Кто посеял ветер
Шрифт:
— Отец… что-нибудь сказал? — спросил он у Пии.
— Немногое. На него это действительно очень сильно подействовало, — ответила она. — Ты знал покойного?
— Разумеется. Людвиг Хиртрайтер был лучшим другом отца.
Оливеру вспомнилось детство. Они с сестрой любили ездить в Рабенхоф. Дядя Людвиг рассказывал интересные истории, а тетя Эльфи пекла вкусные пироги. После смерти жены Людвиг Хиртрайтер сильно изменился: он озлобился и стал желчным мизантропом. Даже отец нередко удивлялся грубым выходкам
— Мы должны сообщить его родным. — Пия застегнула молнию куртки до упора.
После нескольких теплых, почти летних дней сегодня было холодно. В сырой траве ее туфли промокли насквозь. Кирххоф мерзла. Порывы ветра срывали лепестки цветов, которые продолжали просыпаться розовым дождем на тела Хиртрайтера и его собаки. Боденштайн бросил взгляд на двор усадьбы. Два полицейских автомобиля въезжали в ворота в сопровождении синего автобуса криминалистического отдела.
— Этим займусь я, — сказал он. — Его жена умерла пару лет назад, а с детьми я поговорю.
Пия сидела на самой верхней ступеньке веранды под далеко выступающей вперед крышей и курила. Начался мелкий моросящий дождь. Настроение у всех приближалось к нулевой отметке. Отец Боденштайна передал ей ключи от своего зеленого «Лендровера» и сел в полицейский автомобиль, который должен был отвезти его домой.
Взгляд Пии скользнул по двору усадьбы, в центре которого возвышался величественный каштан. Жаль, Кристоф не видит его, подумала она, — это дерево наверняка вызвало бы у него такое же восхищение. Усадьба выглядела слегка запущенной, но была еще далека от состояния упадка. Кристиан Крёгер отвел своих сотрудников к трупу и теперь возвращался через луг назад. Пия затянулась сигаретой.
— Смотри не брось где-нибудь здесь окурок, — сказал ей Крёгер, проходя мимо. Он поднялся по ступеням, чтобы осмотреть входную дверь.
— А как насчет лишних следов на ступенях? — Пия встряхнула головой и наступила каблуком на окурок. После ночи, проведенной в обществе Мирьям, она пребывала не в лучшем настроении. — Между прочим, ключ лежит под цветочным горшком.
Люди порой проявляют поразительное легкомыслие, граничащее с глупостью, выбирая для ключей столь неподходящие тайники.
— Спасибо, — проворчал Крёгер.
В этот момент во двор лихо въехал серебристый «Мерседес»-«комби» с франкфуртскими номерами.
— Ну вот, только его мне и не хватало… А говорили, будто он болен. — В голосе начальника криминалистического отдела прозвучала досада.
— А мне он очень кстати, — сказала Пия. Она сунула затушенный окурок в карман, направилась к автомобилю бывшего супруга и, едва машина остановилась, рванула ручку дверцы.
— У тебя с головой все в порядке? — набросилась она на него, не поздоровавшись. — О чем ты вообще думаешь?
— Привет, Пия. — Доктор Хеннинг Кирххоф ухмыльнулся,
— Ты совсем спятил? — Она с яростью оттолкнула его. — Я с прошлого вечера пытаюсь дозвониться до тебя. Почему ты не берешь трубку?
— А что случилось?
Ее поведение, казалось, ничуть его не обидело. В чем дело? Неужели от радости по поводу своего отцовства он совершенно забыл о Мирьям?
— Как ты мог вот так взять и уехать к Лоблих… — начала было Пия, но Хеннинг прервал ее.
— Послушай меня! — Он потер руки. — Да, я ездил в больницу, чтобы увидеть младенца. Но не потому, что очень обрадовался. Незаметно для Валерии я вырвал у него волосок и даже взял мазок из полости рта.
Он светился от счастья. У Пии возникли серьезные сомнения в здравости его рассудка. Никогда прежде не видела она его в столь приподнятом настроении.
— Сегодня ночью я сделал тест на отцовство, — доверительно поведал он ей, понизив голос. Пия выжидающе смотрела на него.
— И что? — спросила она после некоторой паузы.
— С вероятностью 99,9 процента я не являюсь отцом, — заявил он с чрезвычайно довольным видом.
— Мои поздравления. Из-за этого ты на 99,9 процента бросил Мирьям, — сухо заметила она. — Вчера она заявилась к нам в совершенно жутком состоянии и едва не выплакала глаза.
Счастливое выражение моментально исчезло с лица Хеннинга.
— Черт возьми, — сокрушенно произнес он.
— Мог бы позвонить или хотя бы брать трубку, — с упреком сказала Пия.
Из-за угла дома вышел Кристиан Крёгер. Мокрый плащ прилип к его телу, словно вторая кожа. Пия редко видела его в таком плохом настроении.
— Может быть, вы уже начнете? — спросил он раздраженно Хеннинга. — Хотелось бы закончить до вечера.
— Может быть, вы позволите мне поговорить с бывшей супругой? — столь же любезно отозвался Хеннинг. — Наверное, рады, что прибыли на место преступления раньше меня. Надеюсь, на этот раз вы не испортили труп?
Крёгер насупился еще больше.
— Что значит «на этот раз»?
Хеннинг открыл багажник своего автомобиля.
— В прошлый раз шел дождь, и какой-то дилетант из вашей группы накрыл труп пластиковой пленкой, вследствие чего определить момент смерти по температуре тела оказалось невозможным, — бросил он через плечо.
— В моей группе нет дилетантов, — проскрежетал Крёгер, багровея.
— Да прекратите вы уже! — вмешалась Пия, увидев, что Хеннинг готовится высказать очередное язвительное замечание. — Ведете себя как дети.