Деян. 5, 26). Именно фарисеи, и прежде всего уважаемый рабби Гамалиил, защищали христиан от гонений и добились решения Синедриона отпустить их и дать им неограниченную свободу проповеди (Деян. 5, 34–42). Это еще одно доказательство того, что фарисеи не были врагами Иисуса, и что их приверженцы были даже готовы восстать против властей в том случае, если бы они предприняли меры против христиан. Для фарисеев христиане были вполне безобидными и беззащитными.

Правящие круги Иудеи, как и любого другого государства, были консервативными, недоверчивыми к эволюционным или революционным тенденциям любого рода. Они имели социальные привилегии и приспособились к эллинистическому образу жизни, а потому старались не подавать поводов к сомнению в своей верности Риму. «Современные исторические исследования показали, что основная доля ответственности за распятие Иисуса лежит на римлянах, что еврейские „начальники”, принимавшие в этом участие, были не представителями своего народа, а римскими марионетками, осуществлявшими скорее римскую, нежели еврейскую, политику».[335]

Бен-Хорин рассматривает проблему под другим углом зрения и приходит к тому же выводу:[336]

Если мы тщательно исследуем ситуацию, в которой еврейский народ страдал под гнетом оккупантов в собственной стране, мы ясно увидим, что подотчетные римлянам власти обязаны были выдавать им безвредных агитаторов, таких как Иисус из Назарета, который собирал вокруг себя толпы людей, а также политических активистов наподобие Иуды Искариота.

Следующий аргумент, выдвинутый Штауффером, звучит столь же убедительно:[337]

Со времени низвержения Сеяна в октябре 31 г. н. э. Каиафа также находился под постоянной угрозой, а полиция имперского режима продолжала свои рейды в поисках заговорщиков. Если бы в это время какие-либо вести о мессианских движениях в Палестине достигли Рима, Каиафа лишился бы своей священнической позиции. По этой причине Иисуса следовало уничтожить, пока не стало слишком поздно.

Тем не менее необходимо указать на одно слабое место данной теории. Говоря о низвержении Сеяна в октябре 31 г. н. э., Штауффер датирует смерть Иисуса Пасхой 32 года. Однако это не согласуется ни с датами синоптиков (11 апреля 27 года или 23 апреля 34 года), ни с датой Иоанна (7 апреля 30 года). Более того, Штауфферу следовало упомянуть еще об одной важной детали, раз уж он заговорил о Сеяне. Этот печально известный ненавистник евреев, который в 23–31-м годах был кем-то вроде премьер-министра и ведал правительственными делами, пока Тиберий, удалившийся от дел, находился на Капри, был покровителем и близким другом Понтия Пилата. Пилат был обязан ему своей должностью военного правителя.[338] После казни Сеяна страх потерять власть, который, по предположению Штауффера, мучил Каиафу, еще больше должен был терзать Пилата.

Евангелие от Иоанна сообщает о том, как «проблема Иисуса» рассматривалась в Синедрионе, рисуя впечатляющую картину (которая, однако, не претендует на историчность):

Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. (Иоан. 11, 47–50)[339]