Кто стреляет последним

Незнанский Фридрих Евсеевич

Часть денег Вадим сунул в карман, другую — на всякий случай — решил оставить здесь, положил под коврик в спальне. Огляделся. Заметил на подоконнике ампулу из груза, которую вынул из кармана, когда стирал куртку. Прихватил и ее, не зная зачем, чтобы просто не оставлять в чужой квартире. А вдруг ему не придется сюда вернуться?

Все. Можно было выходить на свет Божий.

Стоп. Папки. Все-таки придется вернуться. Впрочем, при нужде за ними могут приехать и другие. Вадим поискал глазами подходящее место и засунул их под матрас в спальне. Вот теперь все.

Он вышел на улицу.

II

День

клонился к вечеру, улицы были оживлены, народ ехал с работы, у торгового центра кишмя кишела толпа. У каждого были свои заботы, простые, житейские, и Вадим вдруг ощутил острую зависть ко всем этим людям, которые живут обычной, трудной, но нормальной жизнью, какой и сам он жил всего неделю назад. «Какой там неделю!» — поразился Вадим. Еще в понедельник утром он перебирал в гараже картошку и радовался, что ее хватит не меньше чем на месяц. А сегодня только четверг. Всего за каких-то четыре дня его жизнь словно бы переломилась надвое, он будто бы внезапно провалился сквозь тонкий лед и оказался в жизни совсем иной, страшной, чудовищной, которая, оказывается, существовала параллельно обычной жизни, и лишь тонкая пленка отделяла одну от другой.

Да, остро, до смертельной тоски он завидовал тем, кто живет так, как всего четыре дня назад жил он сам. Но в глубине души знал: если бы высшие силы сделали бы для него возможным выбор — вернуться в ту, прежнюю, жизнь или оставаться в этой, он без колебаний отказался бы от возврата.

Каждый человек несет свой крест. Ему выпал такой, и хочет он того или нет, но должен донести его до своей Голгофы. Господь посылает человеку испытания не за вину, а по силам его, — вспомнил Вадим библейское. И помолился, чтобы хватило у него сил выполнить все, что выпало на его долю.

В оживленной, занятой своими заботами толпе никто не обращал на него внимания. Вадима это порадовало. В обменном пункте он продал три сотни долларов, чтобы не разбрасываться баксами, и подошел к стоявшей возле метро «Волге» с шашечками.

— На Кутузовский, к «Украине».

— Полтинник, — заломил таксист, мгновенно — опытным глазом — оценив платежеспособность клиента.

— А не крутовато? — спросил Вадим.

— Для чего, собственно, нужны деньги? — философски отозвался таксист. — Чтобы превращать необходимость в удовольствие. Правильно?

— Правильно, — согласился Вадим. — Поехали!

По пути он высмотрел универмаг и сразу нашел в нем то, что искал: элегантную шляпу, белую, с короткими полями и металлическими дырками по бокам. В соседнем отделе высмотрел трость, как раз такую, какую он нарисовал в своем воображении: черную, легкую, с изящной резьбой.

— Английская ручная работа, — объяснила продавщица и, поколебавшись, добавила: — Сэр.

— Сэнк ю, — небрежно кивнул Вадим.

Через квартал, в «Оптике», Вадим нашел и очки — темные, в тонкой золотой оправе. Правда, это были не хамелеоны, как он хотел, но времени выбирать и заезжать в другие магазины уже не оставалось.

И шляпа, и трость, и очки стоили бешеных денег. Вадим, словно бы вернувшись на мгновение в прежнюю свою жизнь, даже ужаснулся себе: да что же я делаю, швыряю такие бабки! Но тут же успокоил себя. В конце концов, это были бандитские деньги и тратил их он не ради удовольствия, а для дела. Производственные расходы.

Выходя из «Оптики», он приостановился у

огромного, во всю стену, зеркала и оглядел себя. В полном порядке. Даже лучше, чем он ожидал. От гомика, конечно, что-то было, но больше — от заезжего иностранца. Это Вадима вполне устраивало.

Возле гостиницы «Украина» он расплатился с таксистом, накинув ему червонец за остановки у магазинов, и взглянул на часы. Десять минут восьмого. Из автомата набрал телефон 352-го номера. Долго слушал длинные гудки. Не отвечали. Значит, еще не вернулись.

При входе в гостиницу дорогу ему преградил швейцар:

— Вашу визитную карточку, господин!

Не удостоив его даже внимательным взглядом, Вадим сунул ему полтинник. Деньги мгновенно исчезли из руки швейцара. Он открыл перед Вадимом тяжелую дверь и козырнул:

— Добро пожаловать, мистер.

В холле Вадим высмотрел удобное кресло в углу, купил в киоске толстый «Штерн» и, погрузившись в кресло, стал небрежно просматривать его, время от времени поглядывая на входные двери.

Он узнал их мгновенно, в первые секунды, они даже не успели войти в холл. Петрович был не совсем прав, они были не как американские гангстеры, а как палестинские террористы, которых Вадим насмотрелся в Израиле. Он научился каким-то шестым чувством, чутьем улавливать злобу и агрессивность, исходившую иногда от самого простого с виду феллаха, и интуиция почти никогда не подводила его. Эти были не так сильно эмоционально заряжены, но агрессивность была в самой их сути, и Вадим безошибочно ее угадал. Они вошли в лифт и исчезли из поля зрения Вадима. А ему и не нужно было больше на них смотреть. Он отметил главное: оружия у них нет, оба были одеты легко, по-летнему, под такой одеждой даже «беретту» не спрячешь, в руках у них тоже ничего не было — ни сумки, ни даже какого-нибудь пластмассового пакета. Значит, он был прав: оружие они рассчитывают получить у Марата завтра.

Теперь нужно было хорошенько подумать. У Вадима и раньше мелькала мысль, что Марат может попытаться решить проблему привычным ему, домашним способом: попросту убрать этих неудобных гостей-рижан. Но теперь, увидев их, Вадим понял: Марат никогда на это не пойдет. Он тоже видел этих двоих и не мог не понять: за ними — не банда, даже очень сильная, за ними — организация, государство, страна. И если он сделает даже малейшую попытку пойти на конфликт с Аббасом, то будет уничтожен — этими или другими — так же безжалостно и жестоко, как эти собираются уничтожить его, Вадима.

Значит, будет врать, попытается подсунуть им труп какого-нибудь бедолаги с разможженным до неузнаваемости лицом, ростом с него, Вадима.

Поверят ли они?

А ведь могут и поверить.

Выгодно это ему, Вадиму? Он уже твердо знал: нет.

Значит, нужно их предупредить, что он жив и находится вне досягаемости людей Марата.

Предупредить. Как?

Да очень просто, вдруг понял Вадим: поговорить с ними. И не по телефону, а лично, с глазу на глаз. Сначала он усмехнулся нелепости этой мысли, но тут же подумал: все правильно. Что они с ним могут сделать в людном холле гостиницы? Выкрасть и спрятать в номере? Но малейший шум привлечет внимание охраны. Просто убить — ножом или руками? Могут, даже в толпе. Но их задача — не просто убить Вадима, а сделать это демонстративно-показательно. «Чтобы весь мир узнал…» И это — не пожелание. Это — приказ. А для таких людей приказ — это приказ.