Кто укокошил натурщика? (сборник)

Кофанов Геннадий Михайлович

– Чего продают? – переспросил человек Иванов, озадаченный незнакомым словом.

– Репугнаростенсусов каких-то, – повторил черномаечный дед и выдул губами резиновый пузырь, который, лопнув, стал каучуковыми лохмотьями, кои он всосал обратно и продолжил жевать.

– А чего это такое? – продолжил допрос человек Иванов.

– А хрен его знает, – пожал плечами жвачный пенсионер. – Наверно, зверушки какие-то, – и он кивнул на вывеску зоомагазина, дескать, не колбасу же тут будут продавать. – Понятия не имею. Но раз очередь, раз люди покупают, значит, что-то стоящее, не барахло какое-нибудь.

Надо брать.

«А куплю-ка я своему Дормидонту Поликарповичу этих репу… репу… тьфу, ну в общем этих самых! Детишки, они зверушек любят», – решил человек Иванов и сделался частицей очереди.

Из зоомагазина вышла дама в очках, прижимая к себе пакет из плотной коричневой бумаги, в каковом пакете что-то шевелилось и шуршало. В боках пакета имелись маленькие дырочки, вроде тех, что пробивают в проездных билетах трамвайные компостеры; видимо – для вентиляции, дабы зверушкам внутри свободно дышалось; а горло пакета было завязано шпагатом, как шея висельника.

– Сударыня, – вежливо обратился к ней отец Дормидонта Поликарповича, то бишь человек Иванов, – это вы сейчас не этих, случайно, купили, не репу… эээ…

– Не репугнаростенсусов? – доделал вопрос старик в чёрной майке.

– Репугнаростенсусов, ага, – кивнула дама.

– А можно посмотреть, какие они? – сказал пенсионер и снова выдул резиновый мятный пузырь.

– Ой, нет, я открою, а они выпрыгнут, и хрен потом словишь. Нет-нет-нет, – испугалась покупательница, и еще нежнее прижав к себе пакет, быстро удалилась.

Не прошло и пяти минут стояния в очереди, когда человек Иванов выучил наизусть слово «репугнаростенсусы» и смог произносить его без запинки. Из дверей, протискиваясь между косяком и очередью, выходили покупатели с шуршащими и шевелящимися бумажными пакетами. Очередь постепенно втягивалась в магазин, как мясная вырезка в раструб мясорубки, но меньше от этого не становилась, даже наоборот, росла гораздо быстрее, чем побег бамбука. Ибо к ней прилипали, как мухи к липкой ленте, всё новые и новые прохожие, возжелавшие приобрести таинственных и неизвестных им репугнаростенсусов, кем бы те ни оказались. В сказке про Маугли питон Каа заглатывал обезьянок – бандерлогов, воздействуя на них гипнотически так, что они сами лезли в его пасть. Вот так же гипнотически воздействовала на советских граждан похожая на питона очередь: поглощала их, не способных сопротивляться её притяжению.

Коротая время в этом неспешном путешествии к прилавку, человек Иванов завёл разговор со стоявшим впереди стариком в чёрной майке с белым текстом. Мол, этих самых репугнаростенсусов он хочет купить для сынишки по имени Дормидонт Поликарпович, у которого нынче день рождения – шесть лет исполняется мальцу. И, дескать, очень даже хорошо, что в продажу выбросили этих репугнаростенсусов, а то он, человек Иванов, не мог придумать, что подарить потомку. А зверушка – для ребёнка отличный подарок.

Пенсионер тоже оказался разговорчивым и поведал собеседнику вкратце свою трудовую биографию, периодически выдувая резиновые пузыри. До выхода на заслуженный отдых он де был металлургом. Именно поэтому на нём майка с надписью «Я балдею от тяжёлого металла» (старик выпятил грудь и провёл мозолистым пальцем работяги по белым латинским буквам

на ткани). Дескать, за сорок с лишним лет работы с металлом он этот самый металл очень даже полюбил, несмотря на то, что тот тяжёлый.

Затем собеседники стали предполагать, какими они могут быть, эти загадочные репугнаростенсусы. Судя по величине коричневых бумажных с дырочками пакетов, в которые сии существа были, так сказать, расфасованы, репугнаростенсусы – животные небольшие по размеру, не то что лошадь или вообще слон. И это удобно для тех, кто хочет держать фауну в малогабаритной советской квартирке.

– Может, они вроде хомячков, – предположил старый фанат тяжёлого металла.

– Или наподобие попугайчиков, – сказал человек Иванов.

– А то ещё бывают такие большие тропические тараканы, – припомнил резинодув, снова хлопнув пузырём.

– А может, типа ящериц, – изрыгнул очередную догадку любящий отец.

– Или лягушек.

– Или черепах.

– Или змей.

– Но уж точно не рыбки.

– Да, в бумажных пакетах с дырочками…

Не прошло и получаса, как старик в «тяжелометаллической» майке, а вслед за ним и человек Иванов оказались внутри магазина. Там имелись аквариумы с рыбками, террариумы с ящерицами, жабами, змеями, большими тараканами, клетки с птичками, хомячками, морскими свинками и т.д. Обычный ассортимент подобных торговых точек. Тут стоять в очереди было приятнее, чем снаружи: природа как-никак, интересно любоваться. Здесь человек Иванов почти возликовал, что так кстати определился с выбором подарка для потомка.

Наконец, когда и «балдеющий от тяжёлого металла» пенсионер обменял деньги на шевелящийся и шуршащий бумажный пакет и, вежливо попрощавшись с собеседником, удалился, очередь прижала к прилавку и самого человека Иванова.

– Мне тоже парочку репугнаростенсусов, – сказал он продавщице, вынимая из кармана кошелёк.

– Репугнаростенсусы закончились, – огорошила его та густо напомаженными губами цвета кирпича.

– Опа! – сказал себе человек Иванов. Столько простоять в очереди и…

– А вы возьмите ларгемугусов, – посоветовала кирпичногубая, видя его огорчение, – они ничем не хуже репугнаростенсусов.

– А они какие? – спросил озадаченный столь сложным словом покупатель.

– Мужчина, вы пришли покупать, или разговоры разговаривать? – заворчал кто-то сзади; в очереди обязательно найдутся нетерпеливые склочники. – Вы очередь задерживаете.

– Вон ларгемугусы, – указала торговка кирпичным же ногтем на одну из клеток в витрине.

– Не вижу, – признался человек Иванов, вперившись в сей объект и напрягая зрение.

– Мужчина, если вам хочется поворковать с продавцом, то дождитесь, пока магазин закроют, и потом воркуйте хоть целую ночь, а очередь не задерживайте, – продолжил ворчать кто-то сзади.

– Спрятались в домике, – пояснила продавщица.

Действительно, в клетке имелось что-то вроде маленькой конуры. Очередь не давала человеку Иванову шанса отойти от прилавка, подойти к витрине, попытаться разглядеть содержимое конуры, а затем вернуться к прилавку и продолжить процесс приобретения. Ладно, подумал он, была ни была, возьму парочку этих, как они там называются, а уже дома на них посмотрю.