Кто похитил полдубленки?

Константиновский Майлен Аронович

— Значит, вся хитрость в том, — резюмировал Удильщик, — чтобы вода стала твердой, но без кристаллов?

— Правильно — наподобие стекла: в стекле ведь тоже нет кристаллов, хотя оно и твердое. Кстати, про затвердевшую без кристаллов воду так и говорят: вода застекловалась.

— Но как заставить ее застекловаться?!

Этот вопрос, который коапповцы задали хором, был не просто вопросом, а, можно сказать, криком души — ведь от ответа на него зависело, удастся ли заморозить Кашалота без риска для его драгоценной жизни…

— Элементарно, — сказал Мотылек. — Надо добавить в воду глицерин. Очень популярное средство, его многие насекомые

применяют — из тех, кому приходится переносить морозы: гусеницы, — и не только наши, — кое-кто из муравьев, личинки некоторых жуков, мух, ос… кстати, личинка одной осы — ее зовут Бракон Цефи — запасает к зиме столько глицерина, что он составляет четверть ее веса.

— Батюшки, — запричитала Сова, — сколько ж тогда нашему Кашалоту этого глицерину понадобится?

Гепард быстро подсчитал в уме и сообщил результат:

— Тонн двадцать, дорогая Сова.

— Но мой организм его не вырабатывает, — пожаловался Кашалот, — во всяком случае, в таком количестве…

— Одолжите у людей, — посоветовал Мотылек. — У нас прошел слух, что они иногда используют глицерин в качестве антифриза.

Стрекоза высказала было опасение, сумеют ли коапповцы вернуть такой огромный долг, но Мотылек успокоил:

— Об этом пусть у вас голова не болит: я поговорю со своими детьми — вместо того, чтобы разорять поля, пусть займутся настоящим делом! — и он удалился со словами: — Сейчас же лечу к ним!

— Спасибо! — закричали все ему вслед.

Мартышка тут же заявила, что достать глицерин она попросит Человека. На ворчливое замечание Рака, что его, как назло нет, Удильщик заверил, что Человек непременно будет: он обещал привести на сегодняшнее заседание какого-то интересного гостя.

Удильщик еще не успел договорить, как на поляну — легок на помине! — вошел Человек, в руках у него была банка с водой, в которой кто-то плавал.

— Уже привел, Удильщик, — весело сообщил Человек, подходя. — Вернее, принес: вот он! — и Человек показал всем банку.

— Тритон! — воскликнула Мартышка, приглядевшись.

— Четырехпалый Тритон, с вашего позволения, — представился гость, вылезая из банки. — Или, если угодно, Сибирский Углозуб, ваш покорный слуга. Аншанте, господа, рад познакомиться!

Затем, подойдя к Мартышке со словами:

— Мадемуазель, позвольте ручку-с… — гость встал на задние лапки и поцеловал ей руку.

Мартышка была на седьмом небе: ей целовали руку впервые в жизни!

Кашалот же поведением Углозуба был, мягко говоря, весьма озадачен и даже заподозрил, что гость, как говорится, того…

Однако когда он поделился своим опасением с

Человеком, тот стал заверять, что Углозуб вполне нормален, только…

Но он не успел сообщить, что имел в виду под этим «только», так как Углозуб его перебил:

— Господа, я хочу задать вам деликатный вопрос, но… — тут он перешел на французский: — Же ву при… — однако видя, что никто не понял, тут же перевел: — прошу вас, не улыбайтесь, это слишком серьезно… Скажите, только откровенно, антр ну, между нами: допускаете ли вы существование оккультных сил и потусторонних миров?

Коапповцы переглянулись.

— Эх, темнота… — пробормотала Сова, но Углозуб ее услышал. Однако нисколько не обиделся — напротив, стал оправдываться:

— Сударыня, я отдаю себе отчет в некоторой двусмысленности своего положения: в наш просвещенный девятнадцатый век…

— Что он говорит, что он говорит! — в смятении воскликнул Кашалот и на всякий случай отодвинулся.

— Я говорю, что в наш век разума нет места суевериям. Я сам не чужд наукам и не верю во всякую чертовщину — са ва де суа…

— Чего ты про меня сказал? — переспросила Сова.

— Са ва де суа, — повторил Углозуб четко и раздельно и тут же перевел: — Само собой разумеется. И всё же, всё же… Вообразите, мадам, — со мной приключилась престранная история, и когда — в день моего бракосочетания! Свадьбу сыграли в очаровательном озерце, в моем поместье на Колыме — оно раскинулось в живописном уголке тундры. Ах, господа, что это за зрелище — свадьба тритонов! Невеста танцует на месте, извиваясь всем телом, жених плавает рядом кругами… А пропо — моя невеста, как и я, принадлежит к знатному, хотя и обедневшему роду Хинобиус, из древнего клана Хвостатых амфибий. А может, принадлежала?

— Вы что, не знаете, жива она или нет? — поразилась Стрекоза.

Углозуб развел лапками:

— Господа, я в смятении… Просыпаюсь я через сутки, — и какое же потрясение ожидает меня. Юная Тритоночка, как две капли воды похожая на мою молодую жену, говорит мне: «Здравствуй, дорогой пра-пра-пра-прадедушка!» До сих пор не могу прийти в себя… Кес кё се, господа? Что это такое? Переселение душ? Повторяю: я в здравом уме и твердой памяти. Пока вы обдумываете услышанное, я посижу в тени вон той березки, — не выношу яркого света… — и он удалился.

— Теперь моя очередь спросить, — обратился к Человеку председатель КОАППа: — Что это такое? Кес кё се? Что означает этот бред?

— Самое забавное, дорогой Кашалот, — сказал Человек, смеясь, — что это не бред: наш далеко не старый гость вполне мог встретиться со своей пра-пра-пра-правнучкой. Ему ведь только кажется, что он очнулся на следующий день после свадьбы, а на самом деле это произошло через сто лет.

— Через сто лет?! — хором воскликнули коапповцы.

— Да. Он провалился в глубокую трещину и попал в слой вечной мерзлоты, где и пролежал целое столетие на одиннадцатиметровой глубине, пока его не подняли оттуда рабочие золотых приисков. Путешественника во времени доставили в Киев, и украинские ученые с помощью радиоуглеродного метода определили его возраст: около ста лет. А обычно сибирские углозубы живут не более пятнадцати, так что пока наш гость прохлаждался в своей расщелине, наверху сменилось по меньшей мере шесть поколений его сородичей.