Кубинский зал
Шрифт:
На стене в спальне, над тем местом, где стояла моя кровать, была какая-то надпись, сделанная краской из аэрозольного баллончика. Двухфутовой величины неровные буквы гласили: «ДАЙ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ!»
Это стало последней соломинкой. Не в силах больше сдерживаться, я упал на колени. Положение казалось безвыходным.
– Их никто не видел, – раздался за моей спиной чей-то голос. Я обернулся. Это был наш добрейший горе-управляющий. В руках он держал пачку конвертов. – Видели, что их было двое, вот и все…
– Белые или черные?
– Я же сказал: их никто не видел. – Управляющий
Он протянул мне конверты:
– Ваш почтовый ящик тоже взломали. Вы ждете какого-нибудь письма?
Я покачал головой, все еще оглушенный случившимся.
– Вы… – Управляющий внимательно посмотрел на меня, словно надеялся понять суть проблемы по моему виду. – Вы, наверное, знаете, почему они к вам вломились… Знаете, кто это может быть. А полиция непременно начнет задавать вопросы… – Он печально покачал головой, как человек, который на своем веку видел и тела со вскрытыми венами в ванных, и вдов, успевших наполовину мумифицироваться в своих одиноких постелях, и подожженные кухни, и бесчувственных пьяниц на испачканных рвотой и кровью ступенях. – Я не знаю, кто из вас прав – вы или они; не знаю, чем вы могли кого-то рассердить, не знаю, вернутся эти люди или нет. Но…
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал я.
– Поэтому я принес вашу почту, на случай если. – На случай если я вдруг решу на время отсюда исчезнуть?
– Вы совершенно правы.
– Я заплачу за дверь, за окна и за остальное.
Управляющий кивнул и сказал по обыкновению негромко и доброжелательно:
– Почему бы вам не исчезнуть прямо сейчас, мистер Уайет? Нам лишние проблемы ни к чему. В этом доме живут мирные, спокойные люди.
– Но я не…
– Копы, наверное, уже в пути, мистер Уайет. И они обязательно захотят задать вам несколько вопросов.
Я взял у него конверты, сунул в карман куртки и спустился вниз. На улице я увидел, как какой-то мужчина поднял с земли рамку с фотографией улыбающегося Тимоти в бейсбольной форме и с битой на плече.
– Отдай сейчас же, – сказал я. – Это мой сын.
– Отвали, козел.
– Но это мои вещи! – крикнул я.
– Были твои вещи!…
– Верни фотографию!
Он попытался разорвать снимок вместе с рамкой, и я схватил с земли увесистую, крепкую палку. Еще недавно это была ножка моего кухонного стола.
– Можешь забрать все, – сказал я, показывая на груду одежды, обуви, кухонных табуреток и прочего, – только отдай мне фотографию сына.
– Эй, брось-ка палку.
– Нет, – сказал я.
– Я не отдам тебе эту гребаную фотографию твоего гребаного сына, потому что…
Труп Хершела на тракторе, необъяснимое поведение Джея, полуподпольное шоу Элисон – я вдруг почувствовал, до чего мне все это осточертело, и взмахнул ножкой от стола. Удар этой импровизированной дубинки пришелся моему противнику в плечо, и он зычно взревел от ярости и боли:
– Я убью тебя, придурок!!!
– Не убьешь! – прорычал я в ответ, забыв на мгновение, что для драки у меня нет ни опыта, ни особенной силы. – Это я буду лупить тебя по голове, пока ты не вернешь мне фотографию. Ну как, готов?… – Я взмахнул
Он швырнул фотографию на асфальт, разбив стекло, и я быстро ее схватил. Мне хотелось покопаться в мусоре, чтобы найти чековую книжку и другие фотографии Тимми, но в дальнем конце квартала показалась полицейская машина, и я бросился по улице в противоположную сторону, словно нищий бродяга. Я и был им – одиноким, бездомным бродягой, на которого объявлена охота.
Я был примерно в квартале от «Гарвард-клуба», куда, надев новую рубашку, шел на встречу с Дэном Татхиллом, когда меня вдруг осенило. Я знал, кому нужно позвонить. Марте Хэллок.
– Это опять вы? – сказала она, взяв трубку. – Великий инквизитор Уайет.
– У Джея серьезные неприятности, Марта. Я пытаюсь ему помочь.
– Что-то не верится.
– Кое-кто имеет на него зуб, Марта, а Джей куда-то пропал. – Я попытался изгнать из своего голоса любые следы страха и злости. – Вы водь имели какое-то отношение к сделке, не так ли? Эти люди давят на него, и на меня тоже. Нам необходимо…
– Боюсь, мистер Уайет, вам придется выпутываться самим.
– Спасибо, – сказал я и, не удержавшись, добавил: – Долбаная старая ведьма!
Ответа не было; в трубке раздавалось лишь свистящее, частое дыхание. Наконец Марта снова заговорила, но в ее голосе больше не слышалось вызова – только озабоченность.
– Насколько серьезны эти… неприятности?
– Очень серьезны, – ответил я. – Л я даже не знаю, где он.
– В этом мы равны: я тоже не знаю.
– Но вы, по крайней мере, могли бы объяснить мне, в чем дело.
– Я могла бы, но…
– Но?…
– Но я куда-то засунула свою метлу.
– Метлу?
– Да. Долбаной старой ведьме совершенно необходима метла. Без нее она вряд ли сможет слетать в город, чтобы встретиться с обнаглевшим манхэттенским адвокатишкой. Впрочем, долбаная старая ведьма могла бы сесть на десятичасовой автобус… В этом случае завтра около одиннадцати она была бы уже в Манхэттене.
– Наглый манхэттенский адвокатишко будет очень рад.
– Старая ведьма в последнее время очень располнела и нетвердо держится на ногах, – добавила Марта. – Ей может понадобиться помощь.
– Не беспокойтесь, я вас встречу. Не хотела бы толстая старая ведьма пообедать?
– С удовольствием.
– Я знаю один неплохой ресторан, где подают превосходные бифштексы.
– Шикарная идея, как говорили в семнадцатом веке, когда я была молода.
– Что, ведьмы действительно живут так долго?
– Слишком долго, мистер Уайет. В этом-то и беда. – И она дала отбой.
Я в нерешительности остановился перед входом в «Гарвард-клуб»; почему-то мне было трудно переступить порог и войти. Холодный манхэттенский дождь – из тех, что не обещают ничего, кроме невзгод и простуды, – серым полотнищем колыхался над авеню и стекал по фасаду. Сквозь стеклянную дверь я видел Дэна Татхилла, который ждал меня в фойе возле гардероба, слегка покачиваясь на каблуках и поминутно поправляя манжеты рубашки. Невероятно, но мне показалось, что он стал еще толще, чем был два дня тому назад.