Кто проторил дорогу к пакту?

Мартиросян Арсен Беникович

Так что сами понимаете, доклад ГРУ родился явно не на пустом месте. Дело в том, что корни того самого приказа НКВД, который по своей сути был провозглашением превентивной контрразведывательной операции, восходят к точному знанию будущего состава коалиции государств, которые консолидированными силами планировали напасть на СССР. Увы, но принципиально правильная в своей сути операция превратилась в вакханалию беззакония. Произошло это как из-за злоумышленных действий окопавшихся на Лубянке негодяев, так и вследствие проявления шкурнических и низменных наклонностей среди самих военных. Однако, слава богу, что Сталин успел остановить это беззаконие, сурово покарать нарушивших социалистическую законность подлецов и восстановить в правах незаконно арестованных по облыжным обвинениям честных людей, в том числе и военных.

Однако ликвидация заговора части советского командования, на который в известной мере и рассчитывала коалиция против СССР, еще не означала ликвидации самой этой коалиции. Задача эта была сверхсложной, особенно если учесть, что всех ее участников Великобритания откровенно провоцировала и подталкивала

на вооруженный конфликт с Советским Союзом. Причем наибольшую опасность в рамках этой коалиции представлял альянс Германии и Японии, а также участие в этой же коалиции Финляндии. Проще говоря, наибольшую опасность представляла реальная в то время угроза как двухфронтового нападения — с Запада и Востока, так и удар на Северо-Западном направлении, прежде всего в направлении Ленинграда и далее в направлении Москвы. Перед Сталиным уже в 1938 г. встала острейшая проблема ликвидации этих первоочередных угроз. На это были направлены его попытки в ходе секретных зондажных переговоров в 1938 г. договориться с руководством Финляндии об обмене территориями ради обеспечения максимальной безопасности главного ключа от Москвы — Ленинграда, где граница проходила тогда в 30 км от самого города на Неве. Не вышло. Великобритания держала Финляндию в крепкой узде. Да и немцы не отставали. Попытки же образумить с помощью оружия японских милитаристов в 1938 г. во время столкновения на оз. Хасан тоже не привели к серьезному результату. Японская военщина по-прежнему готовилась к броску на Север. Что и случилось летом 1939 г., когда произошло столкновение на Халхин-Голе, спровоцированное в немалой степени так называемым дальневосточным Мюнхеном, под которым в истории имеется в виду англо-японское соглашение Арита — Крейги от 24 июля 1939 г. То есть вплоть до 23 августа 1939 г. по-прежнему остро стоял вопрос об угрозе как минимум двухфронтового, а как максимум многофронтового нападения на СССР.

Так вот, дав согласие на визит Риббентропа в Москву и тем более на подписание с Германией договора о ненападении, Сталин преследовал весьма простую цель. Если не ликвидировать — он прекрасно понимал, что это более чем трудно сделать, тем более сразу, одномоментно, — то по крайней мере внести глубокий и по возможности непреодолимый раскол хотя бы в основные ряды этой коалиции. Обычно в посвященной договору о ненападении историографии особое внимание обращается на обмен письмами между Гитлером и Сталиным по вопросу о визите Риббентропа. Да, это важно. Но не менее, а, возможно, и более важно другое. Первоначальный ответ советского правительства от 19 августа 1939 г. о сроках возможного визита Риббентропа гласил, что того ждут в Москве 26 или 27 августа [400] . Почему? Да потому, что на 20 августа было назначено начало контрнаступления советских войск на Халхин-Голе! И Сталин, судя по всему, решил выждать, а затем, в случае успеха этого контрнаступления, еще и выжать из этого факта максимум возможного, чтобы настолько шокировать и ошеломить японцев самим фактом заключения договора о ненападении с Германией, чтобы окончательно сломить их волю к сопротивлению советским войскам.

400

АВП СССР. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л.47 — 51.

Как известно, этот ответ омрачил Гитлера, и он стал торопиться, пойдя на то, чтобы 20 августа лично обратиться к Сталину [401] . Сталин же ответил только в 17.00 21 августа, дав согласие на прибытие Риббентропа 23 августа [402] . Передавая же ответ Сталина германскому послу, Молотов сделал интересное заявление, которое, как правило, по неизвестным причинам выскальзывает из поля зрения исследователей. Он заявил тогда, «что советское правительство хочет, чтобы самое позднее завтра утром в Москве было опубликовано короткое деловое коммюнике о предполагаемом заключении пакта о ненападении и "ожидаемом" прибытии имперского министра иностранных дел». Сообщая об этом, германский посол подчеркнул, что «Молотов просит согласия Германии на это к полуночи». И далее германский посол уже от себя указывает: «Советую согласиться, поскольку советское правительство уже зарезервировало эту публикацию» [403] . Детали эти очень важные. И вот почему. Контрнаступление советских войск на Халхин-Голе развивалось успешно, и потому Сталин решил всерьез добить японцев еще и морально — заранее опубликовать коммюнике о предполагаемом заключении договора о ненападении и визите Риббентропа. Япония действительно была в шоке, который достиг своего апогея, когда стало известно о том, что договор уже подписан.

401

АВП СССР. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3 Л. 63 — 64.

402

АВП СССР. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 65

403

Оно и было опубликовано 22 августа 1939 г. в газете «Известия».

Любопытно, что тот же британский мерзавец, который подписал договор о «дальневосточном Мюнхене» — посол Великобритании в Японии Р. Крейги, — в телеграмме от 25 августа 1939 г. на имя министра иностранных дел Великобритании лорда Э. Галифакса указывал: «Все говорит о том, что сообщение о советско-германском пакте о ненападении явилось для японцев сильным потрясением...» [404]

В

Токио действительно это было расценено как коварство со стороны Берлина, потому как он должен был прийти на помощь Японии. Ведь в том и был весь расчет британских негодяев, устроивших «дальневосточный Мюнхен». Они откровенно рассчитывали на то, что так или иначе, но в вооруженный конфликт с СССР ввяжется коалиция государств, прежде всего сама Германия, а также Италия. Не вышло. Гитлеру в тот момент вовсе не с руки было оставлять под угрозой свой тыл на Западе. Муссолини тем более не горел желанием лезть в какую-либо серьезную драку.

404

Цит. по. МИД СССР. Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937 — 1939. Т. 2. М., 1981, документ № 141. С. 338, а также: Documents jn British Foreign Policy 1919 — 1939. Third Series, vol. IX. 1939. P. 495

Короче говоря, тогда Сталину удалось, как оказалось впоследствии, раз и навсегда вбить такой осиновый кол в германо-японские отношения, усилив его еще подписанием 13 апреля 1941 г. с Японией договора о ненападении, что в дальнейшем Токио так и не рискнул напасть на СССР после 22 июня 1941 г. Хотя Берлин делал все, чтобы вынудить Японию к этому шагу. Правда, это не означало, что Япония вела себя прилично. Отнюдь. Всю войну пакостила как самый мерзкий шкодливый кот.

Однако и это еще далеко не все из того, что связано с ликвидацией заговора Тухачевского и что привело Сталина к мысли об особой необходимости все-таки пойти на подписание договора о ненападении с Германией. Помните, на стенах учебных классов в советских средних школах всегда висели портреты великих русских ученых. Был там и портрет великого русского математика Лобачевского. А под портретом прекрасный его девиз: «Арифметику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит»! Так вот, об арифметике, которая в данном случае имеет особое значение в связи с проблемой нейтрализации коалиции агрессоров. По состоянию на август 1939 г. коалиция наиболее вероятных и уже связанных между собой пактами о военном взаимодействии, в том числе для нападения на Советский Союз, основных противников в лице нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии имела вооруженные силы общей численностью более 8 млн. 233 тыс. человек! В том числе сухопутные силы Германии (с учетом резервной армии) составляли 3 млн. 700 тыс. человек. С учетом же ВВС и ВМФ, а это соответственно 373 и 160 тыс. чел., общая численность вооруженных сил «миротворца» Гитлера в августе 1939 г. составляла 4 млн. 233 тыс. человек!

Вооруженные силы фашистской Италии составляли 1 млн. 750 тыс. человек!

Вооруженные силы милитаристской Японии — 1 млн. 240 тыс. человек.

Каким же образом перед лицом такой коалиции Сталин не должен был учитывать фактическую слабость РККА, которая еще и не насчитывала даже двух миллионов человек?! Не говоря уже о том, что каким же умопомрачением надо было страдать, чтобы усмотреть в такой численности РККА того же периода нечто вроде проявления «агрессивных амбиций» Сталина?!

А как, в свою очередь, он не должен был считаться с бурной милитаризацией экономики той же Германии?! Ведь война вообще есть продолжение политики, только иными средствами. А в свою очередь политика есть не что иное, как концентрированное выражение экономики. Если же по-простому, без всяких научных изысков, то воюют-то не армии — они только убивают друг друга. Воюют экономики. И от того, насколько экономика сильна и подготовлена к войне, напрямую зависит исход последней. Между тем к началу всего лишь 12-летней истории «тысячелетнего Третьего рейха», сверстанный по «версальским лекалам» военный бюджет Веймарской Германии составлял всего 2% от национального дохода. Однако уже в 1935 г., то есть всего через два года, он достиг 17% — рост в 8,5 раза! В 1936 г. уже 21% — рост практически в 11 раз от исходной позиции! В 1938 г. «мирный» военный бюджет нацистской Германии побил все рекорды — он вырос уже в 17 раз, достигнув 34 % от национального дохода. Если же по бюджетным ассигнованиям, то в течение первых шести лет пребывания во главе Германии Гитлер тратил на военные нужды 60% бюджета, а с 1939 г. 91,8 % бюджета приносились в жертву молоху войны!

Постоянно же обвиняемый в неизвестно откуда взявшейся агрессивности Сталин, напротив, снизив военные расходы бюджета с 12,5 % в период с 1923/24 г. по 1927/28 г. до 5,4% от начала первой пятилетки и до 22 июня 1941 г., то есть за 12 лет, увеличил военный бюджет всего в 8 раз! То есть до 43,4 % от всех бюджетных ассигнований. Но при этом обратите внимание на интересную деталь. Темп и динамика роста ассигнований на военные цели в СССР были строго адекватны росту реальности угрозы вооруженного нападения: в первой пятилетке — 5,4%, во второй — 12,7%, в третьей: а) по состоянию на 1939 г. 25,6%; б) по состоянию на 1940 г. 32,6 %; в) по состоянию на 22 июня 1941 г. 43,4%.

«Миротворец» Гитлер еще 1 октября 1936 г. ввел в действие так называемый «четырехлетний план», в секретном меморандуме о задачах которого еще 20 августа 1936 г. говорилось, что через четыре года Германия должна иметь боеспособную армию и что через четыре же года экономика Германии должна быть готова к войне. Однако нет ни одного сталинского документа, хотя бы отдаленно смахивающего на гитлеровский меморандум «Об экономической подготовке к войне» от 20 августа 1936 г.!

«Миротворец» Гитлер только за первые три года пребывания у власти своими военными заказами обеспечил ввод в строй более 300 новых сугубо военных заводов. В том числе 60 — в области военного авиастроения, 45 — в автомобилестроении, с преимущественной ориентацией на военные нужды, 70 — военно-химических, 80 — артиллерийских,15 — военно-судостроительных и т. п.