Кубик из красной пластмассы

Семенова Мария Васильевна

* * *

Четыре копыта, облезлая шкура… По грязной дороге плетётся понуро Забывшая думать о чём-то хорошем, Давно ко всему безразличная лошадь. Она родилась жеребёнком беспечным, Но скоро хомут опустился на плечи, И кнут над спиной заметался со свистом… Забылась лужайка в ромашках душистых, Забылось дыхание матери рыжей… Лишь месят копыта дорожную жижу, И только сгибается всё тяжелее Когда-то красивая, гордая шея. Четыре копыта, торчащие рёбра… Скупится на ласку хозяин недобрый. А жизнь повернуться могла по-другому — Ведь где-то сверкают огни ипподрома, Там тоже есть место обидам и бедам, Но мчатся по гулкой дорожке к победам Могучие кони, крылатые кони… И кутают их золотые попоны. Им, лучшим, награды и слава — но кто-то Всегда занимается чёрной работой. Чтоб

им предаваться волшебному бегу, Тебя спозаранку впрягают в телегу, И если до срока работа состарит — Другого коня подберут на базаре. Четыре копыта, клокастая грива… А время обманчиво-неторопливо, И сбросишь, достигнув однажды предела, Как старую шерсть, отболевшее тело. Ругаясь, хомут рассупонит возница… Но ты не услышишь. Ты будешь резвиться В лугах, вознесённых над морем и сушей, Где чают рождения вечные души. Опять жеребёнком промчишься по полю, Неся не людьми возвращённую волю — Большие глаза и пушистая чёлка, Четыре копытца и хвостик-метёлка.

* * *

С тобой хоть однажды было такое? Чтоб небо кружилось над головою, Чтоб чёрные точки перед глазами Метались огненными роями? Чтоб воздух горло палил на вдохе, Не достигая бьющихся лёгких, И на лопатках прела рубаха, Мокрая от безотчётного страха? И ты сознаёшь: свалилось на темя Такое, что вылечит только время, Но ты не торопишь его. Напротив — Жалеешь, что прошлое не воротишь, Где ЭТОГО не случилось ещё, Где было привычно и хорошо… …Бывало? И длилось больше, чем миг? Тогда ты Отчаяние постиг.

* * *

Когда я умру, я не сгину, как искра во тьме. Когда я умру, я очнусь на высоком холме. Там, где не бывает ни горестно, ни одиноко, Очнусь оттого, что большая собака лизнёт меня в щёку. И я потянусь, просыпаясь, и на ноги встану, И вдаль посмотрю сквозь жемчужные нити тумана. Умытым глазам не помеха рассветная дымка — Свой путь разгляжу до конца, до заветной заимки. Тропой через лес, где тяжёлые ветви — как полог, Где голову гладят зелёные лапищи ёлок, А если решу отдохнуть на пеньке у дорожки, Тотчас на колени запрыгнут пушистые кошки, И там, где траву водяную течение клонит, Без страха ко мне подойдут любопытные кони… Чего им бояться — созданиям доброго мира, Где только сухие поленья и рубит секира? И вот наконец сквозь прогалину леса — увижу Дымы очагов и дерновые низкие крыши: Там встретить готовы меня без большой укоризны Все те, кто был мною любим в завершившейся жизни, Готовы принять и судить не особенно строго Все те, кто меня обогнал на небесных дорогах. Обиды и гнева не будет во взглядах знакомых… И я улыбнусь. И почувствую сердцем: я дома.

* * *

Не всему ещё жизнь научила, Больно стукая носом о дверь: Если что-то тебе посулили — Ты посулам не очень-то верь. Пусть ты сам никогда не забудешь, Если слово кому-то даёшь, Но тебя — вот уж истинно — люди Подведут просто так, ни за грош. Это очень жестокая мудрость, Но в жизни таких — хоть коси: Никого, как бы ни было худо, Никогда ни о чём не проси. Те же люди, кого не однажды Из дерьма доводилось тянуть, Или прямо и просто откажут, Или всяко потом попрекнут. Что бы ни было завтра с тобою, Ты завета держись одного: Никогда не сдавайся без боя И не бойся — нигде, никого. Передряги бывают — не сахар, Станет видно, насколько ты крут: Никому не показывай страха, А не то — налетят и сожрут. Жизнь — не очень красивая штука… Все мы чаем добра и любви, А она нам — за кукишем кукиш… Так восславь её, брат. И — живи…

* * *

Темна, нехороша Мохнатая душа: Я — пёс! За тысячу шагов Учует злых врагов Мой нос. Кого-то подстегнёт, Кого-то отпугнёт Мой вид. Я схватки не ищу, Но в жизни не спущу Обид! Щетина на хребте. Сверкают в темноте Клыки. Я — зверь среди зверей. Ну — у кого острей Клинки?! …А ты со мной не схож. Ты кроток, тонкокож, Несмел. Ты в драке не боец. Ты вражеских сердец Не ел!.. Ты

только мудрых книг Величие постиг. Твой нрав Опередил наш век. Ты просто — человек. Ты — прав! Неблизок твой рассвет. Покамест даже нет Свечи!.. Но я, матёрый зверь, Прошу уже теперь: Учи…

Из романа «Знамение пути»

***

В низкое небо смотрят глазницы Улиц пустых и гулких дворов. Медленный вихрь листает страницы Воспоминаний, мыслей и слов. Не передвинешь — названы сроки, И не возьмёшь с собой за порог Писем забытых жёлтые строки В траурных лентах старых дорог. Холодно что-то стало на свете… Всё обретает истинный вид: Милой улыбки нет на портрете — Злая усмешка губы кривит. А ведь когда-то — дальше от края — Думал, что вечно будешь любим… Саваном пыли след заметает. Времени ветер — неумолим.

* * *

Все мы, братишка, кто поздно, кто рано, Сгинем в холодных волнах океана. В кои-то веки добравшись на сушу, Как тут в трактире не выплеснуть душу? Ну-ка, подруга, пивка на полушку, Да пощедрее наполни нам кружку! Пусть оно в глотки потоком прольётся — Выпьем за тех, кто уже не вернётся. Выпьем за пахарей сумрачной пашни, Кто разворачивал парус бесстрашно, Кто навсегда у подводного Бога Загостевал в Его мокрых чертогах. Поздно ли, рано ли — все под волнами В круг соберёмся за теми столами…

* * *

Иногда происходят-таки чудеса: Взяли с улицы в дом беспризорного пса. Искупав, расчесали — и к морде седой Пододвинули миску со вкусной едой. Вполовину измерив свой жизненный круг, Он постиг благодать человеческих рук. И, впервые найдя по душе уголок, На уютной лежанке свернулся в клубок… Так оно и пошло. Стал он жить-поживать, Стал по улице чинно с Хозяйкой гулять. Поводок и ошейник — немалая честь: «У меня теперь тоже Хозяева есть! Я не тот, что вчера, — подзаборная голь. Я себе Своего Человека завёл!» И Хозяйка гордилась. Достигнута цель — Только ей покорялся могучий кобель… А потом на прогулке, от дома вдали, Трое наглых верзил к ней в лесу подошли И услышали над головой небеса, Как она призывала любимого пса… Вот вам первый исход. Спрятав хвост между ног, Кобелина трусливо рванул наутёк. Без оглядки бежал он сквозь зимнюю тьму: «Этак, братцы, недолго пропасть самому! Ну и что, если с ней приключится беда? Я другую Хозяйку найду без труда. Ту, что будет ласкать, подзывая к столу, И матрасик постелит в кухонном углу…» А второй был на первый исход непохож. Пёс клыки показал им, и каждый — как нож! «Кто тут смеет обидеть Хозяйку мою? Подходите — померимся в честном бою! Я пощаду давать не намерен врагу! Я Хозяйку, покуда живой, — сберегу! Это право и честь, это высший закон, Мне завещанный с первоначальных времён!» А теперь отвечай, правоверный народ: Сообразнее с жизнью который исход?

* * *

Тебя я знаю вдоль и поперёк. Ты мог Моим бы стать, пожалуй, близнецом В мой дом Войдёшь и тоже знаешь, что да как, — Мой враг. Тебя я знаю вдоль и поперёк. Исток Вражды потерян в изначальной тьме. Ты мне Роднее брата, ближе, чем свояк, — Мой враг. Тебя я знаю вдоль и поперёк. Жесток От прадедов завещанный закон. Но он С тобою навсегда нас вместе спряг, Мой враг. Тебя я знаю вдоль и поперёк. Итог — С такой враждой не надо и любви… Живи Сто лет. Удач тебе и благ, Мой враг.

* * *

Становятся длинными тени, Спадает дневная жара. Дружище, довольно сомнений! Пора нам в дорогу, пора. Родным поклонившись воротам, Шагнуть, как бывало, вдвоём За ближний рубеж поворота, А после — за сам окоём. Познать, как бывало, ненастье От тёплого крова вдали И, может, сподобиться счастья, Где радуга пьёт из земли. Узнать, что воистину свято И с кем разойдутся пути… Ещё далеко до заката — Немало успеем пройти.