Кто похитил полдубленки?

Константиновский Майлен Аронович

— Не будем сетовать на судьбу, коллеги, — она распорядилась мудро: честь отправиться в будущее выпала самому представительному представителю КОАППа. Остается пустяк — осуществить это практически.

— С помощью машины времени, Гепард? — Стрекоза, как всегда, была неподражаема в своей воистину детской наивности.

Многих ее простодушие умиляло, но Рака оно раздражало.

— Где это вы видели такую машину? — проскрипел он сердито. — По телевизору, наверное? Ансамбль «Машина времени»? Так с помощью той «машины» скорее не в будущее попадешь, а в прошлое.

Мартышка,

давняя поклонница ансамбля, решила за него вступиться:

— Вы намекаете, Рак, что они исполняют старые песни? Так, во-первых, не только старые, во-вторых, песни ретро часто слушать несравненно приятнее, чем иные суперновейшие хиты, в которых нет ни музыки, ни смысла…

— А, в-третьих, — подхватил Удильщик, — ансамбль тут, я думаю, вообще ни при чем, просто Стрекоза начиталась фантастики — с кем не бывает… А между тем существует вполне реальный способ перемещения во времени — анабиоз!

— Вы хотите погрузить меня в анабиоз, Удильщик? — спросил Кашалот.

— Мало сказать хочу — жажду! Я уже продумал всё до мелочей, даже обращение сочинил — мы его напишем белой краской на вашем черном хвосте, будет очень эффектно… Вот послушайте, — и он прочел:

Потомки! Здесь в непринужденной позе Наш Кашалот лежит в анабиозе, Чтоб через десять сотен лет Вам передать от нас привет!

Ну как?

— Гениально! — воскликнул Гепард. — Дорогой Кашалот, вы так и скажите тому, кто через десять сотен лет подойдет к вам первым: «Я пришел к тебе с приветом…» Разумеется, после того, как оттаете.

Услышав последнюю фразу, Кашалот забеспокоился:

— Оттаю? Значит, меня заморозят?

— Естественно, — подтвердила Мартышка, — какой же анабиоз без замораживания!

— Милый Кашалот, как я вам завидую! — Стрекоза вся прямо-таки трепетала, показывая, как сильно она завидует. — Вы доберетесь до тридцатого века в свежезамороженном виде и предстанете перед потомками свеженьким, как огурчик!

— Только замораживать надо умеючи, — ввернул Рак. — А то ведь, чего доброго, вместо потомков можно отправить к предкам.

— Типун тебе на язык! — Сова с укором взглянула на Рака.

— Вот именно! — поддержал ее Удильщик. — Да будет вам известно, Рак, что к сегодняшнему заседанию я приготовил сюрприз: еще вчера лично мною на нашу поляну доставлен опытнейший специалист по замораживанию! Вернее, специалистка.

Рак, как обычно, воспринял это сообщение с недоверием.

— Ну и где же она? — спросил он, оглядев поляну. — Кроме нас тут вроде бы никого нет.

Вместо ответа Удильщик молча распахнул дверцу холодильника и показал удочкой: вот, мол, смотрите.

Естественно, Мартышка заглянула

внутрь первой и, никого не обнаружив, вопросительно посмотрела на Удильщика.

— Да вы не там ищете! — Он открыл морозильную камеру. — Она не на полках, а здесь.

Но и в морозилке Мартышка не увидела ничего, кроме бруска льда…

— Хотя постойте, — сказала она, вглядевшись, — внутри что-то чернеет… То есть кто-то — голову можно различить, туловище, темные плавники с оранжевой каемкой… Да это рыба!

— Обколите вокруг нее лед, — распорядился Удильщик, когда Мартышка вынула брусок из морозильной камеры.

— Готово! — отрапортовала она, проделав эту операцию.

— Теперь опустите в таз с теплой водой.

Мартышка выполнила и это указание.

— Перед вами абсолютная чемпионка мира среди рыб по устойчивости к холоду — Черная рыба! — торжественно, словно шпрехшталмейстер в цирке, объявляющий смертельный номер, возвестил Удильщик. — Это ее прозвище, а имя…

— Гляди-кась, — перебила его Сова, — А. плавниками зашевелила, сердешная.

— Ка-а-а-жется, кто-о-о-ото-то здесь соби-и-и-рался назвать мое имя? — заговорила вдруг рыба, растягивая гласные, как при замедленном воспроизведении звука — видимо, она не совсем еще оттаяла. — Про-о-и-изнесите же его скорей!

— С удовольствием, — откликнулся Удильщик. — Да…

Но рыба не дала ему договорить:

— Хотя нет, подождите! — сказала она уже почти нормально. — Я сама попытаюсь вспомнить.

— Вы забыли свое имя? — поразилась Стрекоза.

— Наверное, отморозила память, — предположил Гепард.

— Но надеюсь, она оттает, — сказала рыба и начала вспоминать:

— Так, первый слог «Да»… а как же дальше? Сейчас-сейчас-сей-час… ммм… нет, ни в какую! Попробовать иначе? Что, если вспомнить сначала, где я живу — тогда имя всплывет в памяти само собой… Как же называется наша местность? Чи… че… ча… Ча-ча-ча… — она сокрушенно вздохнула: — Вот вертится где-то рядом — и тут же ускользает. Зацепку бы какую-нибудь, ниточку…

— Мелко плавает ваша специалистка, — поддел Удильщика Рак, ухмыльнувшись. — Даже имени своего не помнит и местожительства. Она нам такого насоветует…

Рыба внезапно встрепенулась:

— Как вы сказали — «мелко плавает»? — Она вся напряглась, мучительно что-то вспоминая… — Мелко… мелко… так-так-так… я плаваю в мелкой реке… Вот она, ниточка — мелкая река! Да это же слова из наших стишков!