Кто стоял за спиной Сталина?

Островский Александр Владимирович

Сохранились воспоминания Акима Михайловича Семенова, который был арестован в 1908 г. в Дагестане и по свидетельству которого в Ростове-на-Дону в арестантском вагоне, прибывшем из Баку, он встретился с И. В. Джугашвили. Вместе они следовали по маршруту Ростов-на-Дону — Курск — Москва, после чего их пути разошлись ^{8} . Имеются также воспоминания Василия Тимофеевича Скоморохова, высланного в Вологодскую губернию из Харькова и утверждавшего, что он познакомился с И. В. Джугашвили в Тульском централе ^{9} . «Здесь, — вспоминал В. Т. Скоморохов, —

мы встретились с четырьмя грузинами. В числе их был И. В. Джугашвили. Одет он был в толстовку, полуботинки, брюки навыпуск, в кепке. Из Тульского централа нас вместе с этими четырьмя грузинами направили в Москву (в Бутырскую тюрьму)» ^{10} .

На сохранившихся «открытых листах» этапов № 2065 и 2071 имеются пометки, сделанные синим карандашом, — «Москва», регистрационный номер (от 5055 до 5069) и дата черными чернилами — 21 ноября ^{11} . Подобная же пометка («Москва»), но без даты и регистрационного номера видна и на «открытом листе» № 2068 ^{12} . Это позволяет утверждать, что отправленные вместе с И. В. Джугашвили из Баку в Вологодскую губернию ссыльные не позднее 21 ноября уже находились в Москве.

По имеющимся мемуарным свидетельствам, здесь они действительно были помещены в Бутырскую тюрьму ^{13} . В этой тюрьме И. В. Джугашвили встретил своего земляка, бывшего тифлисского рабочего, участника железнодорожной стачки 1900 г. Лаврентия Захаровича Самчкуашвили [46] ^{14} , а также познакомился с луганским рабочим Петром Алексеевичем Чижиковым [47] ^{15} . Оба тоже следовали в Вологду, откуда затем были отправлены в город Тотьму. Л. З. Самчкуашвили прибыл туда 19 января ^{16} , П. А. Чижиков — 9 февраля 1909 г. ^{17} .

Описывая свой путь дальше, В. Т. Скоморохов вспоминал: «Здесь (т. е. в Москве. — А.О.) нас продержали четыре дня» ^{18} . «Из Москвы, — читаем мы в воспоминаниях В. Т. Скоморохова далее, — всех вместе направили в Ярославль (Коровицкая каторжная тюрьма). Здесь нас продержали три дня и из Ярославля отправили в Вологду (Вологодская пересыльная тюрьма). Здесь нас продержали три дня и из Вологодской пересыльной тюрьмы разослали по своим районам. Меня, в частности, выслали в Тотьму… тов. Сталин со своей группой грузин остался в Вологодской пересыльной тюрьме» ^{19} .

Если исходить из воспоминаний В. Т. Скоморохова, не позднее 28 ноября И. В. Джугашвили уже мог быть в Вологде. Однако если М. С. Авербах и его жена X. А. Гурарье добрались до Вологды через месяц ^{20} , то все остальные ссыльные, отправленные вместе с И. В. Джугашвили из Баку, были доставлены туда только в конце января 1909 г. ^{21} .

Как же совместить почти двухмесячную задержку И. В. Джугашвили в Москве с утверждением В. Т. Скоморохова о том, что их этап, в котором находился и И. В. Джугашвили, был отправлен из Москвы

далее через четыре дня после прибытия?

Знакомство с «открытыми листами» товарищей И. В. Джугашвили по этапу позволяет обнаружить следующий факт: по их прибытии в Москву здесь была проведена тщательная проверка соответствия содержавшегося в «открытых листах» описания примет действительности, и во многих случаях эти описания подверглись корректировке. В подобной процедуре нет ничего необычного, так как она предусматривалась существовавшими правилами. Однако на практике проверка достоверности сведений, содержащихся в «открытых листах», чаще всего производилась лишь тогда, когда возникали подозрения, что следуемый по этапу арестант является не тем, за кого он себя выдает.

О том, что такие факты могли иметь место, свидетельствует, например, нахождение в этапе № 2065, следовавшем из Баку в Вологду, Якова Григорьевича Ходорова, под именем которого в действительности скрывался Гирш Берович Рысс [48]. По постановлению Ташкентской судебной палаты от 27 октября 1907 г. он должен был отбыть 3 года тюремного заключения, но сумел бежать, перебрался в Баку и отсюда уже по другому делу и под другой фамилией был отправлен в ссылку, о чем жандармам стало известно только по его прибытии в Вологду ^{22} .

В связи с этим заслуживают внимания воспоминания члена партии «Гнчак» Багдасара Овчияна. Отмечая факт ареста И. В. Джугашвили в 1908 г., он писал: «После бегства из тюрьмы т. Сталин вторично появился на горизонте в Баку в 1910 г.» ^{23} .

Во время пребывания И. В. Джугашвили в бакинской тюрьме действительно была сделана попытка организации побега всех арестантов камеры № 3, в которой он сидел. Но, как явствует из воспоминаний, этот побег не удался.

«Надо вспомнить о попытках к бегству всей третьей камеры во главе со Сталиным, — писал, например, Б. Бибинейшвили. — Одна из таких попыток была близка к успеху — железные решетки были перепилены (большей частью самим Сталиным), веревка из простыни для спуска была готова. Еще 5–10 минут, и они очутились бы на воле. Но вовремя не был подан сигнал извне, и побег не состоялся» ^{24} .

Как же тогда объяснить утверждение Багдасара Овчияна? Подвела ли его память или же кроме широко известной, но не удавшейся попытки побега, имела место и другая, оказавшаяся успешной? В этом отношении показательно, что Б. Бибинейшвили писал не о попытке, а о «попытках к бегству». Следовательно, арестантами третьей камеры, в которой сидел И. В. Джугашвили, предпринимались и другие усилия, чтобы вырваться на волю.

И действительно, имеются сведения, что после неудавшегося побега, о котором шла речь ранее, появилась мысль заменить И. В. Джугашвили на кого-либо из находившихся на воле. Первоначально выбор пал на уже упоминавшегося рабочего И. Бокова. Предполагалось, что он явится в тюрьму в день свидания, по его окончании смешается с заключенными и уйдет с ними в тюремную камеру, а И. В. Джугашвили вместо него выйдет из тюрьмы вместе с посетителями. Несмотря на то что за содействие побегу грозило тюремное заключение, И. Боков согласился участвовать в этой операции. Однако в самую последнюю минуту партийная организация отказалась от его услуг ^{25} .