Кто последний за смертью?
Шрифт:
«Кирилл Владиславович! Вы вчера вечером имели возможность понять, что мы с вами не шутим. Вы, вопреки нашим просьбам, обратились в милицию, пусть на вашей совести останутся три покойника и один тяжело раненый. Итак, сегодня к девяти часам утра вы должны привезти к 27-му километру Можайского шоссе половину означенной суммы. От шоссе повернете направо, доедете до деревни Жаворонки. Слева увидите большой мусорный контейнер. Положите пакет туда и отъезжайте на пятьдесят метров назад. Оттуда все очень хорошо видно. После того, как наша машина отъедет, подъедете и возьмете конверт. Там будет адрес местопребывания ваших близких. Любое отступление от наших требований влечет за собой н е м е д л е н н у ю гибель ваших жены и дочери.» Записка была в конверте? Да, вот в этом конверте, — Кирилл протянул Николаеву белый конверт без марок и надписей. Дальше. Я выполнил все, что они требовали. К месту подъехала машина «Жигули» светлого цвета без номеров. Из нее вышел мужчина, подошел к контейнеру, вытащил пакет, сел в машину и уехал. Я сразу же подъехал к контейнеру. Вытащил вот этот конверт. Из него достал вот эту записку.
"Поселок Жучки 22 километра Можайского шоссе, улица Красноармейская, дом " Все. Я немедленно поехал туда, через двадцать минут я был на месте. Вошел в дом, там сидела Виктошенька… Доченька моя…. — он всхлипнул. — Я взял ее и приехал домой. Вот и все.
— Нет, Кирилл Владиславович, это
— Тем более, вы должны сказать мне, у кого вы заняли столь крупную сумму. Насколько я понимаю, это сто тысяч долларов? Да, сто тысяч. Я не понял, что половина суммы означает только возвращение дочки. Я думал, они уступили, понимая, что я столько дать им просто не смогу. Решили довольствоваться и этим — тоже не последние деньги… У вас дома были наличные деньги? спросил Николаев. Да, мы с Леночкой собирались купить кое-что для дома — у меня было десять тысяч долларов. Насколько я помню, ваш друг Андрей Полещук обещал вам двадцать тысяч взаймы.
При этих словах Кирилл вздрогнул и отвел взгляд.
— Да… — выдавил из себя он. — Что-то припоминаю… И вы сказали, что семьдесят тысяч можете снять с вашего счета в фирме. Вот как раз и получается требуемая сумма.
Кирилл промолчал, продолжая глядеть в стену. Выходит, что кроме Полещука никто не знал, что вы можете заплатить такую сумму… Да…Ну… Если так рассуждать, Кирилл вытащил из кармана пачку сигарет, хотел было закурить, но вновь сунул пачку в карман. Здесь детская, курить нельзя… — Потом взъерошил себе волосы, внимательно поглядел на Николаева и спросил: — А что делать-то, Павел Николаевич? Что мне делать? Ваша жена была знакома с Полещуком до вас? Была. Они учились в одной школе. Он на три класса старше. И какие у них были отношения? Хорошие, — потупил глаза Кирилл. Хорошие нормальные отношения. Потом он… ну, вы знаете, конечно, его подставили, он отсидел два года, он не был виноват. Он освободился в конце восемьдесят девятого года. Тогда Леночка познакомила его со мной. Мы вместе с ним основали фирму. Да что вы все о нем? — сверкнул вдруг глазами Кирилл, и Николаев прочитал в его взгляде ненависть. — Что он вам дался? Мы все обязаны проверить досконально. Да, разумеется… Разумеется, — тихо и вкрадчиво заговорил Кирилл. — Однако, все это так ужасно…Ужасно все это, Павел Николаевич!!! Вдруг громко закричал он, размахивая кулаками. Он побледнел, вытаращил глаза, правая щека стала дергаться. — Никому, никому в это ужасное время нельзя доверять!!! Да возьмите же себя в руки! — строго сказал Николаев. — Вы же мужчина, наконец. Я мужчина, да, да! Но у меня похитили любимую женщину! Я люблю ее, я не смогу без нее жить! Но мы должны ее найти. Что вы сразу отчаиваетесь? Я отчаиваюсь, потому что считаю, что вы ее никогда не найдете, — глядя странным взглядом в лицо Николаеву сказал Кирилл. А точнее, я ее никогда не найду. Ладно, вы сейчас не в форме, мы поговорим позже. Единственное, что я вас попрошу, дайте мне список сотрудников вашей фирмы. Я должен с ними побеседовать.
Николаев и Кирилл пошли в гостиную. Виктоша сидела, прижавшись к бабушке, Владислав Николаевич за столом пил кофе вместе с Гореловым и другим оперативником. Присоединяйтесь к нам, — пригласил Воропаев. — Я заварил прекрасный кофе, а то в сон, небось, тянет после такой ночи.
Николаев обратил внимание, что Владислав Николаевич и Нина Владимировна совершенно успокоились. Внучка была с ними, а особого беспокойства за судьбу невестки они не испытывали.
Николаев отхлебнул горячего кофе, похвалил, а потом спросил: Скажите, а у Лены есть родители? Отец от них ушел, когда Лене было два года, — ответил Владислав Николаевич. — А мать жива, проживает в Ясенево. Вы не звонили ей? Пока нет… Вы знаете, я даже не знаю, как ей сообщить, она бы тут такое устроила… Мы как-то не сошлись с ней, ну… мы совершенно разные люди. Кем она работает? Она учительница младших классов в школе. Дело не в этом. Характерец у нее, знаете… Она все время в чем-то нас обвиняет, упрекает, я не знаю, чем уж мы ей не угодили. Она и дочь свою тоже постоянно осуждает, непонятно за что, то ли считает, что так богато жить, как они, неприлично, то ли ей так уж не нравится наш Кирилл… А если сейчас она узнает про это похищение, ой, я представляю…. — вздохнул Воропаев. Однако, я обязан с ней побеседовать. Да это разумеется… И я должен сделать это немедленно, вдруг решил Николаев, о чем-то напряженно думая. — Дайте мне номер ее телефона. Зачем это?! — истерически воскликнул Кирилл. Послушайте…. — разозлился, наконец, Николаев. — Не мешайте мне работать, Кирилл Владиславович…Давайте номер телефона…Так… Как ее зовут? Хорошо… Алло. Здравствуйте. Это Вера Георгиевна? С Новым Годом вас… Спасибо… Я следователь Николаев из Управления внутренних дел. Мне необходимо с вами поговорить. Срочно. А? Вы догадывались? О чем, интересно… Ладно… Скоро буду… Понял, понял… — Он положил трубку. — Да, вы правы, довольно суровая женщина, — вдруг широко улыбнулся он. — Но, думаю, она сообщит мне немало интересного.
…Открыла Николаеву невысокого роста худенькая женщина лет пятидесяти. Она строго, без всякой улыбки глядела в глаза Николаеву.
— Здравствуйте, проходите.
Николаев вошел в маленькую, довольно уютную квартиру, прошел в единственную комнату. Скромная мебель, черно-белый телевизор. Но очень много книг — в шкафах, на столах и письменном и обеденном, и даже на полу. Случилось что-нибудь? — спросила Вера Георгиевна. Если можно, я потом вам расскажу. А сейчас вы мне расскажете про Лену и ее взаимоотношения с мужем и Андреем Полещуком. А я обязана вам рассказывать про интимную жизнь моей дочери? — холодно спросила Вера Георгиевна. Да, — в тон ей ответил Николаев. Вижу, вы человек серьезный и без особой надобности не стали бы приходить сюда первого
Они-то люди заслуженные, спору нет… Но чем все это заслужил этот придурочный Кирюша, ума не приложу. Да, не очень-то вы высокого мнения о своем зяте. А почему я должна быть о нем высокого мнения? Воткнули его по блату в университет на биофак, кончил он его с горем пополам, потом был дрянным ничтожным преподавателем, потом стал жуликом и проходимцем, кем и был по сути дела всегда. Но самое печальное заключается в том, что моя глупая дочь имела несчастье познакомиться с этим маменькиным сыночком и выйти за него замуж. Где они познакомились? На улице. Ходил, девок клеил после работы. Вот и подклеил ее, наплел ей с три короба, она уши и развесила — квартира на улице Горького, квартира на Фрунзенской набережной, у отца «Мерседес», дача в Жуковке, отец членов Политбюро лечит, еще бы не клюнуть? Кстати, все, что он сказал — чистая правда… Что, небось, влип в историю Кирюша? Сидит, небось, в Бутырке или еще где-нибудь? Угадала? — криво улыбнулась Вера Георгиевна. Нет, — покачал головой Николаев. Нет, так будет, — безапелляционно заметила Вера Георгиевна. Почему вы считаете, что ваш зять жулик? У него фирма, они торгуют стройматериалами, все законно. А раз законно, зачем вы ко мне пришли? Пусть себе торгуют.
Послушайте, Вера Георгиевна, ведь ваша дочь замужем за Кириллом. Они, по-моему, живут очень хорошо, у них прекрасная квартира, у родителей дача, они купили иномарку, у них растет очаровательная дочь. Вы что, завидуете своей дочери?
Тут неожиданно Вера Георгиевна расхохоталась, чем даже несколько испугала Николаева. Я з а в и д у ю е й?! Что это мне ей завидовать? Разве счастье в этом барахле? Там же любовью не пахнет. А что за жизнь без любви? Скука одна… По-моему, Кирилл очень любит вашу дочь, — возразил Николаев. Да какое мне дело, кого он любит? Она его не любит — вот что главное. Совсем не любит, мягко говоря. Это же не жизнь — пытка каждодневная… Вы знаете, наверное, мой муж ушел от нас, когда Лене было два годика. А мы любили друг друга. Как мы были счастливы… Это были великолепные годы… Мы жили в коммуналке, в комнатке восемь метров. Старый дом в центре, запущенный, с мышами, тараканами, очередь в туалет, в ванную…И такое счастье, каждодневное, каждоминутное… И что же ему помешало? Измена, разумеется. Он увлекся одной шлюхой со своей работы, я не простила. Он уехал в Сибирь. Теперь работает там, в Новосибирске главным инженером завода. Не женат. Двадцать лет зовет меня туда. А я не могу. Так вот… Я слышал, что у вашей Лены тоже была любовь? Да…. — задумалась Вера Георгиевна. — Любовь была, еще какая любовь…Только глупая она очень, моя дочь. Спутала божий дар с яичницей. На кой черт ей понадобилось их знакомить?! Тройственный союз получился… А какого вы мнения об Андрее Полещуке? Мнения? — снова задумалась она. — Это мужик. Сильный, красивый. Да что там говорить, они любят друг друга до сих пор. Он оказался аферистом, отсидел за свои темные делишки, но я испытываю к нему какое-то уважение, сама не знаю почему. Когда они встречались с Леной, она была совсем другой, на нее приятно было смотреть. Я вообще Лену воспитывала в большой строгости, никаких там поздних возвращений, тусовок не допускала, она у меня как шелковая была. Но тогда… Андрей ухаживал за ней еще в школе, потом он ушел в армию, Лена кончила школу, работала в 39-й библиотеке, здесь неподалеку. Он каждый вечер встречал ее после работы, провожал до дома, а жил он в Солнцево, не так уж близко. Раньше-то жили рядом, в центре, в коммуналках. И школа наша рядом была, я там работала в начальных классах. Мы сюда переехали в восемьдесят четвертом, Лена два года отсюда в центр в школу ездила. Наш дом на слом пошел, мы вот квартиру здесь получили. Короче, Лена стала поздно возвращаться. Пару раз я ей задала трепку, а потом он к нам зашел, мы посидели, поговорили, я поняла — у них любовь. И стала отпускать с ним Лену, я верила ему, за ним, как за каменной стеной, он бы ее в обиду не дал. Но впутался в аферы, сел…Бурная очень натура… А потом появился этот Кирюша. Они очень недолго встречались, быстро поженились. Ладно, что-то я вам много лишнего рассказываю. Вы , однако, так мне и не ответили на мой вопрос, что вас ко мне привело? Что там произошло? Скажу. Вы все равно узнаете. Понимаете, Вера Георгиевна, сейчас такое время… Как вам сказать? Да говорите, как есть, я же не кисейная барышня… Дело в том, что Лену и Вику похитили… Вот как! Но Вику уже вернули. Кирилл заплатил требуемый выкуп. А за Лену заплатить не пожелал? Да что вы так, наконец? — разозлился ее тону Николаев. — Он так переживает, смотреть на него страшно, постоянно в истерике. Это в его духе. А вы что предпринимаете? — вдруг побледнела Вера Георгиевна. Видно до нее только теперь дошел смысл происходящего. Я вот беседую с людьми, которые могут пролить свет на это дело. Ну и как, пролила я свет? Пожалуй. Когда это произошло? Вчера часов в пять вечера. А Вику когда вернули? Сегодня утром Кирилл отвез деньги и забрал дочку.
Николаев вкратце рассказал Вере Георгиевне о происшедшем. Да, веселые времена, — покачала она головой. — А почему эти надменные люди не сообщили ничего мне? Сочли недостойной внимания? Забыли, что Лена моя дочь? Да нет, Владислав Николаевич решил, что вам лучше пока не сообщать, что вы тяжело воспримете это… Забыли просто, — махнула рукой женщина. — За человека не считают. А у вас есть соображения по этому поводу, Вера Георгиевна? Есть, — ответила она. — Но я пока их вам не скажу. Ищите. Это ваша работа.
Она мрачно глядела на Николаева. И он понял, что больше она ничего не скажет.
Николаев вышел из подъезда, сел в машину. В прокуратуру, — сказал он водителю. Через час он получил санкцию прокурора на задержание Андрея Полещука.
Сразу после этого он поехал на проспект Вернадского, где уже находилась опергруппа. Караулим, товарищ майор, — открыл ему дверь оперативник. Из-за его спины выглянула женщина необъятных размеров. Вы мать Полещука? — спросил Николаев. Мать, мать, — неприязненно смотрела на него толстуха. А я буду майор Николаев, — отвечал Павел, тоже глядя на нее довольно неодобрительно. — Имею ордер на задержание вашего сына Полещука Андрея Афанасьевича. Вы можете ответить мне, где он находится в настоящее время? Не могу. Не знаю. Когда он уехал? С утра. Он и приехал-то уже под утро, часов в шесть, а мы тут всю ночь ждали, мы вообще-то живем в Солнцево, он нас пригласил вместе встречать Новый Год. Но позвонил, сказал, что у Кирюши Воропаева беда, похитили Леночку и Вику. Ужас какой! Андрюша всю ночь сидел дома у Кирюши, потом приехал, посидел с нами немного, а часов в восемь опять уехал, бледный такой, усталый и выпил-таки. Как он за рулем? Все. Больше не приезжал. Значит, вы не знаете, где он. Не знаю! Я звонила Кирюше, он сказал, что Вика нашлась. Мы так радовались. Но Леночка так и пропала… Я даже не знаю… А вам самой-то в голову ничего не приходит? — мрачно спросил Николаев. Ну мало ли что приходит в голову?злобно поглядела на него толстуха. — А не можете его арестовать, так берите вот нас с дедом заместо него. Так, Пестряков, оставайся здесь, а я поеду. Ладно, с Новым Годом вас.