Ку-дар
Шрифт:
— Мне он тоже так сказал, — признался я, глядя как важно вышагивает Сантикух. Вроде кабан, а достоинства в нем больше, чем у многих «деров».
— Все это чушь, дело в том, что на той стороне, где живут степняки, мало место для их сигов и самих степняков. И время от времени, они предпринимают такие войны, снижая свою численность. Эта орда воинов снесет все на своем пути, разорит города Сирдаха, спасутся немногие, те, кто уйдут к Соленой Воде. Их возьмут на корабли, и степняки до них не доберутся. Спасутся еще те, кто сможет спрятаться в Диких Землях, в нашем лесу. Но и степняки погибнут в стычках, оставшись
Сантикух замолчал, некоторое время мы шли молча. Волшебный лес Диких Земель был полон жизни: сновали пчелы, щебетали птички, растения, провожали нас поворачивая стебли нам вслед.
— Но почему все винят кварков? Люди в Сирдахе во всем винят кварков и ку-даров, степняки, тоже считают виноватыми кварков. Почему, откуда такая ненависть?
Сантикух не отвечал почти минуту, остановившись, он посмотрел мне в глаза.
— Посмотри на меня ку-дар, кого ты видишь?
— Кварка, разумного кварка, который умнее многих людей.
— Еще, кого ты видишь, когда смотришь на меня?
— Я не понимаю, -попытался отвертеться от вопроса.
— Все ты понимаешь, -хрюкнул Сантикух,— ты видишь перед собой отбивные, окорок, жаркое. Одним словом, перед тобой еда, но в отличие от другой еды, еда разумная. Человеческая природа такова, что им претит есть разумных, но что делать, если другой еды нет, а кушать хочется? Правильно, сделать так. Чтобы еда стала менее разумной, обвинить ее во всех грехах, свалить на нее все беды. И тогда, есть такую еду совсем не грех, ведь она источник всех бед. Так и поступили в Сирдахе, они даже дошли до того, что вывели касту ку-даров, обвиняя нас в сношении с женщинами. Это же бред. Мы не настолько безразличны к партнершам, понимаешь? Когда домашним кваркам портят слух, на этом не заканчивается: кварки глупеют, они теряют способность мыслить, превращаясь в животных. Этот мир принадлежал нам, атагалам (крокодилы), которых практически истребили и шипокрылам. Потом появился человек: никто не знает, как и откуда явился этот самый страшный зверь.
Человек размножался со скоростью крысы, заполняя все вокруг. Часть людей ушла далеко в сторону восходящего сирда, они не хотели истреблять кварков, шипокрылов, атагалов, признавая нашу разумность. Другая часть, после появления второго сирда, нашла удобный повод, чтобы обвинить во всем нас. Так началась война между человеком и нами, разумными. В результате нас едва всех не истребили, нашли спасение в этом месте, что вы зовете Дикими Землями. Как человек поступил с побежденными? Знаешь?
— Нет, — пробормотал я, пораженный экспрессией в голосе Сантикуха.
— Из атагалов он делал себе одежду, истребляя их. Яйца шипокрылов варились, чтобы получить особую смесь, ее люди покрывают свои доспехи, делая их сильнее. А нас, кварков, он стал разводить и есть, лишая новорожденных возможности слышать голос матери, делая их живыми окороками на ногах. Но ничего не бывает просто так: шли годы, ушедшие к восходу сирда, попав на благодатные земли размножались. Их становилось больше, им не хватало места жить, и они нашли новых врагов, в лице уже людей. Проходят десятки лет, и волна
— Замкнутый круг, — вырвалось у меня. Второй сирд сделал большую часть планеты непригодной для жизни, чтобы выживать, приходится контролировать численность. Война между степняком и цивилизованным Сирдахом, на пару сотен лет решает проблему нехватки ресурсов и мест, пригодных для жизни.
— А почему степняк говорил, что их главный враг кварки, что вы съели всю траву с корнями, обрекая сигов на голод.
— Он же человек, — Сантикух подчеркнул слово «человек». — Людям всегда надо иметь оправдание для своих действий, куда легче объяснить войну против проклятых животных и их владельцев, чем открыто сказать, что армия посылается на убой.
— Сантикух, как разорвать этот порочный круг?
— Не знаю, были смельчаки, что пробовали, но их сжигали те, кого они хотели спасти, — радостно хрюкнул кварк, поворачивая назад. — Мы далеко прошли, надо возвращаться, тебе надо уходить к своим.
— Сантикух, а если нам объединиться и отразить нападение степняков?
— Их слишком много, и что это даст? Только угроза степняков сдерживает Сирдария, чтобы не попытаться взять штурмом Дикие Земли.
— Нам надо забыть распри, отразить общего врага, а потом думать, как сделать так. Чтобы все остались довольны.
— Ты глуп, — кварк остановился, сверля меня взглядом, — никогда человек не станет думать о еде, как о равной себе. Оставь эти глупые идеи, мы для людей всегда будем возможностью утолить голод.
— Сантикух, постой. Ты сам говоришь, что это замкнутый круг, давай попробуем его разорвать.
— Что ты предлагаешь, глупец? Придут степняки, сожгут ваши города. Убьют всех и уйдут обратно. Как ты хочешь это изменить?
— С помощью этого! — сняв с плеча, продемонстрировал лук. — Знаешь, почему всегда побеждают степняки? Потому что воины Сирдаха бьются только мечами и саблями, а степняки их поражают стрелами.
— Ты хочешь сделать такие штуки для воинов?
– кварк даже обнюхал лук.
— Нет, Сантикух, у меня нет материала для этого, да и готовить лучника надо годами. Но я смогу сделать арбалеты и уравнять шансы, изменить стратегию боя, вести партизанскую войну. А если в нужный момент, ты ударишь в спину степнякам. Мы сможем уничтожить их всех. После такого поражения, степняки не сунутся сюда больше. А я обещаю тебе, что смогу убедить людей, которые останутся живы благодаря тебе и твоим воинам, пересмотреть отношение к кваркам.
— Ты всего лишь «ихи-ри», кто тебя послушает, — презрительно хрюкнул Сантикух, теряя интерес к моему предложению.
— Я пришел за яйцом шипокрыла, чтобы бросить вызов «деру» Гоану из рода Мерж. И я женат на внебрачной дочери Сирдария, меня послушают, поверь.
Сантикух колебался, еще минут пять я приводил различные доводы, пока кварк не сдался.
— Я поговорю с «разумными», атагалов почти не осталось, шипокрылов тоже немного, но каждый из них стоит сотни степняков. Есть и люди, настоящие люди, а не те, кто видит в нас только еду. Если ваши города выстоят против степняков десять полных сирдов, дай мне мысленный сигнал, я буду знать, что мне делать.