Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4

Тагиров Роман

Командир полка непривычно сидел на заднем пассажирском сиденье и размышлял над сильно волнующим вопросом — почему так необычно начинается его служба в ГСВГ?

Комендатура с гауптвахтой располагались ближе к мотострелковому полку, и когда Потапов с Полянским появились в кабинете коменданта, ранее прибывшие гости успели занять огромный кожаный диван и вели глубокомысленную беседу с хозяином кабинета о саксонской погоде. О деле пока никто не говорил. Решили дождаться командиров. Да и зачем бежать впереди танка?

При входе генерала подполковник Кузнецов вскочил со своего места за столом и подал команду:

— Товарищи офицеры!

Потапов

только махнул рукой — да сидите, не до церемоний — и с интересом взглянул на гостей коменданта: с майором Яшкиным генерал был знаком, а подполковника Болдырева до этого видел только один раз, когда новый командир мотострелкового полка представился по прибытию на новое место службы.

Генерал и офицеры поздоровались, а Потапов поинтересовался, пожимая ладонь Болдыреву:

— Забыл, как вас по имени-отчеству?

— Александр Сергеевич, товарищ генерал-лейтенант.

— Михаил Петрович. Будем ещё раз знакомы.

Подполковник в недоумении присел на диван. Если сам генерал-лейтенант, уходящий с повышением в штаб группы войск, уточняет твое имя-отчество — это уже многое значит в этом непростом армейском мире. Что здесь происходит?

А генерал-лейтенант просто и быстро сделал логичный вывод по поводу нового командира мотострелкового полка — молодец, не отсиживается в кабинете, рвётся в бой, пытается сам выяснить обстоятельства ЧП в своей части и быстро разобраться с подчинёнными. Нормальный командир полка…

Потапов присел на стул, на котором ещё час назад сидел задержанный прапорщик, и обратился к хозяину кабинета:

— Филиппыч, а у тебя случайно кофе нет?

— Михаил Петрович, весь мой кофе Кантемиров выпил.

Генерал удивлённо посмотрел на подполковника. Все офицеры повернули головы в сторону представителя армейской правоохранительной системы. С какого хрена, комендант гарнизона вдруг начал угощать задержанных своим кофе?

Кузнецов вздохнул и объяснил свои действия:

— У прапорщика голова сильно болела после удара, — секунду подумал и добавил. — Кантемиров, конечно, напорол горячку, но он свой.

— И что, нашему боксёру хорошо приложили? — вдруг заинтересовался вопросом бывший командующий 1 гвардейской Танковой Армией.

— Сильный удар в ухо пропустил, — подтвердил комендант.

— Первая хорошая новость за этот день, — задумчиво резюмировал генерал и предложил хозяину кабинета: — Тогда ставь чайник и докладывай, что знаешь. Надеюсь, заварку-то прапорщику не скормил?

Подполковник кивнул, подошёл к небольшому историческому столику в углу кабинета и подключил советский электрочайник со свистком. Из шкафа вынул тарелку с сушками и сахар в пачке…

Комендант вернулся за стол, вытащил из сейфа под столом папку с документами, разложил листы, собрался с мыслями и начал говорить:

— Всё, что знаю со слов прапорщика. Думаю, не врёт. Ещё с неделю назад Кантемиров заметил странность в поведении пилорамщика после его встречи с земляками из госпиталя. Медицина сдавали стрельбу на московской проверке. Прапорщик не стал расспрашивать рядового — солдат уже четвёртого периода службы и физически самый сильный на стрельбище. Проблем быть не должно. В этот понедельник рядовой Дра… Дру…, — комендант начал сверяться со своими документами.

— Ромас, — махнул рукой генерал.

Подполковник продолжил:

— Рядовой Ромас напросился в полк за продуктами, и заодно сходил с начальником стрельбища

в госпиталь, где снова поговорил с земляками, — докладчик обвёл всех слушателей взглядом и пояснил: — Это были те двое сбежавших литовцев. Ромас разговаривал отдельно. Прапорщик прогулялся по городу.

— Поняли, дальше, — кивнул Потапов, хорошо представляя, с кем именно гулял в тот день Кантемиров.

Засвистел чайник. Хозяин кабинета встал, вынул из стеклянного шкафа заварной чайник с чашками и заварил чай. Вернулся и продолжил:

— Со слов прапорщика, всю эту неделю пилорамщик ходил сам не свой. Начальник стрельбища порекомендовал своему заместителю, сержанту Басалаеву проследить за рядовым. Вчера днём Ромас сам решил поговорить с прапорщиком и рассказал ему о своём задуманном побеге с земляками в ФРГ через Лейпциг. Якобы, у водителей из госпиталя всё было продумано и подготовлено. Сам пилорамщик бежать не хотел, но очень боялся мести со стороны земляков. Вроде, угрожали расправой семье солдата в Каунасе. Начальник стрельбища после обеда как раз собирался в город, в ГДО на свою тренировку, где и решил поговорить с Директором Дома советско-германской дружбы. Они в один спортзал ходят. Капитан КГБ Путилов, мастер спорта по самбо. Поговорили. Путилов переоделся у себя в конторе в форму капитана-танкиста, посадил прапорщика в оперативный Вартбург с немецкими номерами и привёз прапорщика обратно на стрельбище. Кантемиров для разговора с рядовым предоставил свой домик. Примерно через час Путилов уехал. Прапорщик говорит — очень спешил. Потом Ромас рассказал начальнику стрельбища, что подписал документы о работе на КГБ и этот капитан приказал ему совершить побег на Запад, где с ним свяжутся. Пилорамщик бежать не хотел и просил своего командира помочь ему. Времени у прапорщика оставалось мало, и Кантемиров не смог придумать ничего хорошего, как напоить солдата и устроить с ним драку. Дальше — звонок дежурного по стрельбищу в полк, конвой и гауптвахта. У меня всё, — Кузнецов отодвинул от себя листы, встал, подошёл к столику и принялся разливать чай.

Генерал-лейтенант выдохнул. Рано ему ещё на покой. Есть ещё порох в пороховницах и ягоды в ягодицах…. Не ошибся в Кантемирове… Но, вот стервец, всё ему неймётся.

А сейчас надо думать, как выбраться из этой истории и не отдать своего прапорщика в лапы КГБ. Потапов вздохнул и оглядел остальных. Вроде здесь все свои?

Каждый из добровольных участников сегодняшней встречи, сплотившихся в этот весенний воскресный вечер в кабинете коменданта дрезденского гарнизона по совсем нешуточному поводу — противостоянию Комитету Государственной Безопасности СССР, прекрасно понимали всю серьёзность текущего момента и с тоской раздумывали о дальнейшей судьбе прапорщика. И о своей карьере тоже…

Полковник Полянский, да и его боевой товарищ подполковник Кузнецов, не на словах, а на прошлых совместных делах уже сталкивались с умом, силой и коварством «рыцарей революции», среди которых было много настоящих офицеров. Но, поставленные партийным руководством страны задачи и определённый род деятельности выделял этих служащих с эмблемой щита и меча на петлицах от всей военной и правоохранительной системы.

КГБ всегда стоял особняком, и только по мере необходимости взаимодействовал с армией и с милицией. В этот раз, похоже, чекисты просто плюнули на всякое взаимодействие с кем-либо. Если только — не со своими коллегами из МГБ ГДР.