Кто стоял за спиной Сталина?

Островский Александр Владимирович

Одним из первых, кого он посетил здесь, был С. Я. Аллилуев. «Как-то вечером, — вспоминал он, — я шел по одной из улиц Литейной части и вдруг увидел, что навстречу мне идет товарищ Сталин. Обрадованный, я бросился к нему. Товарищ Сталин рассказал мне, что он бежал из ссылки, добрался до Питера, пошел по указанному мною адресу, но не застал меня дома <…>. Товарищ Сталин пошел ко мне на работу, но и здесь меня не застал. Пришлось ему долгое время бродить по улицам Петербурга. Я помог устроиться товарищу Сталину на конспиративной квартире у дворника Савченко» ^{2} .

Дворника Савченко звали Канон Демьянович. Он был братом уже упоминавшегося Мирона

Савченко ^{3} . Канон жил на Воскресенском проспекте и, по свидетельству Е. Д. Стасовой, оказывал большевикам услуги. «Он был на хорошем счету у полиции. Все старшие дворники, как и швейцары, — писала она, — состояли на службе у полиции, и, следовательно, за ними не следили. И когда случалось что-нибудь экстренное, например, нет у меня явки, нет возможности спрятать на ночь приезжего, я спокойно шла к Канону, и он в дворецкой прятал приезжего» ^{4} .

Но в этот раз И. В. Джугашвили нашел приют не в дворецкой Канона Савченко, а у его брата Кузьмы, который служил в Кавалергардском полку, по одним данным, вахтером, по другим — завхозом (Захарьевская улица, дом 22, угол Потемкинской улицы). Здесь Кузьма Демьянович имел комнату, в которой и жил. Правда, в конце июня 1909 г. он находился в больнице, поэтому у него И. В. Джугашвили приютил не он сам, а брат жены Канона Демьяновича Иван Николаевич Мельников ^{5} .

Среди тех лиц, с которыми И. В. Джугашвили встречался в Петербурге, нам известны Николай Гурьевич Полетаев и Вера Лазаревна Швейцер.

«Лично я, — вспоминала В. Л. Швейцер, — познакомилась с товарищем Сталиным в 1909 г., работая в Питере, где я была связана с Русской группой большевистского ЦК РСДРП, с Иннокентием (И. Ф. Дубровинским) и Макаром (В. П. Ногиным). Держала связь с фракцией РСДРП 3-й Государственной Думы и рядом подпольных организаций Питера, Москвы, Киева, Ростова-на-Дону, Баку, Тифлиса и с отдельными товарищами — Сталиным, Серго Орджоникидзе, Спандаряном и другими. Это была большевистская центральная техническая группа по связям в России… в конце июня 1909 г. ^{6} товарищ Сталин бежал из сольвычегодской ссылки и приехал в Питер с целью организовать центральную легальную партийную газету. Рано утром ко мне на явку (на Высшие женские курсы профессора Раева, Гороховая, 20) забежал Сильвестр Тодрия, сообщил мне о приезде товарища Сталина — Кобы и передал задание устроить встречу Сталина с Полетаевым. Сильвестр Тодрия, кавказский рабочий, большевик, в то время работал в Питере вместе со своей женой Соней Цимаковой по связи с конспиративными квартирами и нелегальными типографиями. И в тот же день на квартире члена 3-й Государственной Думы большевика Полетаева было устроено узкое совещание об издании газеты» ^{7} .

Из Петербурга на Кавказ И. Джугашвили отправился не позднее 7 июля. Первый известный нам документ о его пребывании здесь — это агентурное донесение, полученное Бакинским охранным отделением 12 июля от секретного сотрудника по кличке Фикус:

«Приехавший, скрывшийся из Сибири, сосланный туда из Гори, социал-демократ, известный в организации под кличкой „Коба“ или „Сосо“, работает в настоящее время в Тифлисе (приметы). Завтра из Балаханов приедут вместе с Роруа, Мачарадзе и Джапаридзе, около 9 часов утра можно будет видеть [их] на Балаханском вокзале» ^{8} .

Это сообщение сопровождают следующие пометки: «Сообщено районному охранному отделению», «Будет установлено наружное наблюдение», «22 июля за № 9804 запрошен горийский уездный начальник, по сообщению коего „Сосо“ и „Коба“ неизвестны (вх. № 6926)»,

«В район. Запросить о результатах установки и приметах», «Роруа — Чодришвили» ^{9} .

15 июля под кличкой Молочный И. В. Джугашвили был в Баку взят в наружное наблюдение. В сводке внутреннего агентурного наблюдения за июль 1909 г. он сразу же фигурирует как член Бакинского комитета РСДРП ^{10} .

17 июля было получена информация из другого источника. Секретный сотрудник по кличке Михаил сообщал: «В Баку приехал „Коба“, известный на Кавказе деятель социал-демократической партии. Приехал он из Сибири, откуда, вероятно, бежал, так как он был выслан в 1909 г. Он был в Областном комитете представителем от Бакинской организации и несколько раз ездил на съезды. Здесь он займет центральное положение и сейчас же приступит к работе» ^{11} .

Это сообщение тоже сопровождалось резолюцией: «Принять меры к установке, после чего „Коба“ будет взят в постоянное наблюдение». «Запрос в район: установлен ли и какие приняты меры» ^{12} .

Таким образом, И. Джугашвили почти с самого начала был взят как в наружное, так и внутреннее наблюдение. И охранке стало известно, что она имеет дело с одним из виднейших деятелей социал-демократического движения на Кавказе.

Казалось бы, Бакинское охранное отделение должно было приложить максимум усилий для того, чтобы установить личность Кобы. Однако оно демонстрировало удивительный непрофессионализм. Только в августе ему удалось выяснить, что Коба проживает под именем Оганеза Вартановича Тотомянца ^{13} . Можно было бы ожидать, что после этого охранка сделает соответствующий запрос в Департамент полиции и получит ответ, что никто с такими именем, отчеством и фамилией не высылался и по этой причине не мог бежать из ссылки ^{14} . А это позволило бы сделать вывод о том, что Коба проживал по чужому или же по фальшивому паспорту. Почему-то бакинская охранка «не догадалась» сделать подобный запрос.

Это тем более странно, что под кличкой Фикус скрывался бывший тифлисский рабочий Николай Степанович Ериков, который жил в Баку под фамилией Бакрадзе ^{15} и знал И. В. Джугашвили еще по Тифлису 1901 г., а кличка Михаил, по всей видимости, принадлежала Михаилу Коберидзе, который когда-то учился в Тифлисской семинарии в одном классе с С. Девдориани ^{16} , затем был в вологодской ссылке ^{17} и по возвращении заведовал в Баку Народным домом ^{18} . Он тоже был знаком с И. В. Джугашвили.

Однако шли дни, проходили месяцы, а Бакинское охранное отделение, агентурную работу в котором возглавлял ротмистр Петр Павлович Мартынов, по-прежнему оставалось в неведении: кто же такой Коба? И это несмотря на то, что данная партийная кличка была известна бакинской охранке по крайней мере с 1907 г.

В начале августа, как и было положено, Бакинское охранное отделение представило в Департамент полиции сводку агентурных сведений за июль, и о появлении Кобы в Баку стало известно Особому отделу Департамента полиции ^{19} . Здесь в картотеке Коба фигурировал с 1904 г., поэтому Особому отделу не представляло труда обратить внимание на то, что Бакинское охранное отделение водит его за нос. На удивление, Особый отдел отнесся к поступившей ему информации Бакинского охранного отделения без всяких сомнений.