Кто ответит?
Шрифт:
Мальчик Игорь, человек с перспективами заграничных скитаний, на встречу согласился легко - видимо, все-таки был озабочен последствиями гуляночки и своих диких поступков, продиктованных раскрепощающим подсознание алкоголем. С другой стороны, беспечный тон Марины обнадеживал, давая возможность изобретения оправдательных версий. Все сошлось: и любопытство, и испуг, и желание выйти сухим из воды. Мальчик Игорь заглотил наживку.
В гости он пожаловал с шампанским и с цветами. Букет и бутылки приняла, однако, не Марина, а
Обреченно щелкнул за спиной замок.
– Ну, чего застыл?
– обдавая гостя ароматом пива и чеснока, изрек тип в клетчатом, возвышаясь едва ли не до потолка в тесном для его гигантского телосложения пространстве коридорчика.
– Проходи. Не зря же газировку принес и лютики-гвоздички на закусь.
– Я-я...
– промычал Игорь, пытаясь сделать обратный маневр по направлению к двери, но тут же и осекся: мощная рука, легшая на его плечо, тяжестью своей однозначно дала понять - сопротивление бесполезно.
Прошли на кухню, где вместо Марины мальчик Игорь застал еще одного бандита, ростом не отличавшегося, но шея у бандита была бычья, подбородок квадратный, а кулаки, словно из камня высеченные, рельефные. И если тот, что за спиной стоял, напоминал скалу, то в кухне сидевший - хищную кошку; да, такой же неумолимо ждущий, яростно распахнутый взгляд с молчаливой угрозой, застывшей в зрачках, видел Игорь у пантер в клетках зоопарка.
– Садись, - сказал второй, со взглядом хищника.
Вновь тяжело опустилась на ключицу Игоря рука человека-скалы, и вот уже гость оказался на стуле.
– Пей, - сказал все тот же, что за столом сидел, наполняя стакан водкой и придвигая его Игорю.
Ох, не хотелось Игорю прикасаться к стакану этому, но краткое “пей” прозвучало не волеизъявлением каким-то и даже не приказом, а просто инструкцией по выживанию в данной обстановке.
Давясь, он проглотил тепловатый алкоголь; с души воротило, рвота поднималась неудержная, но заботливый компаньон по застолью тут же, сочувственно кивнув, шампанского в стакан плеснул - запей, мол, все полегче...
Нахлынула отупелость. Ощущение себя жертвой, предназначенной на заклание, постепенно и страшно охватывало Игоря, но смысл вершившегося ритуала оставался неясен, к тому же мысли непоправимо спутала водка, а оба бандита таинственно и упорно молчали. Паузу же их гость не прерывал пустыми расспросами, нутром понимая: пауза - это еще жизнь...
Время будто остановилось. Неподвижны были лица, пусты глаза, душен и тяжек воздух.
– Пей, - внезапно и резко произнес человек за столом, вновь наполняя стакан.
Гость было издал протестующий звук, но тут что-то легонько вспорхнуло над его головой, и краем расширенного ужасом глаза он увидел скользнувшую по воротнику рубахи шелковую нить, накинутую тем, кто стоял за спиной, - нить, которая
– Пей, - повторили безучастно.
– Каплю прольешь - петля.
– Запить бы...
– позволил себе реплику Игорь.
– Это да.
– И густо запенилось в чайной кружке шампанское, стекая с краев ее на клеенку кухонного стола.
За вторым стаканом последовал третий, за третьим еще два, но, как осилил их, Игорь уже не помнил. Не помнил он и дальнейшие события, а было так:
Стараясь не испачкаться, Коля-Мамонт выдернул наружу рубаху бесчувственного гостя, надел на него пиджак задом-наперед, аккуратно, впрочем, застегнув на спине пуговицы. Затем же, принеся с лестничной клетки старую швабру, легко отломил от нее истертую, измочаленную щетку. Достигнув таким образом подобия кола, продел его в рукава пиджака, и раскрылись руки безвольные Игоря, как крылья у птицы.
Дождавшись, когда забытье начало отступать и гость предпринял инстинктивные попытки передвижения к свободе, друзья, нахлобучив на него мятую соломенную шляпу с пришпиленными к ее тулье гвоздиками, вывели жертву на улицу. И крякнули удовлетворенно, глядя, как странное крестообразное существо, вихляя и спотыкаясь, напоминая прохожим ожившее чучело, тронулось в слепой и неведомый путь свой, должный, по коварным расчетам Коли-Мамонта, закончиться в вытрезвителе: чучело брело аккурат к отделению милиции, так что финал такого маршрута никаких положительных перспектив Игорю не сулил.
Подняв голову, в окне на третьем этаже Алексей увидел лицо Марины.
– Ну, как там зрители на галерке?
– перехватив его взгляд, спросил Коля-Мамонт.
– Наблюдают, - ответил Алексей хмуро.
– Н-да? Ну так иди, присоединись. А я потопаю... Дельце у меня сегодня. Хватит радостных забав. Бывай.
– Спасибо.
– Чего там... Хоть улыбнулся сегодня - в кои-то веки... Иди-иди, ждет тебя баба, верняк. А я нашего распятого проконтролирую, чтоб куда надо доплыл.
И он, Алексей, пошел обратно, к Марине. Шел без воодушевления, зная, что ждет его, угнетенный определенностью этого знания...
Он и хотел, и не хотел близости с ней; случайная их встреча так и осталась случайной для него по самой своей сути, но хотелось женщины, хотелось разрушить монотонность бытия и одиночества, разорвать замкнутый круг окружавшего его мирка, в который он заключил себя сам - пусть против своей воли, на голом решении, с маетой по прежней разгульной жизни, но навсегда и не иначе - так было приказано.
И он поднялся туда, наверх, на третий этаж. Скучно раздумывая о том, что, может быть, для полного несчастья надо еще и жениться... Это - тоже продолжение той работы, в которую он втянулся, тот же конвейер. Но это и способ выжить, ибо не желающий служить конвейеру будет смят им.