Кто похитил полдубленки?
Шрифт:
— Верно, — подтвердил Человек, хорошо узнавший северных оленей за время своего пребывания на Крайнем Севере, — чтобы не обременять свою маму заботами, олененок уже через несколько дней после рождения быстро бегает и даже может переплыть озеро!
— Да, это так, Человек! — Олень благодарно взглянул на него, а затем вновь обратился к Кашалоту: — А сейчас, если вы позволите, многоуважаемый председатель, мы отдадим дань старинному оленьему обычаю…
— Какому еще обычаю? — Кашалот спросил об этом не слишком приветливым тоном, так как не мог взять в толк, какое всё это имеет отношение к обсуждению семейных проблем.
Олень же охотно и даже с воодушевлением
— Каждую осень мы устраиваем в честь наших подруг рыцарские турниры. О, не беспокойтесь, — поспешил он заверить, уловив мелькнувшую в глазах председателя тревогу, — правила поединка строги, они не допускают увечья и уж тем более смерти побежденного!
— А если участник турнира все-таки применит недозволенный прием? — задал законный вопрос Удильщик.
— Да-да, — тревога всё еще не оставляла председателя, — скажем, кто-то из участников турнира нападет на соперника сзади или нанесет ему увечье? Что тогда?
— Тогда стадо северных оленей бросится на недостойного и как следует проучит его! Особо злостного нарушителя правил стадо может даже убить, и такие случаи бывали! Никто не вправе преступать законы честной борьбы! Зато Олень, победивший благодаря не коварству, а силе и ловкости, стойкости и мужеству, получает высшую награду: ему Олениха отдает копыто и сердце — лишь он достоин продолжить наш род!
Кашалот всё еще колебался, но тут раздался голос Стрекозы:
— Ах, турнир — это так романтично! Милый Кашалот, если вы хотите сделать нам, дамам, приятное, пусть северные олени проведут турнир — яс детства обожаю турниры! Пожалуйста, я вас очень прошу!
Сова сочла нужным поддержать просьбу Стрекозы хотя бы из женской солидарности:
— Ежели дама просит, надо уважить.
— Подобное же правило у нас, у людей, формулируется так: «Чего хочет женщина, того хочет Бог», — сказал Человек, улыбаясь.
Это решило дело — с Богом председатель КОАППа старался не конфликтовать.
— Ну хорошо, — разрешил он. — Начинайте, Олень.
— Благодарю! — приняв величавую осанку, Олень громко и торжественно крикнул в сторону леса:
— Дайте сигнал!
Из леса раздались трубные звуки — это олени-соперники вызывали друг друга на поединок. Через мгновение на поляну стремительно выбежало стадо северных оленей. Соперники стали в турнирную позицию: голова наклонена, рога направлены в сторону противника. Они возбужденно били землю копытами. Оленихи, коапповцы и участники обсуждения семейных проблем расположились вокруг ристалища…
Один из соперников вдруг поднял голову и зычно провозгласил:
Разрешите нам В честь прекрасных дам Наш начать турнир!Его противник тоже поднял голову и продолжил не менее зычно:
Вместо шпаг и рапир Мы будем с врагами СражатьсяСоперники сблизились и столкнулись рогами. Каждый из участников поединка изо всех сил старался оттеснить противника с занимаемой им позиции. Наконец одному это удалось… Он гордо вскинул голову и торжественно протрубил. Побежденный же, понурившись, побрел к лесу…
— Слава победителю! — прокричало стадо.
— Слава победителю! — подхватили коапповцы и гости.
— По традиции, — объявил тот Северный Олень, который первым вышел из лесу и просил у Кашалота разрешения провести турнир, — после поединка менестрель поет старинную рыцарскую балладу.
— Просим, просим! — раздались возгласы.
Кашалот, который как-то незаметно для самого себя вошел в роль эдакого средневекового монарха, присутствовавшего на рыцарском турнире, важно произнес:
— А кто менестрель? Вы? Олень, повелеваю вам исполнить балладу!
Откуда-то появилась старинная лютня, Олень-менестрель провел копытом по струнам… Но спеть он не успел: к сгрудившимся вокруг него слушателям сзади подошел Страус, делая головой какие-то странные движения — словно «чиркая» клювом по земле. Во время одной из этих загадочных манипуляций он натолкнулся на Кашалота.
— Эй, поберегись! — крикнул Страус не очень вежливо. — Расселись тут, ни пройти, ни проехать.
Кашалот обернулся, удивленно уставился на Страуса и спросил, в чем дело. Но ответила ему на этот вопрос Сова — она первая увидела, что Страус катит большое страусиное яйцо, невесть как оказавшееся на коапповской поляне. Заинтригованный Гепард обратился к Страусу:
— Позвольте полюбопытствовать, куда вы его катите?
— Куда, куда, не видите, что ли — в гнездо, — сердито отвечал тот. — К сожалению, я не просто Страус, а южноамериканский страус Нанду. Явился вот на это ваше обсуждение вместе со своими страусихами, на свою голову… Это же надо до такого додуматься! А они отложили здесь яйца — нашли место… И как всегда — одно здесь, другое там, третье еще где-то… Сколько раз им говорил: кладите яйца аккуратно, в одну кучку, так нет же — всё «Нандик, Нандик!…» Побросали яйца как попало, а самих и след простыл. А Нандик должен теперь яйца в кучку собирать, насиживать, потом страусят водить, а с ними с ума сойти можно — один туда, другой сюда… все в мамочек!
Сказанное страусом Нанду очень покоробило чувствительную Стрекозу.
— Милый Нанду, — пропищала она, вовсе не находя его милым. — Зачем же вы так раздраженно говорите о своих страусятах?
— Посмотрел бы я, Стрекоза, как бы вы почти сорок дней насиживали, маковой росинки во рту не имея, и не стали раздражительной.
Председатель КОАППа решил сгладить углы и миролюбиво заметил:
— Говорят, подолгу не есть очень полезно — сейчас многие врачи рекомендуют лечебное голодание.